– Ты собираешься позаботиться о своих делах, а я собираюсь позаботиться о своем лучшем друге. А потом ты вернешься, и мы позаботимся друг о друге.

– Ева, я вернусь только в воскресенье поздно вечером.

– Ох!.. – Я осеклась, но при мысли о столь долгой разлуке у меня скрутило живот.

Большинство пар вовсе не стремятся провести вместе каждую свободную минуту, но мы с Гидеоном явно не принадлежали к этому большинству. И у него, и у меня были свои заскоки, свои заморочки, к тому же наше взаимное влечение было чем-то вроде наркотической зависимости, и для поддержания отношений в норме мы нуждались в постоянном контакте. Я терпеть не могла разлучаться с ним, а если оставалась в одиночестве, то не проходило и пары часов, как я начинала думать о нем.

– Ты только представь, что это значит, – тихо произнес он, и по взгляду его было понятно, что он видит меня насквозь. – В кого мы с тобой превратимся к воскресному вечеру.

Я подула на свою кружку и быстро глотнула кофе. Да уж, мысль о том, чтобы провести все выходные без него, выбивала меня из колеи. Хуже того, мне ненавистна была сама мысль, что он весь этот уик-энд проведет без меня. Ведь ему всегда и повсюду будут сопутствовать неисчислимые возможности и богатейший выбор. Уж кого-кого, а женщин без таких проблем и заморочек, как у меня, повсюду хоть пруд пруди. Однако сказала я совсем другое:

– Гидеон, мы ведь с тобой оба знаем, что это не совсем нормально.

– Кто это говорит? Никто, кроме нас самих, не знает, каково это – быть нами.

Ну ладно. У меня найдется что на это ответить.

– Нам на работу пора, – заявила я, прекрасно сознавая, что из-за этой нерешенной проблемы мы оба будем не в себе весь день. В конечном счете, надо полагать, разберемся и все утрясем, но до той поры придется изрядно помучиться.

Гидеон, прислонившись к барной стойке и скрестив ноги, упрямо гнул свое:

– Что нам на самом деле нужно, так это чтобы ты отправилась со мной.

– Гидеон. – Моя нога начала непроизвольно постукивать по плитке пола. – Ну не могу я вот так просто взять и отказаться ради тебя от всей своей жизни. А если сделаю это, то превращусь в «конфетку» и быстро тебе надоем. Черт побери, да я себе надоем еще быстрее. Да и не убьет же нас, на самом-то деле, если мы разлучимся на некоторое время, чтобы подправить кое-что в других сторонах нашей жизни. Пусть даже сама мысль о разлуке нам ненавистна.

Его взгляд удержал мой.

– Ты слишком озабочена тем, чтобы не стать «конфеткой».

– Уж кто бы говорил: не сам ли ты «слишком озабочен».

Гидеон выпрямился, стряхивая свою задумчивую чувственность, и в сей же миг покорил меня своей настойчивой энергией. Такой деятельный – как я.

– Ева, в последнее время ты привлекла внимание прессы. То, что ты в Нью-Йорке, ни для кого не секрет. Я просто не могу уехать, оставив тебя здесь. Если считаешь нужным, можешь взять Кэри с собой: будешь бодаться с ним, пока я не переделаю все свои дела и не освобожусь, чтобы тебя трахать.

– Ха!

Даже признав и оценив его попытку уменьшить напряжение с помощью юмора, я поняла, что реальным препятствием, не позволяющим ему расставаться со мной надолго, является Натан. Похоже, Гидеон опасался, что бывший сводный брат, живой кошмар из моего прошлого, вполне способен проявиться вновь, уже в настоящем. И я со страхом вынуждена была согласиться с тем, что нельзя счесть его опасения вовсе уж лишенными оснований. Щит анонимности, надежно оберегавший меня годами, разлетелся вдребезги, как только наши отношения с Гидеоном оказались в центре общественного внимания.

Господи… у нас совершенно не было времени вникать еще и в это, но я знала, что в таком вопросе Гидеон от своего не отступится. Он принадлежал к тому типу мужчин, которые требуют безраздельного обладания, суровы и безжалостны по отношению к возможным соперникам: он никогда не допустит, чтобы мне был причинен какой-либо вред.

Я была его прибежищем, в силу чего являлась для него уникальной и бесценной.

– Нам пора, ангел мой, – произнес Гидеон, бросив взгляд на часы, надел пиджак и жестом предложил мне пройти в роскошную гостиную.

