Скромное финансовое положеніе, до такой степени тяготившее г-жу Лакомбъ, могло бы оказаться несравненно болѣе благопріятнымъ, еслибъ она сама обладала высшими дипломами. Къ несчастью, въ дни ея молодости, въ 1930 годахъ, когда жизнь обходилась много дешевле, не обращали надлежащаго вниманія на образованіе молодыхъ дѣвицъ. Она не получила диплома на званіе инженера и, окончивъ курсъ лишь кандидаткой историко-филологическаго и физико-математическаго фавультетовъ, разумѣется не могла получить мѣста въ департаментѣ горныхъ маяковъ, гдѣ служилъ ея мужъ.

Наученный горькимъ опытомъ г-нъ Лакомбъ рѣшился дать своей дочери возможно болѣе солидное образованіе. Онъ хотѣлъ, чтобъ она поступила на государствеиную службу и надѣялся, что въ возрастѣ двадцатичетырехъ лѣтъ, окончивъ техническій университетъ съ необходимыми дипломами, она будетъ зачислена въ сверхштатные инженеры съ годичнымъ содержаніемъ въ тысячу пятьсотъ рублей и увѣренностью добраться до чина инспектора лѣтъ черезъ пятнадцать, когда ей будетъ уже подъ сорокъ. Существованіе Эстеллы оказалось бы тогда обезпеченнымъ какъ вслучаѣ еслибъ ей пришлось остаться въ дѣвушкахъ, такъ и при выходѣ замужъ за чиновника, вродѣ ея самой.

Эстелла уже съ двѣнадцатилѣтняго возраста начала проходить курсъ цюрихскаго политехническаго института. Благодаря телефоноскопу, она слушала тамъ лекціи, не выходя изъ дому. Такой способъ пріобрѣтенія знаній является особенно драгоцѣннымъ для семьи, живущей вдалекѣ отъ большихъ центровъ, уже потому, что избавляетъ отъ необходимости помѣщать дѣтей въ закрытыя заведенія. Эстелла очень успѣшно училась по телефоноскопу, не выходя изъ своей комнаты швейцарскаго домика, въ которомъ жили ея родители. Нѣсколько позднѣе она, съ помощью все того-же телефоноскопа, прошла курсъ центральной парижской электрической школы и, сверхъ того, брала фонографическіе приватные уроки у нѣсколькихъ знаменитыхъ профессоровъ.

Къ несчастью для Эстеллы, ей нельзя было экзаменоваться по телефоноскопу. Этому препятствовали старинные, все еще остававшіеся въ силѣ, экзаменные уставы, а между тѣмъ застѣнчивость, отчасти унаслѣдованная быть можетъ отъ отца, заставляла молодую дѣвушку совершенно теряться въ присутствіи профессоровъ на публичныхъ испытаніяхъ и мѣшала ей пріобрѣтать дипломы, соотвѣтствовавшіе дѣйствительнымъ ея знаніямъ.

Душевныя муки кандидатки на інженера. — Лекціи по телефонографу — Страстная посѣтительница моднаго магазина подъ фирмой «Новый Вавилонъ». — Испуганная служанка лавируетъ между электрическими приборами. — Телефонная газета.

Эстелла почти совершенно уже успокоилась, а потому Жоржъ Лоррисъ могъ-бы безъ всякихъ угрызеній совѣсти съ нею проститься. Вмѣсто того, однако, онъ, не пытаясь отдавать себѣ отчета въ причинахъ, побуждавшихъ его остаться, продолжалъ бесѣдовать съ дѣвушвой по телефоноскопу. Разговоръ шелъ, впрочемъ, все о матеріяхъ важныхъ. Они бесѣдовали о могуществѣ прикладныхъ знаній, объ электричествѣ,— новыхъ основахъ нравственности, — народномъ образованіи и научной политикѣ. Молодая дѣвушка, узнавъ, что случай свелъ ее по телефоноскопу съ сыномъ великаго Филоксена, тотчасъ-же наивно вошла по отношенію къ Жоржу въ роль ученицы, что заставило его совершенно искренно расхохотаться.

— Я дѣйствительно сынъ знаменитаго Филоксена, какъ вамъ угодно называть моего папашу, но гожусь самъ скорѣе въ ученики, чѣмъ въ учителя. Вы отъ меня не скрыли вашихъ неудачъ на экзаменахъ. Это даетъ мнѣ смѣлость сообщить вамъ, что не далѣе какъ сегодня, въ ту самую минуту, когда разразилось торнадо, папаша производилъ мнѣ жесточайшую головомойку, упрекая въ недостаточномъ знакомствѣ съ точными науками. Долженъ признаться, что эти упреки были заслуженными, — вполнѣ заслуженными!..

