– Послушайте, золотко, у меня там полсотни агентов, прикрывающих эту дверь, как одеялом. Туда не может и муха влететь, чтобы ее не засекли сканеры.

– Тогда проверьте с ними, куда ушел Свенгаард.

– О-о, ради… – Проверьте!

– Ладно! – Олгуд переключился на экстренную связь, вызвал дежурного агента. Компьютерная сестра слышала, как он говорит по свободной линии:

– Где Свенгаард?

Смешавшийся голос ответил:

– Только что вошел и изучал эмбрион Дюранов под микроскопом, потом ушел.

– Вышел через дверь?

– Только что вышел.

Лицо Олгуда снова появилось на экране сестры, – Вы слышали это?

– Я слышала, но я была в конце зала с тех пор, как он вошел. Он не выходил.

– Вероятно, вы отвернулись на пять секунд? – Ну… – Вы отворачивались не так ли?

– Может быть, я могла бы отвернуться только на секунду, но… – Итак, вы упустили его.

– Но я слышала там какой-то шум!

– Если бы там было что-нибудь не в порядке, то мне бы сообщили об этом агенты. Ну, а теперь забудьте об этом. Свенгаард – это не проблема. ОНИ говорили, что он, вероятно, сделает это, и мы можем не обращать на это внимание. ОНИ никогда не ошибаются в таких делах.

– Ну, если вы уверены.

– Я уверен.

– Скажите, почему мы так печемся об этом эмбрионе?

– Вам, милочка, не следует этого знать. Отправляйтесь на работу, а мне дайте хоть немного соснуть.

Она прервала связь, все еще размышляя о том шуме, который там слышала. Было похоже, что там что-то били.

Олгуд сидел, уставясь в пустой экран после того, как сестра отключилась. Шум? Возня? Он округлил рот, медленно выдохнул. Ненормальная сестра, черт бы ее побрал!

Он резко встал, вернулся на кровать. Гуляющая девка, которую он привел на ночь, лежала там в розовом свете ночника, полусонная, глядя на него. Глаза ее под длинными ресницами наполнили его неожиданной яростью.

– Пошла отсюда вон, к чертовой матери, – взревел он. Она села прямо в кровати, сразу же проснувшись, и уставилась на него.

– Вон, – сказал он, указывая на дверь.

Она скатилась с кровати, схватила одежду и выбежала за дверь, мелькнув голым телом.

Только после того, как она ушла, Олгуд понял, кого она напоминала ему – Калапину, глупую Калапину. Тогда он удивился про себя. Киборг сказал, что те приспособления, которые они сделали, помогут ему контролировать свои эмоции, помогут ему безнаказанно врать даже оптименам. А сейчас этот взрыв – он испугал его. Он уставился на один из своих шлепанцев на сером ковре, его пара куда-то исчезла. Он пнул тапок, начал шагать взад, вперед.

Что-то было не так. Он чувствовал это. Он уже прожил четыреста прекрасных лет, почти все они на службе у оптименов. У него уже хорошо сформировался инстинкт на доброе и плохое.

Что-то дурное произошло.

Что, Киборг соврал ему? Неужели они используют его в каких-то своих целях?

Он споткнулся о тапочек, не обращая на него внимания.

Шум. Возня.

С тихим проклятием он включил срочную связь, вызвал дежурного агента. Лицо человека на экране было как у младенца – пухлые губы, большие вопрошающие глаза.

– Идите в комнату для эмбрионов и проверьте все, – сказал Олгуд, – Все до былинки. Ищите признаки возни.

– Но если нас кто-нибудь увидит… – К черту все! Делайте, как я сказал!

– Да, сэр! Агент отключился.

Олгуд сбросил пижаму, забыв про весь сон, принял быстро душ и начал одеваться.

Что-то плохое произошло. Он чувствовал это. Перед тем, как уйти из квартиры, он позвонил, чтобы взяли Свенгаарда и привели его на допрос.

