Наше внимание не случайно привлек шестидесятидвухлетний служащий муниципального совета Эфердинга в Верхней Австрии. Нам сказали, что Август Кубичек, работающий дирижером, в юности четыре года был задушевным другом Адольфа Гитлера.

Мы понимали, что рассказ Кубичека чрезвычайно важен для исторической характеристики немецкого диктатора, потому что он был единственным другом Гитлера в его отроческие годы и, вероятно, в большой степени оказал влияние на становление Гитлера. На этом этапе начинает формироваться человеческая личность, и именно отсюда историк должен начинать свое исследование, если имеет намерение заложить фундамент биографии Гитлера как политика и государственного деятеля. По этим причинам мы попросили Августа Кубичека написать свои воспоминания об этих годах так, как они сохранились в его памяти. Мы знали, что на Кубичека можно положиться. Он был идеалистом, который после восстановления связи с Гитлером в 1938 году вежливо, но твердо отвергал любое предложение немецкого вождя оставить государственную службу в Австрии и занять главенствующее положение в музыкальных кругах рейха. Однако, когда в 1942 году звезда Гитлера стала клониться к закату, Кубичек, хотя внутренне и был против национал-социализма, вступил в НСДАП, проявив солидарность с другом юности.

К выполнению своей авторской задачи Кубичек приступил после немалых раздумий и самоанализа. Его книга была впервые опубликована в 1953 году и вызвала сильное волнение у читателей. Она была переведена на английский, французский и испанский языки, а отрывки из нее появились в мировой прессе, и впоследствии на них стали часто ссылаться историки.

К моменту смерти автора 23 октября 1956 года книга Кубичека получила международное признание. Голословное утверждение, появившееся во многих публикациях, о том, что «общие направления» этих мемуаров были еще в 1938 году согласованы Кубичеком с «главным архивом НСДАП», является неправдой. Издательскому дому Леопольда Штекера ничего не известно о таком соглашении, а вдова Кубичека письменно заверила нас, что ее муж никогда не посещал архив НСДАП в Мюнхене.

Во всяком случае, ничто не наводит на мысль о том, что он написал черновик своих мемуаров до войны. Более того, зная его, мы считаем, что Кубичек не был автором, который мог писать по указке; на страницах первого издания его книги на немецком языке он подчеркнул, что его воспоминания «не подвергались ничьему влиянию и не являлись чьим-либо поручением».

Издательство Леопольда Штокера

Решение изложить на бумаге воспоминания об Адольфе Гитлере, которого я знал в годы юности, далось мне нелегко, так как слишком велика опасность быть неправильно понятым. Но шестнадцать месяцев, которые я провел в американском лагере для интернированных, будучи пятидесятисемилетним мужчиной, подорвали мое здоровье, и поэтому я должен правильно использовать то время, которое мне осталось.

В период с 1904 по 1908 год я был единственным и исключительным другом Адольфа Гитлера сначала в Линце, а затем в Вене, где мы вместе жили в одной комнате. Об этих годах жизни Гитлера, когда начала формироваться его личность, мало что известно, а многое из той информации, что существует, неверно. В «Майн кампф» его целью было лишь вскользь упомянуть об этом периоде, так что, может быть, мои собственные наблюдения могут помочь подкрепить тот образ Адольфа Гитлера, который по прошествии времени у нас остается, с какой бы позиции мы на него ни смотрели.

Я старался не привнести чего-либо не соответствующего действительности и не упустить чего-то по политическим соображениям. Я хочу иметь возможность сказать: именно так все и происходило. Было бы неправильным, например, приписывать Гитлеру мысли и намерения, которые были присущи именно ему в более поздний период, и я очень заботился о том, чтобы избегать этой ловушки, и составил свое повествование так, как будто этот самый Адольф Гитлер, близким другом которого я был, являлся кем-то, с кем я навсегда потерял связь после 1908 года или который пал в Первой мировой войне.