— Помилуйте, я съ этимъ ни за что не соглашусь! Я очень хорошо понимаю, что знаніе, кажущееся для великаго Филоксена Лорриса недостаточнымъ, должно являться для меня настоящей бездной премудрости… Ахъ, еслибъ мнѣ только выдержать экзаменъ на первый инженерный чинъ!

— Вы навѣрное вздохнули бы тогда съ облегченнымъ сердцемъ и забросили всѣ свои книжки! — замѣтилъ со смѣхомъ Жоржъ.

Эстелла молча улыбнулась и многозначительно отодвинула отъ себя груду книгъ и тетрадей, покрывавшихъ письменний ея столъ.

— Если это вамъ можетъ на что нибудь пригодиться, то я пришлю вамъ, сударыня, кое-какія тетрадки и фонограммы нѣсколькихъ лекцій, читанныхъ моимъ отцомъ инженерамъ его лабораторіи.

— Вы меня чрезвычайно обяжете. Обѣщаю вамъ, что постараюсь ихъ понять и усвоить себѣ. За прилежаниемъ у меня дѣло не станетъ…

Внезапно раздался звонокъ и телепластинка померкла. Образъ молодой дѣвушки исчезъ, и Жоржъ остался одинъ въ комнатѣ. Поврежденія, причиненныя электрической бурей на центральной станціи телефоноскоповъ, были уже исправлены, — аппараты могли дѣйствовать нормальнымъ образомъ и случайныя временныя сообщенія были всюду прекращены.

Взглянувъ на часы, Жоржъ убѣдился, что въ разговорѣ съ Эстеллой время текло для него очень быстро. Пора была уже явиться въ лабораторію. Поэтому онъ нажалъ соотвѣтственную кнопку и дверь комнаты тотчасъ-же растворилась сама собою. Усѣвшись въ кресла остановившейся у дверей подъемной платформы, молодой человѣкъ оказался спустя четверть минуты на верхней пристани — въ роскошномъ высокомъ крытомъ павильонѣ, устроенномъ надъ параднымъ входомъ въ домъ Филоксена Лорриса.

Дворницкая, которая теперь, при употребленіи воздушныхъ экипажей, устраивается всегда близъ верхняго подъѣзда на терассѣ, служащей пристанью, совершенно отсутствовала у Филоксена. Ее, да и самого дворника замѣняла особая планшетка, которая, благодаря системѣ электрическихъ кнопокъ, выполняла все, что только можно было разумнымъ образомъ отъ нея требовать.

Воздушный кабріолетъ, самъ выдвинувшійся пo желѣзному рельсу изъ сарая, поджидалъ уже Жоржа на пристани. Прежде, чѣмъ сѣсть въ него, молодой человѣкъ окинулъ взглядомъ громаду Парижа, раскинувшагося въ долинѣ Сены на необозримое протяженіе до самаго Фонтенебло, къ которому примыкало южное предмѣстье столицы. Прекратившееся во время электрической бури оживленное движеніе по воздуху успѣло уже возобновиться. По небу рѣяли во всѣхъ направленіяхъ воздушные экипажи; аеродилижансы тянулись другъ за другомх длинною вереницей, стараясь наверстать потерянное время. Быстроходныя — такъ называемыя — воздушныя стрѣлы, поддерживавшія почтовое сообщеніе съ провинціальными и заграничными городами, мчались съ головокружительной быстротою. Цѣлые рои воздушныхъ каретъ и кабріолетовъ тѣснились около станцій электроппевматическихъ трубъ, откуда задержанные смерчемъ поѣзда отправлялись почти безостановочно другъ за другомъ. Съ запада величественно приближался, выдѣляясь въ туманной дали, коллосальный воздушный корабль южно-американскаго почтово-пассажирскаго сообщенія. Еслибъ онъ случайно не задержался въ дорогѣ, то былъ бы непремѣнно захваченъ смерчемъ, и лѣтопись крупныхъ катастрофъ обогатилась бы тогда новою главою.

— Надо приняться за работу, — сказалъ, наконецъ, Жоржъ, освобождая отъ зацѣпленія съ рельсомъ воздушный свой кабріолетъ, и направляя eго къ одной изъ лабораторій Филоксена Лорриса, устроенной, вмѣстѣ съ цѣлымъ рядомъ заводовъ и фабрикъ для практическихъ опытовъ, въ Гонесской равнинѣ, гдѣ всѣ они въ общей сложности занимали протяженіе въ сорокъ гектаровъ.