А вообще, как любой дикий зверь, медведь старается уйти от человека. Однажды, увидев нас, он в какие-то доли секунды проскочил через непролазный кедровник и огромными прыжками взлетел на гору. Мы воочию убедились, что вовсе не увалень этот косолапый мишка и не так уж добродушен, как в сказках. Это сильный, ловкий, грациозный зверь. Бурошерстный, с сединой, весом не меньше двух центнеров, он мчался через кусты и валежины без треска и грохота, едва касаясь лапами земли.
Был случай, когда прямо в лагерь к нам пожаловала медведица с двумя медвежатами. Она неторопливо двигалась по косе, выворачивала камни, искала муравьев и улиток. Малыши толкались около нее. Накануне метрах в пятидесяти от лагеря мы разбили палатку для бани и теперь сушили выстиранное белье и вкладыши к спальникам. Медведица, более слабая зрением, чем нюхом, остановилась и стала приглядываться к колышущимся на ветру простыням. Нас она видеть и почуять не могла — мы находились с подветренной стороны. Двигая черной точкой носа, медведица пыталась уловить чужой запах. Потоптавшись в нерешительности, она благоразумно повернула назад. Медвежата отстали. Мать, сердито рявкнув, дала шлепка старшему. Тот, косолапо загребая гальку, побежал за ней. Следом засеменил другой. Через минуту семейство скрылось за поворотом…
Надо ли говорить, что «медвежья» тема постоянно присутствовала в наших разговорах. Особенно усердствовал Боря Доля. Как человек искушенный, тертый, поработавший в экспедициях на Колыме, в Саянах, на севере Сибири и здесь, в Хабаровском крае, он видел медведей в разных переделках. Случалось, стрелял в них, иной раз обходил, не надеясь на свою двадцатикалиберную двустволку.
Но если говорить серьезно, медведей мы опасались. И неспроста. Бывали случаи, когда звери нападали на человека: либо когда не было путей отступления, либо когда они были голодны или страдали от болей.
В прошлом году Боря Тараскин с товарищем шел вдоль телефонной линии. Как на грех, они не взяли с собой собаки. У зарослей орешника на них выскочил медведь, израненный в драке во время весенних свадеб. Зверь мучился от боли и горел желанием мстить. Возможно, в людях он увидел своих обидчиков. Позднее Тараскин удивлялся, как это он успел перезарядить ружье, сунув в ствол патрон с пулей, и выстрелить медведю прямо в сердце, когда тот уже заносил над ним лапу…
В голодные годы, когда в тайге случается неурожай ягод, орехов, шишек и других кормов, звери становятся опасными хищниками, выходят из лесов, нападают на скот и на собак, пожирают своих соплеменников. Звери в поисках пищи скапливаются на восточных склонах Сихотэ-Алиня и на побережье Японского и Охотского морей. Они встречаются в совершенно не свойственных им угодьях, заходят в поселки, проникают на скотные дворы, разрушают пасеки и таежные избушки, нападают на людей.
Охотники сражались с шатунами, но не всегда эти сражения оканчивались победой человека. Один зверь пытался напасть на охотника, но был ранен. Раненый хищник по обыкновению бросился на стрелка и подмял его. Каким-то чудом охотник добрался до оброненного в схватке ружья. Медведь был убит. Но и охотник после этого больше месяца пролежал в больнице. Другой шатун долго подстерегал охотника, словно догадываясь о неминуемом возмездии. Лишь выпавший снег и хорошие собаки помогли разгадать намерения зверя и убить его. Хищник был настолько худ, что пришлось взять только шкуру.
Часто мы вспоминали трагедию с бурильщиком нефтеразведки Мухаревым, о которой рассказывали местные жители. Мухарев с напарником пошел поохотиться на рябчиков. Собак у них не было. Мухарев ушел вперед. Напарник отстал. Вскоре он услышал сдавленный крик и рев медведя. У него была лишь малокалиберная винтовка, он побоялся броситься на выручку и побежал в поселок.
Медведь затаился в глухом пихтаче, но, испугавшись собак, стал убегать, причем так резво, что выстрелить по нему не удалось. В пихтаче охотники нашли тело бурильщика. Определили, что зверь напал сзади, вырвав лапой полчерепа. Винтовка Мухарева от сильного удара воткнулась в землю стволом до приклада.
Решили устроить засаду. Несколько дней ждали зверя. Тот ходил невдалеке, но приближаться не решался.