Здесь я взяла сумочку и сумку с уличными туфлями и другими вещами. Затем мы на персональном лифте спустились на первый этаж и скользнули на заднее сиденье «бентли».

– Привет, Энгус, – поздоровалась я с водителем, который в ответ поднес пальцы к своей старомодной шоферской фуражке.

– Доброе утро, мисс Трэмелл, – с улыбкой ответил этот уже немолодой, с заметным проблеском седины в волосах джентльмен.

Он был симпатичен мне по множеству причин, и не в последнюю очередь потому, что возил Гидеона, когда тот был еще школьником, и всегда искренне о нем заботился.

Бросив быстрый взгляд на «Ролекс», подаренный мне мамой и отчимом, я убедилась, что успеваю на работу вовремя… если только мы не застрянем в пробке. Но стоило мне об этом подумать, как Энгус умело влился в непрерывный автомобильный поток. После напряженной тишины апартаментов Гидеона оживленный уличный шум Манхэттена придал мне бодрости, подействовав не хуже, чем хорошая порция кофеина. Звуки клаксонов и стук колес, подскакивавших на крышках люков, наполняли меня дополнительной энергией. По обе стороны запруженной машинами улицы стремительно текли пешеходные ручьи, а устремленные к небу здания отбрасывали на нас тень, несмотря на уже взошедшее солнце.

Господи, я чувствовала, что влюблена в Нью-Йорк не на шутку. И с каждым днем, все больше вбирая, впитывая его в себя, прикипала к нему душой еще сильнее.

Устроившись на кожаном сиденье, я потянулась к Гидеону и, сжав его руку, спросила:

– Тебе будет спокойнее, если мы с Кэри на выходные тоже свалим куда-нибудь из города? Скажем, смотаемся в Вегас?

Глаза Гидеона сузились.

– А я что, представляю собой угрозу для Кэри? Ты поэтому слышать не хочешь об Аризоне?

– Что? Нет. Я так не думаю. – Поерзав на сиденье, я взглянула ему в глаза. – Но порой, чтобы заставить его разоткровенничаться, требуются посиделки на всю ночь.

– Ты так не думаешь, – пробормотал он, повторяя мою фразу и, похоже, игнорируя все остальное.

– Представь себе ситуацию: Кэри уже готов поговорить по душам, но тут вспоминает, что ты рядом и мне не до него. – Мы подскочили на выбоине, и я схватила кружку двумя руками. – Послушай, ну избавься ты наконец от этой дурацкой ревности в отношении Кэри. Пойми, Гидеон, когда я говорю, что он мне как брат, это не прикол такой. Тебе не надо его любить, просто надо усвоить, что он представляет собой неотъемлемую часть моей жизни.

– А ты говорила ему то же самое насчет меня?

– В этом нет необходимости. Он и так все понимает. Я просто стараюсь достичь компромисса…

– Компромиссы не по моей части.

У меня поднялись брови.

– В бизнесе, не сомневаюсь, так оно и есть. Но это взаимоотношения, Гидеон. Предполагается, что обе стороны должны давать и…

Рык Гидеона не позволил мне закончить фразу.

– Мой самолет, мой отель – и куда бы вы оттуда ни сунулись, вас будет сопровождать охрана.

Его внезапная неохотная капитуляция поразила меня настолько, что на какое-то время я лишилась дара речи. Достаточно долгое для того, чтобы его брови вопросительно изогнулись над пронизывающими голубыми глазами.

– А тебе не кажется, что это уже некоторый перебор? – проворчала я. – Со мной ведь будет Кэри.

– Ты уж не обессудь, но после прошлой ночи я не могу доверить ему твою безопасность. – С этими словами он отпил кофе, всем своим видом давая понять, что для него обсуждение закончено. Он познакомил меня с приемлемым для него вариантом решения.

Я бы, наверное, возмутилась подобным произволом, если бы не понимала, что за всем этим стоит искренняя забота обо мне. В шкафах моего прошлого таились кошмарные скелеты, а поскольку, начав встречаться с Гидеоном, я невольно попала под прицел средств массовой информации, никто не мог исключить появления Натана Баркера прямо у моих дверей. Ну и кроме того, стремление контролировать все, имеющее к нему какое-либо отношение, было неотъемлемой частью натуры Гидеона. И если я собиралась иметь с ним дело, то мне следовало принимать его таким, каков он есть.