К восьми часам утра улицы и переулки промышленного северного района Ситака кишели от машинного и пешеходного движения – спешащие безликие люди, следующие по обжитым каналам своих личных забот. Контроль погоды объявил, что днем будет держаться до приятных семидесяти восьми градусов по Фаренгейту и будет безоблачно. Через час после этого, когда день вступал в свой привычный рабочий ритм, движение становилось менее интенсивным. Д-р Поттер видел город в его рабочем режиме много раз, но никогда раньше ему не приходилось смешиваться с этой снующей в обе стороны толпой.

Он понимал, что подпольный Центр Родителей выбрал это время для естественного прикрытия. Он и его сопровождающий были здесь лишь еще двумя безликими. Кто заметит их? Хотя это не уменьшало его возбужденного интереса к картине, которая была новой для него.

Большая толстая стерри в зелено-белой полосатой форме оператора машинного пресса комплекса тяжелой индустрии проталкивалась вперед мимо него. Она была для Поттера, как одна из серии В2022419*Г8 с кремовой кожей и тяжелыми чертами лица. В правом ухе в виде золотой петли она носила прыгающую куклу, знак селекционера.

Почти в ногу с ней немного позади шел низкий мужчина со сгорбленными плечами, несущий короткую медную трость. Он метнул презрительную усмешку на Поттера, когда они проходили мимо, как бы говоря: «Вот единственный способ пробиться через такую толпу, как эта».

Сопровождающий Поттера завел его в дорожку ступенью ниже, а затем в боковую улицу. Сопровождающий был для Поттера непостижимой загадкой, так как он никак не мог припомнить тип его генного формирования. На гиде был простой коричневый рабочий костюм, почти болезненная кожа. Его глубоко посаженные глаза блестели, почти как линзы. Кепка почти скрывала его волосы, за исключением нескольких темно-каштановых прядей, которые были похожи на искусственные. Руки его, когда он трогал Поттера, чтобы указать направление, были холодные и вызывали слегка отталкивающее чувство.

Толпа здесь поредела, когда они пошли по дорожке ступенькой ниже и повернули за угол в боковой каньон между возвышающимися зданиями без окон. На этой извилистой улице, поднимающейся вверх и почти скрывающейся среди отдаленных мостов, была пыль. Поттер размышлял о природе этой пыли. Было похоже на то, что директор местного бюро погоды разрешил выпустить сюда пыль, в подсознательном стремлении к естественности.

Мимо них быстро прошел мускулистый мужчина, и Поттер поймал себя на том, что смотрит на его кисти – толстые запястья, узловатые пальцы, заостренные мозоли. Он понятия не имел, что работа может вызывать такие деформации.

Гид вел его сейчас по последовательно опускающимся дорожкам в пещеру аллеи. Толпа осталась сзади. Чувство причастности охватило Поттера. Он чувствовал, что вновь переживает старое и знакомое состояние.

«Почему я пошел с этим человеком?» – удивлялся он.

На гиде был блузон с колесом водителя транспорта на плечах, но он сразу сказал, что пришел от родительского подпольного Центра.

– Я знаю, что вы сделали для нас, – сказал он, – Теперь мы сделаем что-то для вас. Поворот головы, – Пошли.

После этого они говорили только урывками, но Поттер знал с самого начала, что гид представился правильно. Здесь не было подвоха.

«Тогда почему я принял его предложение?» – спрашивал Поттер себя. Конечно, в этом не было завуалированных обещаний продлить жизнь и дать мгновенные знания. Конечно, за этим стояли Киборги, и он подозревал, что гид мог быть одним из них. Большинство оптименов и обслуживающих верхи не хотели верить в народные слухи о том, что Киборги действительно существуют. Но Поттер никогда не присоединялся ни к циникам, ни к злопыхателям. Он больше ничем не мог объяснить свое присутствие здесь, в этой аллейной пещере, шагая между темными пласмелдовыми стенами, освещенными мерцающими, как привидения, осветительными трубками наверху.

Поттер подозревал, что он, наконец, восстал против одного из трех курсов века – сдержанности, наркотиков и алкоголя. В свое время наркотические удовольствия и алкоголь притягивали его и, в конце концов, умеренность. Он знал, что это ненормально для таких времен. Лучше уж связаться с одним из диких культов секса. Но бесцельный секс, даже без малейшей надежды на результат, надоел ему, хотя он знал, что это уже знак окончательного распада.