Я понимаю, как трудно точно вспомнить мысли и события, которые произошли более сорока лет назад, но моя дружба с Адольфом Гитлером с самого начала несла на себе печать чего-то необыкновенного, и подробности отношений ярче отпечатались в памяти, чем если бы это было что-то обыденное. К тому же я был признателен Адольфу Гитлеру за то, что он убедил моего отца в том, что в силу особых музыкальных способностей, данных мне природой, мое место в Венской консерватории, а не в мебельной мастерской. Эта решающая перемена в моей жизни, устроенная Адольфом Гитлером вопреки стойкому сопротивлению моей семьи, придала в моих глазах нашей дружбе большее содержание. Кроме того, у меня, слава богу, отличная память, связанная с моим прекрасным слухом. В процессе написания этой книги у меня была возможность представить вниманию читателей письма, почтовые открытки и наброски, которые я получал от своего друга, и мои собственные короткие записи, которые я сделал довольно давно.

Август Кубичек

Я родился в Линце 3 августа 1888 года. До женитьбы мой отец работал помощником обойщика у одного мебельного мастера в Линце. Обычно он обедал в небольшом кафе и именно там познакомился с моей матерью, которая работала официанткой. Они полюбили друг друга и в июле 1887 года поженились.

Сначала молодые жили в доме родителей моей матери. Заработки моего отца были невелики, работа была тяжелой, а моей матери пришлось оставить работу, когда она ожидала моего рождения. Так что, когда я родился, они жили в довольно стесненных обстоятельствах. Спустя год родилась моя сестра Мария, но она умерла еще в раннем возрасте. На следующий год на свет появилась моя сестра Тереза; она умерла в возрасте четырех лет. Третья моя сестра Каролина безнадежно заболела и умерла в возрасте восьми лет. Горе моей матери было безгранично. Всю свою жизнь она боялась потерять и меня тоже, потому что я был единственным, оставшимся у нее из четверых детей. Из-за этого вся любовь матери сконцентрировалась на мне.

Заслуживает внимания параллель между судьбами семей Кубичека и Гитлера, матери которых одновременно перенесли много страданий. Мать Гитлера потеряла троих детей: Густава, Иду и Отто. В течение длительного времени Адольф был единственным ребенком. Когда Гитлеру исполнилось пять лет, у него появился брат Эдмунд, но он умер в шестилетнем возрасте. Единственным выжившим ребенком в семье была его сестра Паула, родившаяся в 1896 году. И хотя мы с Адольфом редко упоминали своих умерших братьев и сестер, тем не менее чувствовали себя как уцелевшие потомки рода, находящегося в опасности, что накладывало на нас особую ответственность.

Не осознавая этого, Адольф временами называл меня Густавом вместо Августа; даже в письме, которое он послал мне, на конверте значится это имя – имя его первого умершего брата. Возможно, он просто спутал его с уменьшительно-ласкательным Густл от имени Август или, быть может, хотел доставить удовольствие своей матери, наградив этим именем человека вроде меня, который был принят в семье Гитлера как сын.

Тем временем мой отец начал свое собственное дело и открыл обойную мастерскую в доме номер 9 по Кламмштрассе. Старый Баернрайтерхауз, грубый и неуклюжий, который все еще стоит там, ни в чем не изменившись, стал домом моего детства и юности. Узкая, темная Кламмштрассе выглядела довольно бедно по сравнению со своим продолжением, широкой и просторной аллеей для прогулок с лужайками и деревьями.

Безусловно, нездоровые условия проживания способствовали ранней смерти моих сестер. В Баернрайтерхауз все было по-другому. На первом этаже находилась мастерская, а на втором – наша квартира, в которой имелись две комнаты и кухня. Но теперь у моего отца были постоянные денежные затруднения. Дело шло плохо. Он не раз помышлял о том, чтобы закрыть его и снова пойти на работу к производителям мебели. Но каждый раз в последний момент ему удавалось преодолеть трудности.