– Хэйзел д'Арк и Оуэн Искатель Смерти… Вы вовремя явились. Я уже жду вас.

Хэйзел и Оуэн все еще соображали, как им следует отреагировать на это, а детина уже попятился назад и нетерпеливым жестом предложил войти в помещение. Они так и сделали, все же держась от него на почтительном расстоянии, после чего он снова фыркнул, хлопнул дверью и повернул ключ в замке. Оуэн как бы невзначай положил руку в карман, где лежал дисраптер, но твердое прикосновение Хэйзел заставило его вынуть руку из кармана.

Детина встал прямо перед ними и изобразил на своем лице нечто вроде вежливой улыбки:

– Меня зовут Чэнс. Я заправляю делами в «Абраксусе». Пока соберитесь с мыслями, я скоро вернусь.

Не дожидаясь ответа, он исчез. Все прогнозы, которые Оуэн строил в отношении бюро и его сотрудников, оказались несостоятельными. Здесь не было компьютеров и средств связи, не сновали курьеры и программисты. Вместо этого узкую вытянутую комнату заполняли два ряда полуразвалившихся раскладушек, тесно придвинутых друг к другу. Между рядами был оставлен узкий проход. На раскладушках лежали спящие дети. Каждому ребенку в вену был введен шприц капельницы, хотя, судя по их изможденным лицам и худым рукам, питательных растворов, вводимых через эти капельницы, было явно недостаточно. Катетеры, выглядывавшие из-под толстых одеял, которыми были укрыты дети, были выведены в грязные бутылки, стоявшие рядом с раскладушками.

«И сколько же времени они здесь находятся?» – подумал Оуэн и нерешительно подошел поближе. Хэйзел последовала за ним.

Детям было от четырех-пяти до тринадцати лет. Находясь в состоянии глубокого сна или комы, они шевелились, ворочались с боку на бок, но их лица оставались напряженными, сосредоточенными, а под опущенными веками двигались глазные яблоки. Некоторые, не открывая глаз, что-то тихо бормотали. Между рядами неторопливо прохаживались две не очень молодые женщины, более похожие на надсмотрщиц, чем на сиделок. Они приглядывались к катетерам и капельницам, наполняя одни сосуды и опорожняя другие, но не обращая при этом ни малейшего внимания на лежащих детей. Некоторые из этих несчастных были привязаны к койкам с помощью толстых кожаных ремней.

Оуэн почувствовал тошноту и одновременно чувство ярости. Он не очень хорошо понимал, что здесь происходит, но для заполнявшего его гнева этого и не требовалось. Ни один ребенок в мире не заслуживал такого бесчеловечного обращения. Его меч с угрожающим свистом вылетел из ножен, и Искатель с безумными от ярости глазами встал посередине прохода. В дальнем конце комнаты Чэнс просматривал какие-то бумаги. Он не мог не видеть, что Оуэн приближается к нему, но продолжал заниматься своим делом. Тут руку, в которой Оуэн держал меч, схватила Хэйзел, и это заставило Искателя остановиться.

– Успокойся, Оуэн! Ты еще здесь многого не знаешь.

– Я знаю только то, что этих детей поместили в ад.

– Да, похоже, что так. Но они заняты очень важным делом. Я уже сталкивалась с такими системами.

Оуэн занес свой меч, но потом неохотно опустил его:

– Хорошо. Попробуй объяснить мне, в чем тут дело.

– Чэнс сделает это лучше меня. Постой здесь. Обещай мне, что не дашь волю своим эмоциям, прежде чем не выслушаешь его.

– Никаких обещаний! – сказал Оуэн. – Веди сюда Чэнса. И если я не удовлетворюсь объяснениями, то просто прикончу его на месте.

Хэйзел успокоительно погладила Искателя по руке – так гладят разозлившуюся свирепую собаку – и быстро пошла по проходу между койками. Рука Оуэна по-прежнему крепко сжимала меч, а сам он кипел от гнева. Даже на самых глухих окраинах Империи ему не встречалось ничего подобного, и он бы проклял себя, если бы спокойно отнесся к происходящему. Он медленно пошел по проходу, вглядываясь в лица детей, и видел безнадежное угасание в их изможденных чертах. Один подросток беспокойно метался под стягивающими ремнями и что-то бормотал во сне. Оуэн склонился над ним и прислушался к тихому, глуховатому голосу:

– В диких воплях слышится отвага… Бледные арлекины вновь прорвали фронт… Дорогуша осталась босиком, а изящные монахи танцуют вокруг летнего камня…

Совсем помрачнев, Оуэн выпрямился. Вне всякого сомнения, это был бред, но бред, граничивший со здравым смыслом, это можно было понять, послушав сбивчивую речь. Оуэн увидел, что Хэйзел возвращается с Чэнсом, и приподнял меч. Хэйзел и Чэнс остановились на почтительном расстоянии, хотя, похоже, вид Оуэна с обнаженным мечом больше испугал Хэйзел, чем владельца информационного бюро. Оуэн холодно улыбнулся Чэнсу. Каким бы огромным он ни был и что бы ни собирался сказать, кто-то должен был расплатиться за загубленных здесь детей.

– Ремни используются для того, чтобы дети случайно не травмировали себя, – ровным голосом сказал Чэнс. – Эти дети – экстрасенсы, но они не всегда могут правильно отреагировать на информацию, проходящую через их мозг. Один мальчик выцарапал себе глаза, чтобы не видеть всего того, что возникло в его сознании. Я не могу подвергать их риску. В той или иной степени, все эти дети – неполноценные. Идиотические гении с ограниченной памятью и феноменальными телепатическими способностями. Их сознание перемещается по всему городу, хотя тело не покидает этой комнаты. Они просеивают мысли горожан и отбирают крупицы той ценной информации, на которую я их нацеливаю.

Их продали собственные родители. Эти люди не имели возможности содержать своих детей, и я обеспечил их работой. На Туманном Мире нет места слабым или неполноценным. Если бы они не были экстрасенсами и не нашли себе применения, их просто вышвырнули бы на улицу – погибать от холода. Здесь же я забочусь о них, а они помогают жить мне. Мало кто из них протянет долго. К тому же в семьях, откуда я их беру, с ними очень жестоко обращаются. К счастью для меня, на место умерших я легко нахожу других детей. И не смотри на меня так, Искатель Смерти! Пока они здесь, я не перестаю заботиться о них. А то, что было с ними прежде и станет потом, – это уже не моя печаль.

Ну а теперь давайте перейдем к делу. Мои детишки уже предупредили меня, кто вы такие и зачем пришли. У вас не так уж много времени. Если про вас узнали мои экстрасенсы, значит, и другие не теряли времени зря. Наказание за то, что вы живете в городе, полном телепатов, – это полное отсутствие частных секретов. Я, конечно, не жалуюсь, так как благодаря этому зарабатываю на жизнь. Насчет оплаты не беспокойтесь. У прежнего лорда Искателя был открыт у нас счет. В свое время он оставил инструкции на случай возможного приезда сына – просил помочь ему найти Джека Рэндома. Ну что, Искатель, так и будешь держаться за свой меч или все-таки разрешишь мне помочь тебе?

– Я еще не принял окончательного решения, – хриплым от волнения голосом сказал Оуэн. – Как тебе удалось связаться с моим отцом?

– Он помог мне открыть «Абраксус». Это была моя идея, но его деньги. Он сразу увидел преимущества проекта, а в качестве своей доли пожелал иметь в копии всю ту информацию, которую добывают мои ребятишки. Твой отец был энтузиастом и смело шел на эксперименты.

– Он был энтузиастом, когда речь шла о получении верных доходов, – сказал Оуэн, с неохотой вкладывая в ножны свой меч. – И, как правило, за счет других людей. Скажи, сколько детей умерло с тех пор, как основан «Абраксус»?

– Слишком много. Но они в любом случае не могли выжить. Я поддерживал их жизнь столько, сколько мог. Это было и в моих интересах тоже.

Оуэн взглянул на Хэйзел:

– Ты все время молчишь. Неужели ты одобряешь то, что здесь творится?

– Это Туманный Мир, аристократик, – покачав головой, сказала Хэйзел. – Здесь свои порядки. Если бы здешние люди не были хладнокровными и жестокими, они бы просто не выжили в борьбе с Империей. Стоит им проявить хотя бы минутную слабость – и Железная Стерва расправится со всеми, выкосит без остатка всех мужчин, женщин, детей. Она уже проделывала такое на других планетах. Ты сам прекрасно знаешь.

Оуэн отвернулся, его взгляд скользнул по ряду маленьких спящих тел, и его душу наполнило горькое отчаяние и чувство собственного бессилия.