Зверь-убийца еще долго обитал в окрестностях. Его видели летчики и рабочие геологической разведки, пытались стрелять, но безуспешно. Позднее, хорошо вооружившись, бригада добровольцев выследила медведя. Собаки бросились к густому дереву, за которым просматривалось что-то черное. Как только охотники выскочили на поляну, навстречу поднялся медведь. Один охотник успел выстрелить и ранил медведя. Собаки осадили рассвирепевшего зверя. В конце концов охотники добили его. Медведь оказался матерым, но очень истощенным от голода…
В журнальных завалах экспедиции мы откопали сборник «Вопросы географии Дальнего Востока». Там была напечатана статья С. П. Кучеренко под названием «Бурый медведь Приамурья как хищник». Автор писал, что бурый медведь Приамурья отличается от своих европейских сородичей повышенной злобностью и смелостью. Агрессивность с его стороны по отношению к человеку — явление далеко не редкое. Однажды медведь напал на людей даже в черте Комсомольска-на-Амуре.
«Вопрос об агрессивности медведя в сибирской тайге по-прежнему остается серьезным, — сообщал и журнал „Охота и охотничье хозяйство“. — Вместе с тем здесь уместно сказать, что при любой, даже самой острой его постановке нельзя забывать, что медведь — весьма ценный зверь в охотничьем хозяйстве…»
И далее: «Каждый охотник должен знать, что нельзя палить по медведю из ненадежного ружья, ненадежным патроном и тем более с расстояния, не позволяющего рассчитывать на верный выстрел. Не менее важно, чтобы решивший стрелять по медведю всегда помнил о том, что медведь — не плюшевый увалень из детских сказок, а зверь с очень быстрой реакцией на опасность и что поэтому при встрече с ним нужна особая осторожность и благоразумная сдержанность. Такая сдержанность, совместно с мероприятиями по регулированию численности медведей при одновременно умелой борьбе с хищниками-шатунами, позволит избежать трагических случаев гибели людей от медведей и, с другой стороны, на долгие годы убережет ценного зверя от беспощадного и бесцельного уничтожения».
Там же отмечалось, что медведи, как правило, нападают сзади. Мы усвоили это. Тот, кто замыкал в маршруте шествие, все время оглядывался.
В последний раз мы встретились с медведем уже в сумерки на завершающей стоянке. Все ушли на другие бочки, а мы возвращались к себе после трехдневного отсутствия.
Уже на подходе к лагерю Боря Доля обнаружил медвежьи следы. По ним мы поняли, что медведь был уже дважды. Позавчера он бродил довольно далеко. Вчера же добрался до самой бровки ручья, где были разбиты палатки и на кухне под брезентом стояли ящики с тушенкой, крупой, сгущенным молоком. Ясно: медведь в первый день осмотрел все дальние подходы, во второй — приблизился вплотную, перебрался через ручей и топтался на песке, где мы обычно очищали от копоти котлы и кастрюли. С пятнадцати шагов он, разумеется, учуял съестное, которое мы поленились забросить на лабаз, установил, что людей в лагере нет. Что-то помешало ему преодолеть эти пятнадцать шагов и совершить грабеж. Возможно, врожденная осторожность.
И вот, когда у него созрело решение войти в лагерь, вернулись мы. Еще не успели разжечь костер, а только переодевались, разминали натруженные ноги. Я случайно бросил взгляд на косу и почувствовал, как у меня зашевелились волосы. Медведь! Зверь шел спокойно и целеустремленно, как к себе домой. Боря от растерянности начал судорожно искать очки, которые у него торчали из нагрудного кармана. А медведь был уже в нескольких шагах. Даже не принюхиваясь к запахам, он прошумел, по ручью, положил лапы на бровку берега, тяжело, даже крякнув, поднялся… Боря бросился за ружьем в палатку. Трехлетний, не обремененный опытом пестун мог сделать что угодно, даже не от злости, а скорее из простого любопытства. Так вот, медведь поднялся на задние лапы и тут, видно, учуял нас. И остолбенел. Во всей его фигуре отразились недоумение, растерянность, обида, сожаление, досада — все то, что испытывает человек, который твердо задумал что-то сделать, но ему вдруг помешали. Минута ушла у медведя на размышление: что делать? Его широколобая, озадаченная морда с короткими черным ушами уже сидела у меня на мушке. Сомневаясь и колеблясь, медведь обдумывал ситуацию. Боря неосторожно двинул ружьем. Зверь отскочил как ужаленный, остановился, вглядываясь в темноту, даже, показалось, обиженно погрозил лапой и рысцой стал удаляться. Добежав до лесочка, он остановился еще раз, оглянулся, рявкнул с досады. Тут я выстрелил вверх. Медведь исчез, будто испарился.
