— Это очень жестоко, — простонал Дункан.

— Может быть. Просто человек должен принадлежать своему времени. Пусть даже ненадолго.

Они еще долго сидели на пепелище. Дункан держал на руках мертвую девушку, а Конан что-то говорил, но Дункан ничего не запомнил. Вот только эту странную фразу — «звезды — это дырочки на покрывале ночи». А потом…

Ночь окутала мертвую деревню и лишь отсветы пламени погребального костра плясали по истерзанной земле, уродуя своими бликами все окружающие предметы и придавая им причудливые ломкие формы. Две человеческие фигуры стояли возле костра и молча смотрели, как ненасытный огонь поедал предложенную ему новую бессмысленную жертву. И кружащая над их головами птица смерти не видела их. Не видела только их двоих, но почему-то им от этого не было легче.

«Лендровер» Дункана остановился у входа в магазин. Улица была совершенно пустой, но тем не менее Мак-Лауд почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд, от которого становилось неуютно и одиноко. Отбросив накидку с соседнего сидения, Дункан взял меч и, пристально всматриваясь в темное стекло витрины, вышел из машины.

Быстро пройдя к двери, он вошел в свой магазинчик. Там было тихо и пусто. Но неприятный холодный взгляд, обрушивающийся сверху, как ледяной водопад, замораживающий и без того с трудом и болью двигающиеся суставы, здесь чувствовался гораздо сильнее. Стараясь не потерять направление, в котором находился источник холода, Дункан, осторожно ступая, пошел по дому.

Везде тихо, темно и пусто. Лишь из мастерской Тессы доносится привычный звук работающей ручной фрезы.

«Новая скульптура», — мелькнуло в голове Дункана.

Но тут же исчезли любые мысли, потому что именно там, в мастерской, и ощущалось чье-то тяжелое присутствие.

— Тесса! — тихо позвал он.

Искры стачиваемого металла весело разлетались во все стороны по комнате, но фигуры работающей женщины видно не было. Лишь странный предмет, закутанный брезентом, нелепо стоял посреди мастерской.

— Тесса, ты здесь? — вновь позвал он.

Дребезжащий вой фрезы смолк и в проеме двери возникла могучая фигура в пластиковой защитной маске; той, в которой всегда работала Тесса. Рука в черной перчатке, пробитой множеством заклепок, отбросила пластиковый щиток очков — и на Дункана посмотрели пепельные, глубоко посаженные под седыми мохнатыми бровями, глаза Слэна. Его аккуратно подстриженная борода и усы прятали тонкогубый рот, улыбающийся мерзкой и злорадной улыбкой.

— Привет, дорогой, — заверещал он, подражая женскому голосу.

Дункан впервые видел Слэна без маски и только по голосу, перчаткам и разукрашенному вороту черного плаща узнал своего смертельного противника.

Слэн подошел к странному предмету, накрытому брезентом, и, взявшись за его промасленный край, сощурился и прохрипел:

— Хочешь посмотреть, над чем я работаю?

Рывком он сорвал грубое покрывало.

Тесса подняла голову и полными ужаса глазами посмотрела на замершего в дверях Дункана. Из ее, забитого кляпом рта вырвался глухой стон. Руки и ноги у нее были крепко связаны веревкой, тело сидело на стуле, а свободный конец веревки заканчивался на шее петлей. При малейшем движении удавка затягивалась.

Мак-Лауд взмахнул мечом и сделал шаг к ней. Но Слэн схватил свою пленницу за собранные в хвост волосы и поднес к щеке Тессы вращающийся диск электрической фрезы.

— Мне кажется, что здесь можно что-то подправить.

Молниеносным движением Дункан перебросил катану в левую руку и полоснул ею по стене. Из под лезвия посыпался сноп серебристых искр, а фреза в руке Слэна замерла. Из стены торчали куски перерезанного электрического провода.

Быстро оценив ситуацию, Квинс отшвырнул уже бесполезный резак и подхватил стоящий рядом с ним эспадон. Он мгновенно поднял огромное лезвие к шее Тессы и погрозил пальцем Дункану, который вдруг оказался совсем рядом с занесенным для удара мечом.

— Не так близко, приятель! И брось меч. Или в подарок ты получишь эту очаровательную головку! Ты даже сможешь потом поставить ее у себя на каминную полку.

