По этой причине Гордон сразу перешел к делу, минуя обычные светские любезности.

— Сегодня утром я назначил встречу в «Интеркуест», — сообщил он, садясь напротив Валенте. — У них для нас есть кое-какая информация. Вы попросили миссис Мэннинг не разговаривать больше с полицейскими без моей консультации?

— Да, несколько дней назад, — кивнул Майкл. — Но пока они не пытались связаться с ней, после того как забрали из квартиры бумаги мужа… — Он осекся и нетерпеливо потянулся к звонившему селектору.

— Простите, если помешала, но Ли Кендалл на проводе, и…

— Кендалл? — повторил Майкл, смакуя звуки ее имени. Наслаждаясь сознанием того, что Ли после прошлой ночи вернулась к своей девичьей фамилии.

— То есть миссис Мэннинг, — пояснила Линда, притворяясь, в своем безупречно-деловом стиле, будто не знает об отношениях известной актрисы с хозяином. — Но она назвала себя Кендалл, поэтому я думала, что и мне тоже следует…

— Совершенно верно, — подтвердил Майкл, потянувшись к кнопке своей личной линии и поворачиваясь лицом к стене. — Мисс Кендалл, — суховато сказал он, словно говоря с обычным собеседником, — это Майкл Валенте.

Ли растерянно засмеялась:

— Ты кажешься ужасно холодным и резким.

Майкл немедленно изменил тон на тот, который берег только для нее.

— Я разговариваю с твоим новым адвокатом. Он считает, что «холодный и резкий»— это самые теплые мои свойства.

Гордон Бьюкенен в полном изумлении уставился на спинку кресла Валенте. За все годы их общения он впервые слышал, как тот беспечно болтает с кем-то не по делу, да еще, пусть и косвенно, втягивает в разговор и его самого.

— Не хочу тебя задерживать… — поспешно начала Ли.

— Хочешь-хочешь, — с улыбкой перебил Майкл. — Мало того, часа три назад заключила по этому поводу нерасторжимый, взаимно обязывающий, не подлежащий передаче в чужие руки контракт. Кстати, почему ты не спишь?

— Потому что звонил Джейсон Соломон и настоял на том, чтобы Бренна меня разбудила.

— Что он хотел?

— Пригласил сегодня вечером на коктейль в «Сент-Риджис». Не пожелал слушать никаких отговорок. Все пытается уговорить меня вернуться в театр. Но я не могу выйти на сцену в одном спектакле с Джейн Себринг, зная, что публика будет смотреть на меня как на участницу какого-то пошлого, грязного шоу. Никак не могу втолковать это Джейсону. Но ты упомянул о сегодняшнем ужине, так что, если можно, забери меня не из дома, а прямо оттуда.

— В котором часу?

— Давай в семь? Тогда у Джейсона останется всего час на споры, пререкания, мольбы и шантаж.

— Хочешь, я приеду в шесть и стану твоим подкреплением?

— Это тоже часть твоей «работы»? — с облегчением выпалила она.

— Естественно. Проверь тот контракт, который мы заключили сегодня утром: пункт первый, раздел «с», озаглавленный «Тот, кто в ответе за меня», и увидишь, что получила полные права на мои самые усердные услуги в этой области.

— Майкл, — окликнула она серьезно. — Что?

— Я люблю тебя.

Все еще улыбаясь после того, как попрощался с Ли, Майкл повесил трубку и развернул кресло.

— Так о чем мы? — коротко спросил он Бьюкенена. Тот с усилием взял себя в руки.

— Я как раз хотел узнать, пыталась ли полиция допросить вас насчет алиби на время убийства Мэннинга?

Майкл покачал головой:

— Они понятия не имеют, могу ли я доказать, что не убивал его.

— Тогда очевидным будет предположить, что они не хотят получить доказательства вашей невиновности. Вероятно, убедили судью, что вы самый возможный кандидат на роль подозреваемого, уговорили разрешить прослушивание ваших телефонных разговоров, и не только это, а еще и многое другое. Все, что они считают нужным. Главное для них — обнаружить не столько уличающие вас доказательства, сколько свидетельства любых нарушений закона, которые только можно найти. — Адвокат немного помолчал, давая время клиенту осознать сказанное, прежде чем добавить:

— Перед тем как определить вашу линию поведения, я должен знать, каковы ваши цели.

