Оставалось держаться прежней версии. Я рассказал об Орегоне, путешествии в Китай, своей амнезии. Чувствовалось, что верить мне он даже не пытается.

– Сергей Васильевич, я понимаю, что мой рассказ, мой облик вызывают у вас нешуточные подозрения. Я очень необычен для этих мест, и было бы глупо пытаться показаться обычным подданным империи. Я и не пытаюсь. Моя история, возможно, для вас выглядит насквозь лживой. И мне нечем доказать обратное. Я могу лишь убедить вас в том, что я не обычный бродяга – содержимое моего ранца в основном совершенно необычные для России и Европы предметы из, как правило, неизвестных здесь материалов. Заодно это может убедить вас, что я и не шпион. Согласитесь, глупо было бы экипировать так врага, выполняющего тайную миссию.

– Понимаете, Вадим Федорович, я нисколько не сомневаюсь, что вы можете продемонстрировать нам, российским провинциалам, вещи, которых мы в глаза не видели. Но облик ваш и ваше поведение весьма и весьма необычны. Нет, конечно, у меня и мыслей не было, что вы шпион, беглый или обычный бродяга…

– Беда, барин! – В кабинет вломилась какая-то тетка в крестьянской одежде. – Беда! Барышня наша…

Отставного подполковника просто подбросило в кресле.

– Что случилось, Алена?

– Ой, бедааа! Ой, горе-то какое! Барышня наша, Анастасия Сергеевнааа… – продолжала причитать баба.

– Запорю, тварь! – Лицо Сокова стало багроветь. – Что с барышней, дура?!

– К пруду она пошла, в парк. Цветок сорвать решила… А тут козюля ее ужалила прямо в ручку. Ой, горе какое!

В кресло старый вояка не рухнул, задумался не более чем на секунду.

– Доктора вызвали? Где барышня?

– Молодой господин сразу за доктором поскакал, а Анастасию Сергеевну в ее комнату повели.

Отец Насти рванулся к выходу…

– Сергей Васильевич, пока нет лекаря, разрешите предложить вам мои услуги?

Он недоуменно повернулся ко мне.

– Вы врач?

– Нет, но в Америке огромное количество змей, значительно более опасных, чем местные козюли. У меня есть некоторый опыт лечения именно змеиных укусов. Но, может быть, об этом потом? Время дорого.

Соков-старший колебался недолго. Пару секунд он испытывающе смотрел на меня, после чего кивнул и приглашающе махнул рукой к выходу.

Перед тем как выйти, я залез в карман рюкзака и прихватил с собой мою походную аптечку. Ничего особенного там, конечно, не было, но пригодятся и йод, и кое-какие таблетки, и бинт с перекисью.

За пару минут, пока мы шли до комнаты Анастасии, я собрался с мыслями и планами лечения. Ну, подумаешь, козюля, она же гадюка обыкновенная. Взрослые люди от ее укуса не умирают. Да, больно, зачастую мучительно, но если соблюдать элементарную гигиену, то через неделю-другую укушенный забудет об укусе. Если, конечно, эта гадина зубом в вену не угодила… Но маловероятно.

В общем, необходимо избежать заражения, а дальше организм сам справится с ядом. Вероятно, именно из-за результатов лечения пещерными методами, когда горе-лекари загоняли в могилу своих пациентов, здесь так и переполошились.

Девушка уже лежала в своей кровати и стонала. Больно, понимаю. Я присел рядом.

Рука здорово покраснела и заметно опухла. Две точки на месте укуса недвусмысленно показывали, что цапнула Настю именно гадюка, а не какой-нибудь испуганный ужик.

– Сергей Васильевич, распорядитесь, пожалуйста: мне нужна рюмка, свеча, бритва и много чистой воды. Желательно кипяченой, но не горячей.

Пока доставили перечисленное, я дал выпить пострадавшей пару таблеток (анальгин и супрастин) и обработал йодом место укуса. Перед операцией я повернулся к взволнованному отцу:

– Может быть, вам лучше выйти? Я вынужден сделать небольшой разрез Анастасии Сергеевне, ей будет немного больно, кровь опять же… Вы сумеете сдержать эмоции и не мешать мне работать?

Соков молча кивнул.