Лезвие его меча почти вплотную прижалось к голубой пульсирующей ниточке на шее насмерть перепуганной пленницы. Дункан сделал несколько шагов назад, давая возможность Слэну отойти от связанной подруги, и сказал:

— Ты же пришел ко мне, а не к ней.

— Почему ты так решил? — спросил Квинс, отходя от Тессы.

Мак-Лауд взревел и бросился на противника. Лязг металла наполнил мастерскую. Взмахи Дункана сменяли друг друга так быстро, что Слэн успевал только подставлять своя тяжелый меч под беснующееся голубое сверкание. Но так продолжалось недолго. Внезапно Слэн взревел и, бешено вращая эспадоном, подобно винту вертолета, обрушился на Дункана. Катана, встретившая разрушительный удар, который, казалось, мог бы перерубить надвое даже и носорога, загудела в руках Мак-Лауда и, передавая телу хозяина тугую вибрацию, отбросила его к стене, от которой тот мгновенно оттолкнулся и полетел было вновь к Слэну, но тот молниеносно бросился обратно к Тессе и вновь приставил меч к ее горлу.

Дункан остановился в двух шагах от них и, занеся катану, закричал:

— Оставь ее, ублюдок, слышишь?

— Да-а? — удивленно протянул Слэн и расплылся в ехидной ухмылке, косясь на свою добычу. — Хочешь, я тебе раскрою одну тайну? Ты знаешь, как меня называли раньше всякие остряки? Нет? Они называли меня «шалуном». И знаешь почему? Это потому, что я люблю сначала шалить со своими жертвами.

Тяжело дыша, Дункан молча двинулся на него.

— Не порть мне веселье, — посоветовал Слэн. — Будь умнее и тогда я оставлю ее в живых. Понял? Подумай, Мак-Лауд. И подумай об этом прямо сейчас.

Дункан опустил меч.

— Я вижу, ты понимаешь меня. Не так ли?

Пригнувшись, стелясь по полу, заваленному металлической стружкой, как быстрая змея, Дункан скользнул вперед, выставив катану, и одним неуловимым движением отвел широкое лезвие эспадона от шеи Тессы. Через мгновение он сумел отогнать Слэна в другой конец комнаты, подальше от связанной женщины.

— Хорошо дерешься, Мак-Лауд, — поощрительно заметил Слэн, опуская меч наискосок.

Еле успев парировать атаку, Дункан перелетел через всю мастерскую и врезался в тяжелые полосы листовой бронзы, приготовленные Тессой для работы, опрокидывая их на себя.

— И я дерусь не хуже, — захохотал бородач.

Он нежно посмотрел на Тессу, от чего ее всю передернуло, и прыгнул на подоконник.

— Я временно удаляюсь, дети мои, — театрально проговорил он.

И, выбив эфесом стекло, со словами:

— Ну и маленькие же здесь окна, — Слэн ловко выпрыгнул наружу.

Тесса сидела за письменным столом и делала наброски своих новых работ, чертя на больших листах размашистые линии, образующие сложные геометрические композиции.

Дункан открыл дверь и замер. Так и не войдя в комнату, он любовался ее сосредоточенным лицом. Поймав на себе его пристальный взгляд, Тесса подняла голову и сердито посмотрела на него.

— Хочешь поговорить? — предложил Дункан, проходя в кабинет.

— Если бы я хотела поговорить, то уже давно бы говорила, — тяжело вздохнув, заметила она.

Отложив карандаш, Тесса поднялась с кресла и забегала от стены к стене, резко жестикулируя.

— Я художник, — почти крикнула она, — я скульптор! Считается, что я должна иметь богатое воображение, — она схватила с полки фарфоровую статуэтку китайского болванчика и принялась крутить ее в руках. — Но кто мог вообразить такое? Мак, я хочу прекратить все это. Я хочу бросить… А, черт!..

Она с грохотом опустила статуэтку на стол.

— Я думаю, — протянул Дункан, присев на край стола и скрестив руки на груди, — что это все к лучшему, Тесса.

— Ах, вот что ты думаешь!

— Да, — Дункан кивнул. — Я действительно так думаю.

— Так значит, ты думаешь, что я тебя бросаю?

— Да, я так думаю.

— Дункан, ты живешь четыреста лет, и ты мог бы за это время научиться слышать, что тебе говорят.