— Я хочу, чтобы полиция нашла настоящего убийцу. Но вместо этого они тратят на меня время и силы.

— Я могу заставить их отказаться от уголовного преследования и закрыть дело. — Гордон набрал в грудь воздуха и приготовился к чрезвычайно неприятной реакции на то, что собирался сказать. — Однако для этого вы должны добровольно рассказать полиции, где находились во время убийства. И поскольку, как я уже упоминал, они не желают никаких доказательств вашей невиновности, могут отказать мне в требовании неформальной встречи со свидетелем. Я же, в свою очередь, могу пригрозить им лавиной судебных исков, если они и дальше собираются настаивать на своем. Как только они получат ваше алиби, волей-неволей будут вынуждены отступить, в противном случае мы доставим им немало неприятностей в суде.

Гордон ожидал, что Валенте обрушится на него, но тот лишь сцепил зубы, охваченный дикой яростью при одном намеке на добровольную выдачу сведений полиции. Для него подобные действия были равны попыткам пресмыкаться перед врагом, а этого он при любых обстоятельствах не мог допустить. Он снова и снова предпочитал вести дорогостоящие битвы в зале суда, вместо того чтобы заранее дать обвинителям объяснения и доказательства.

Во всех остальных случаях Майкл Валенте казался Гордону самым холодно-рациональным человеком из всех его клиентов, но едва речь заходила о системе правосудия, мгновенно терял голову. Поэтому адвокат не поверил ушам, когда Валенте кивнул и свирепо прошипел:

— Устраивайте встречу. — И, кивнув на дверь, приказал:

— Воспользуйтесь телефоном в зале совещаний и попросите моего секретаря напечатать список тех мест, где я находился в то воскресенье.

Гордон поднялся и уже перед уходов осмелился сообщить одну вещь, которая, как он полагал, должна еще больше обозлить клиента:

— Я попытаюсь уговорить детективов приехать сюда, но они наверняка заставят вас явиться в участок. Это дает им преимущество своей территории. И разумеется, мелочное удовлетворение.

— Вне всякого сомнения, — обронил Майкл ледяным голосом, потянувшись к лежавшему на столе документу и взяв авторучку.

— И напоследок…

Адвокат даже поежился. Глаза, смотревшие на него, напоминали дуло двуствольного ружья, из которого вот-вот вылетит смертоносный свинец.

— Если на этой встрече мы не сумеем убедить их в бессмысленности слежки за вами, придется идти в суд, чтобы вынудить их прекратить дело. Это займет немало времени, а именно время вы не желаете тратить. Но есть еще одно обстоятельство, которое вы должны помнить…

— Какое именно? — рявкнул Майкл.

— Главная подозреваемая — это, конечно, миссис Мэннинг. Муж изменял ей, поэтому у нее были мотив, оружие — тот пистолет — и возможность сделать это без свидетелей. У полиции наверняка имеется версия, по которой вы уже давно были любовниками и сговорились избавиться от надоевшего мужа. Если они станут задавать вопросы о ваших отношениях в прошлом или настоящем, рекомендую все честно сказать. Сами ничего не говорите, но и не отказывайтесь отвечать. У меня такое чувство, будто полиция совершенно необоснованно подозревает вас в связи с ней с тех пор, как вы доставили ее им место аварии. Но сами они воображают, что целиком и полностью правы.

— Почему вы так считаете?

— Потому что они не потрудились официально допросить вас о сути отношений с миссис Мэннинг. Когда полиция не желает подтверждения очевидному, это означает одно: они думают, что имеют доказательства, и не хотят выдать ценную информацию.

После ухода Бьюкенена Майкл закрыл глаза и откинул голову на спинку кресла, пытаясь осознать все то, на что согласился пойти. Потом взял трубку и позвонил на квартиру Ли. Услышав ответ Бренны, он попросил дать ему номера телефонов Джейсона и не упоминать об этом Ли.

У него ушло меньше чем полминуты на то, чтобы убедить Соломона встретиться с ним в «Сент-Риджис»в половине шестого, до приезда Ли и для разговора с глазу на глаз. Нужно отметить, что первые двадцать пять секунд были потрачены на то, чтобы избежать взволнованных расспросов Соломона об отношениях Майкла с Ли.