– Ну что же, – я повернулся к своей пациентке, – Анастасия Сергеевна, вы все слышали. Сможете немного потерпеть?

– Да, конечно.

– Еще будет довольно много крови – нужно, чтобы как можно больше яда вытекло вместе с ней из организма. Лучше вам на это не смотреть.

В ответ на мои слова она, не говоря больше ни слова, закрыла глаза, и лицо ее напряглось…

Когда бритва чиркнула по коже, Настя лишь немного ойкнула и скривилась от боли. Я быстро приложил перевернутую, предварительно подержанную над пламенем свечи рюмку к месту разреза (да скорее царапины – резать глубоко имеет смысл только при укусе какой-нибудь серьезной змеи, а они в России не водятся), и эта импровизированная банка помогла поскорее отсасывать отравленную кровь из ранки. Конечно, значительная часть яда уже разнеслась по организму, но наибольшая его концентрация пока здесь. Повторив операцию еще раз, я решил, что достаточно. Обработал разрез перекисью и туго забинтовал девушке руку.

– Все. Теперь нужно просто ждать. Организм должен справиться сам. Максимальный покой и как можно больше пить. Только не вино или квас – чай или что-то в этом роде. Теплый или холодный. Есть можно все, но понемногу и часто. Исключая сильно зажаренное, острое и копченое. Желательна малопрожаренная говяжья печенка. Для восстановления кровопотери.

Бледный хозяин поместья кивал, как заведенный, в ответ на каждое мое слово.

– Вадим Федорович, если вы спасете мою дочь… – Губы его дрожали.

– Да полноте, Сергей Васильевич, можете быть спокойны. Думаю, что уже через пару дней Анастасия Сергеевна будет гулять. Я, если позволите, буду наблюдать за ее состоянием несколько дней, а потом, почти уверен, здоровье вашей дочери восстановится полностью.

– Да, пожалуйста. Я уже доверился вам, так что делайте все, что сочтете необходимым. Просите все, что может понадобиться для лечения…

На все про все ушло около получаса, и с минуты на минуту можно было ожидать прибытия местного доктора. Бес его знает, что он из себя представляет и не полезет ли в амбицию со своими методами лечения. Я могу оказаться в неприятной ситуации, а хозяин перед непростой дилеммой: кому из нас верить. Как ни крути, я здесь никто…

Однако мои опасения были напрасны, прибывший с Алексеем доктор, Бородин Филипп Степанович, оказался вполне адекватным пожилым мужчиной и не стал разыгрывать обиду из-за того, что Соковы приняли предложенную мною помощь, а не предпочли дожидаться дипломированного специалиста. Но мне он устроил дотошный допрос, что и как я делал, осмотрел Настю и остался вполне удовлетворен и ее состоянием, и моими действиями. Насчет таблеток и остального пришлось опять заливать про Америку, что там это давно и успешно используют, а что из себя представляют йод, перекись и таблетки, я понятия не имею, да и не обязан этого знать.

Но дядька он тем не менее был приятный в общении. И я получил большое удовольствие от беседы. Он крайне заинтересовался моими «заграничными снадобьями» и вытряс из меня обещание пренепременно приехать к нему в гости побеседовать и познакомить с новшествами американской фармации. Задержаться на обед доктор отказался категорически, сославшись на необходимость посетить нескольких пациентов.

Он уехал, а я тоже не преминул посетить свою пациентку.

В комнате Анастасии находилась горничная, читавшая барышне какую-то лабуду на французском. Да… С этим у меня будут проблемы. Ни в зуб ногой… Английский – запросто, немного могу по-испански, а вот с языком, завоевавшим русское дворянство, у меня полный швах. Не более чем «шерше ля фам» или «а ля гер ком а ля гер». Досадно. Только Америкой и отмазываться…

– Как себя чувствуете, Анастасия Сергеевна?

– Спасибо, немного лучше, – слабо улыбнулась девушка, – Наташа, пересядь в угол.

Ну, естественно: одному мне находиться с девицей в комнате не положено, поэтому горничная осталась с нами.

Наташа встала, поклонилась и пошла в указанное место. Походка ее была… Трудно найти подходящий эпитет. Неуклюжей, что ли. Ну, то есть совершенно неженственной – избаловал меня двадцатый век грацией женщин, ходящих на каблуках.