Спустя несколько мгновений на зеленой лужайке, перед особняком на Рэдклифф остались лишь черные пятна.

Оз нарушил молчание:

– Я ошибаюсь, или эти ребятки и впрямь только что сгорели?

– Да, – подтвердила Баффи. – Безукоризненная Работа. Кто-то очень не хотел, чтобы они дали нам хоть какую-то информацию.

Оз ощупал большие дыры на своей куртке, потом перевел взгляд на дом.

– Думаю, нам надо обследовать это место, – сказал он не очень уверенно.

– Обследовать? – переспросил Ангел. – Осталось всего два часа до рассвета. Мы разбиваем здесь лагерь на весь день.

Баффи подумала и согласилась с предложением Ангела.

– Надеюсь, хозяева не вернуться в ближайшее время, – подытожила она.

Друзья надеялись обнаружить в доме хоть какие-то следы, которые помогли бы им в поисках. Но, кроме кроватей и одежды прислужников, они ничего не нашли: ни документов, ни фотографий – ни единого намека на то, где находится штаб Сыновей Энтропии и кто захватил Жака Рене. Скорее всего, похититель мальчика и был главой всей группировки. Ни Баффи, ни Ангел, ни Оз не в состоянии были даже предположить, кто это был и где он находился в данный момент. Единственное, что Баффи обнаружила среди вещей мертвых прислужников, так это маленький кожаный мешочек, в шве которого был зашит парижский адрес. Прочитав его, Оз и Ангел недоверчиво покачали головами.

– Зачем им… – начал Оз. – Не думаешь, что это западня?

– А у нас есть выбор? – спросил Ангел.

– Тогда ничего не остается, – кивнул Оз.

– Отлично, значит, Париж, – решила Баффи. – Но сначала мы пойдем в Совет Наблюдателей и скажем, что их разведка никуда не годится.

– Дело не в этом, – спокойно произнес Ангел. – Их разведка не так уж плоха. Скорее всего, кто-то из посторонних просочился в Совет. Если нам удастся выйти на него, мы наверняка получим ответы на все наши вопросы.

– Было бы неплохо, – сказала Баффи. – Но у нас нет времени. Нам необходимо найти одиннадцатилетнего ребенка и доставить его к отцу. Нам нельзя отклоняться от курса.

Оз протянул Ангелу подушку и направился к дивану в гостиной, где собирался поспать, но на полпути остановился и оглянулся на своих друзей.

– Есть еще одна проблема – конец света, – спокойно сказал он. – Поэтому я принимаю сторону Баффи.

Под зданием штаба Сыновей Энтропии Маэстро выстроил специальную комнату. Кирпичи и раствор, из которых были сложены ее стены, были привезены из темниц инквизиции – из знаменитых пыточных комнат Медичи и Борджиа. Сверху стены обшили черным деревом. Окон в комнате не было. Свечи отбрасывали слабый свет, поэтому большая часть помещения оставалась в темноте. В центре комнаты, а точнее, камеры располагалась пентаграмма, политая кровью десятков жертв, принявших здесь медленную смерть. Над пентаграммой виднелся люк ядовито-синего цвета, из которого время от времени вылетали брызги адского огня и доносились проклятия, сопровождавшиеся смехом демонов. Сейчас камера была в три раза больше своих первоначальных размеров, но вскоре она станет еще просторней.

Опустившись на колени, Маэстро сотворил заклинание и закрыл в ожидании глаза. Спустя некоторое время по комнате распространился запах серы. Каменные пли ты под его коленями и ступнями раскалились, на теле вздулись волдыри, но он с радостью принимал боль Маэстро почувствовал, как необъятная тень упала на него. Облаченный в черное по закону Сыновей Энтропии, он склонил голову, прикоснувшись лбом к пышущему жаром полу, и пробормотал:

– Приветствую вас, милорд.

Гость Маэстро без каких-либо предисловий задал лаконичный вопрос:

– Где она?

– Скоро, – пообещал Маэстро и, открыл глаза, но не разглядев Хозяина, гость, как обычно, скрылся в тени. – Скоро мы ее получим.

– Она прошла по Дорогам Призраков. Там было удобно ее взять.

Маэстро проглотил комок в горле. Он ожидал хороших новостей от своих прислужников, которые должны были добиться успеха при помощи Скри.

