Он заставил себя забыть об этом и вложил меч в ножны, даже не вытерев с лезвия кровь. Может быть, позже он даст передышку своему организму после этого дьявольского состояния, но сейчас он не мог позволить себе расслабиться и уснуть до тех пор, пока не выберется отсюда. Если ему суждено остаться целым и невредимым. И если не придется опять давать команду «спурт».

В его мозгу, еще сохранившем следы действия искусственных гормонов, возникли картины далекого прошлого. Ему было четырнадцать лет, и отец доводил его до изнеможения, снова и снова повторяя тренировки по применению команды «спурт». Он хотел, чтобы его сын стал настоящим Искателем Смерти. Оуэн получил немало подзатыльников, прежде чем научился входить в это состояние.

«Спасибо тебе, отец!»

– Оз, не появились ли у нас на горизонте еще какие-нибудь идиоты?

– Нет, Оуэн. Конечно, радиус действия сенсоров ракетоплана ограничен, но они однозначно показывают, что в окрестностях все спокойно. В округе не так-то много людей, знающих, что ты объявлен вне закона, да и им не так просто найти тебя. Но все же нет никакой гарантии, что кто-нибудь не нападет на твой след и не заявится сюда. Как ты смотришь на то, чтобы запустить двигатель и убраться отсюда? Время, которое у нас есть на размышление, сокращается с каждой секундой. Я исчерпал почти все свои возможности, чтобы сбить с толку компьютерных взломщиков. Моя программа под угрозой необратимого сбоя. Если ты немедленно не перегрузишь меня в другое устройство, я не смогу больше помогать тебе.

– Хорошо, только прекрати этот шантаж. Я решу, что сделать, как только окажусь на борту космической яхты. В ее компьютере более чем достаточно места для тебя. – Оуэн неожиданно улыбнулся. – А некоторые говорили, что, купив космическую яхту, я пустил деньги на ветер. Теперь я докажу им. У «Санстрайдера» такие возможности, о которых многие даже не подозревают.

– С точки зрения нынешней ситуации приобретение яхты было дальновидным решением, – согласился Озимандиус. – Я всегда удивлялся маниакальной практичности вашей семьи.

Оуэн коротко усмехнулся и приподнял «фонарь» над кабиной своего ракетоплана. Этот аппарат не поражал воображения – длинный обтекаемый корпус с крыльями и небольшой силовой установкой. Потолок скорости весьма невелик, ресурс энергетического кристалла – всего неделя полета. Ракетоплан был предназначен для облета владений Оуэна, и он держал его под рукой. Оуэн никогда не рассматривал его как средство для побега, но с ним чувствовал себя более уверенно: на другой транспорт в какой-либо экстренной ситуации рассчитывать не приходилось.

Скользнув на место пилота, Оуэн опустил «фонарь». Для запуска энергетической установки требовалось всего несколько секунд. Оуэн осторожно отчалил от посадочного терминала и, пролетев под сводами пещеры, устремился навстречу яркому солнечному свету.

Прозрачный «фонарь» автоматически потемнел, но свет солнца все равно резал глаза. Увеличив скорость до максимума, Оуэн взял курс на север. Зеленоватые просторы Виримонде дышали покоем и безмятежностью. Не укладывалось в голове, что в этом прекрасном мире кто-то может посягать на его жизнь. С одной стороны расстилались необозримые пастбища, с другой – поля пшеницы. Их разделяли невысокие каменные изгороди. Кое-где на полях были видны фигурки спокойно работавших людей. Это был обычный, будничный день. Но в сознании Оуэна промелькнуло горькое воспоминание, и его благодушие тотчас же исчезло. У него не было времени и желания жалеть себя. Оторвав взгляд от работающих в поле людей, он обратился к бортовому компьютеру. Все системы работали нормально, уровень заряда энергетической установки был достаточным, чтобы добраться до того места, где он спрятал «Санстрайдер». Если, конечно, не возникнет непредвиденных препятствий. Ракетоплан не имел вооружения и силовых щитов. Залп дисраптера пройдет через обшивку, как через бумагу. Оуэн почувствовал себя уязвимым и одиноким в этом хрупком ракетоплане, но, преодолев секундную растерянность, взял себя в руки.

Неожиданно в его ушах послышалось бормотание бортового компьютера, сообщившего, что позади появились два летательных аппарата. Они показались всего минуту назад, но уже заметно сократили разрыв. Оуэн в сердцах выругался. Оснащение его службы безопасности ракетопланами обернулось для него же серьезной проблемой. Он попытался увеличить скорость, но, растратив энергозапас, ракетоплан не реагировал на команду. Первый же расчет показал, что преследователи нагонят его задолго до подлета к «Санстрайдеру».