– Она оказалась сильнее, чем я предполагал, – признался Маэстро и быстро поднял руку. – Это значит, что ее смерть принесет нам еще больше могущества.

– Это верно. – В голосе демона слышалось ликование. – Наш час приближается, – продолжал Властитель Тьмы. – После смерти Истребительницы мы сможем открыть дорогу в Ад, и я снова ступлю на землю.

– Но ведь ты пощадишь меня? – нервно произнес Маэстро. – Меня и мою дорогую дочь?

Демон прищурился:

– Ты очень любишь ее.

– Да, милорд, это правда.

– Это также наполняет ее огромной силой.

– Нет. – Маэстро решил все разъяснить. – Поскольку она выросла во внешнем мире, я вынужден был ограничить ее доступ к энергии, которой так свободно распоряжаемся и управляем я и вы, милорд. Она, конечно, осознает могущество темных сил, но она очень неопытна…

– Ну, эту оплошность легко исправить. Маэстро чувствовал, что собственная тяжесть давит на него. Ему безумно хотелось подняться, но он не мог этого сделать, пока Великий демон не покинет его.

– Есть знаки и предзнаменования, которые нельзя игнорировать. Наше время действовать придет очень скоро. За оставшиеся две недели мы должны принести жертву, которая заставит рухнуть стены Преисподней. И если это будет не Истребительница, то та девчонка, которую ты Так любишь.

– Нет! – в ужасе воскликнул Маэстро.

– Да! Если ты не сможешь заполучить Истребитель-ницу, то ее место займет твоя любимая дочь.

Изнуренный жарой и болью, Маэстро в мольбе сложил руки:

– Господин, пожалуйста только не моя дочь. Я умоляю вас. Все мои прислужники верят, что станут королями, когда рухнут барьеры между Другим Миром и этим и армия Хаоса наполнит землю. Но они не подозревают, что вместе со смертью Привратника и принесением в жертву Истребительницы стены Преисподней также исчезнут. Они любят меня, преданы мне, а я, Хозяин, отдам их тебе. Все, о чем я прошу, пощади Микаэлу, и я буду жить вместе с ней в твоем Царстве.

– Наша сделка касалась твоей жизни, а не ее.

– В то время я еще не знал ее, – прошептал Маэстро.

– Будет так, как я сказал. – Демон злобно рассмеялся.

Ива, нервно поглядывая на часы, переминалась с ноги на ногу на тротуаре около своего дома. Она не решалась открыто выказывать беспокойство, хотя чувствовала, как две пары горящих глаз буравят ее спину. Они, должно быть, притаились за окном или у двери.

Компактный спортивный автомобиль Корделии с визгом вырулил из-за угла, продемонстрировав невысокое водительское мастерство своей хозяйки. Было уже около десяти вечера, и соседи Розенбергов привыкли, что жизнь на улице к этому часу замирает.

«Но не сегодня», – подумала Ива и слегка улыбнулась, когда Корделия резко притормозила на обочине. Она шагнула было к машине, но на мгновение застыла, так как из дома донесся голос ее матери:

– Особенно не задерживайся, дорогая. Помни, что говорил отец.

Ива вздохнула и, повернувшись, приветливо помахала рукой. Она знала, что родители желали ей добра, но, когда они начинали назойливо пичкать ее наставлениями, особенно по поводу дальнейшего обучения, Ива раздражалась и даже обижалась. И ей очень не нравилось это ощущение. Однако она не считала, что от ее постоянного вранья будет большая польза. Как, например, сегодня вечером.

– Я постараюсь, – кивнула она матери, открыла дверцу и почти упала на низкое сиденье машины.

Корделия, как всегда, была великолепна; в таких стильных угольно-серых бриджах и шелковой голубой рубашке Ива выглядела бы глупо, а Корделия – просто изумительно.

– Отличный наряд, – сделала ей комплимент Ива, захлопывая дверцу. – Но не слишком ли ты разоделась для патрулирования монстров?

– Немного элегантности никому не повредит, – ответила Корделия. – Правда, Ксандра это раз или два шокировало. Кроме того, я сказала родителям, что мы собираемся помогать миссис Саммерс в галерее. Я подумала, что, если мать Баффи готова прикрыть тебя, почему бы и мне не воспользоваться этим?