– Оз, ты все еще со мной?

– Тебе незачем кричать. Я не глухой.

– Тогда бери на себя управление ракетопланом: ты сможешь быстрее реагировать на изменение обстановки.

– Слушаюсь, Оуэн!

Ракетоплан неожиданно накренился на один борт, затем принял прежнее положение, нырнул вниз и снова стал набирать высоту.

– Обманные маневры! – пояснил компьютер.

– В следующий раз, – рассерженно сказал Оуэн, с трудом удерживаясь в кресле, – предупреждай меня о своих маневрах.

– Конечно, Оуэн. Я также хочу предупредить тебя, что, согласно показаниям наших сенсоров дальнего действия, на преследующих нас ракетопланах установлено по крайней мере три дисраптера. Одного точного попадания будет достаточно, чтобы мы воткнулись в землю.

– Спасибо, я и сам понял это. Какие еще хорошие новости ты сообщишь мне?

– Опять-таки по данным сенсоров дальнего действия, в погоню за нами отправились еще три ракетоплана. Пока что их трудно идентифицировать, но, судя по скорости, это гораздо более мощные машины, и расстояние между нами с каждой секундой сокращается.

«Вот и настал тот день, – подумал Оуэн, – когда придется рассчитаться за все свои ошибки».

Его ракетоплан вдруг резко бросило в сторону – это залп дисраптера ударил в плоскость левого крыла. Весь аппарат задрожал, как в лихорадке, его скорость начала резко падать. Подчиняясь приказу компьютера, ракетоплан взмыл вверх, но повреждение не прошло для него даром. Скорость заметно снизилась, высота падала, а преследователи быстро приближались.

– Ты должен вернуться к управлению, Оуэн, – неожиданно сказал искусственный интеллект. – На мою программу началась решительная атака, и я не в состоянии помогать тебе. Свяжись со мной, если доберешься до «Санстрайдера». Если нет, то считай, что я до конца был твоим другом. Привет!

– Оз! Озимандиус! Не замолкай, черт тебя побери! – Оуэн сделал паузу, но ответа не последовало. – Дьявол! Спурт!

Он подумал о том, что второй «спурт» в течение такого короткого отрезка времени – это очень скверно, но другого выхода не было. Ему нужна была ускоренная реакция и мгновенные рефлексы. В его висках опять застучала кровь, но во всем организме ощутился прилив сил и энергии. Ракетоплан опять качнуло – его настиг еще один залп. Двигатель начал терять свой привычный ровный гул. Нос ракетоплана клюнул вниз, и машина устремилась к земле. Оуэну казалось, что все это происходит невообразимо медленно, и, хотя руки моментально нажали клавишу на панели управления, он мог только скорректировать падение, но не предотвратить его. Он по-прежнему был очень далеко от своей конечной цели и впервые понял, что спастись ему все-таки не удастся.

Снизу на него медленно наползала земля. Выбрав для аварийной посадки широкую поляну за живой изгородью из невысоких деревьев, он так стиснул штурвал, что казалось, раздарит его. Ракетоплан стал выравниваться. Тем временем раздался хлопок нового залпа импульсной пушки, и все индикаторы на панели управления погасли. Ракетоплан камнем полетел вниз, двигатель заглох, земля стремительно понеслась навстречу. Первым обломилось левое крыло, из-за чего машина вошла в штопор. От удара о землю Оуэна швырнуло вперед, в его грудь, сдавив легкие, врезались ремни безопасности.

Несколько секунд он висел на ремнях, оглушенный и беспомощный, но состояние «спурта» напомнило о себе. Ракетоплан зарылся носом в землю, а Оуэн висел над покрывшимся паутиной трещин прозрачным фонарем кабины. Он нажал на застежку ремней и едва успел выставить сжатую в кулак руку, как полетел вниз через треснувший фонарь. Часть фонаря разлетелась на мелкие осколки, но этой пробоины было все же недостаточно, чтобы вылезти наружу. Кабина была полна дыма, и за своей спиной Оуэн слышал потрескивание пламени. Схватившись за края фонаря и отбив несколько крупных осколков, чьи острые края врезались в его ладони, он отогнул металлическую раму. От его невероятного усилия жесткая стальная конструкция лопнула в нескольких местах. На ладонях показалась кровь. Тем временем дым, разъедавший легкие, уже заполнил всю кабину. Справившись со стальной кромкой фонаря, Оуэн наконец-то вылез из ракетоплана.