Молодой человѣкъ не заблуждался относительно препятствій, которыя должны были встрѣтиться со стороны его собственной семьи. Онъ зналъ, что отецъ имѣетъ на него совершенно особые виды. Въ тотъ самый день, когда разразился электрическій смерчъ, Филоксенъ Лоррисъ объявилъ сыну, что разсчитываетъ женить его на дѣвицѣ, обладающей высшими научными докторскими дипломами. Великій ученый объяснилъ, что будущая жена его сына должна имѣть мозгъ строго научнаго типа и быть серъезной женщиной, достаточно зрѣлой для того, чтобъ голова у нея оказывалась свободной отъ самомалѣйшаго слѣда вѣтреныхъ мыслей. Жоржъ невольпо содрогался, припоминая подлинныя слова своего родителя. Бррръ!.. Мысль о подобной невѣстѣ сама по себѣ уже была способна заставить его поторопиться женитьбой.

Подъ вечеръ, когда инспекторъ горныхъ маяковъ, г-нъ Лакомбъ, вернулся домой обѣдать, Жоржъ Лоррисъ, прибывшій въ Интерлакенъ на электро — пневматическомъ поѣздѣ, почти одновременно съ нимъ явился въ воздушномъ кабріолетѣ на Лаутербрунненскую станцію. Г-жа Лакомбъ едва успѣла предупредить мужа о случившемся.

— Нынѣшній день имѣетъ для нашей семьи очень важное значеніе, другъ мой, — сказала она торжественнымъ тономъ мужу. — Ты, безъ сомнѣнія, не знаешь, какая судьба выпала на долю Эстеллы. Приготовься-же услышать нѣчто важное… He пытайся догадываться… Старайся только не удивляться!..

— Тутъ нечего и догадываться, — возразилъ инспекторъ. — Я требовалъ, чтобъ вы переговорили со мной по телефоноскопу, a вы мнѣ не соблаговолили отвѣтить… Для меня какъ нельзя болѣе ясно, что она провалилась, — опять провалилась на экзаменѣ.

— Ну стоитъ-ли обращать вниманіе на такія мелочи! — возразила г-жа Лакомбъ, презрительно пожимая плечами. — Слава Богу, ей не придется быть инженеромъ. Да-съ, это для нея оказалось-бы теперь совершенно излишнимъ! Дѣло въ томъ, что за нашу дочь сватаются. Я уже дала жениху утвердительный отвѣтъ и надѣюсь, что г-нъ Лакомбъ не станетъ мнѣ прекословить!

— Но кто-же этотъ женихъ?

— Мой будущій зять Жоржъ Лоррисъ, единственный сынъ знаменитаго Филоксена Лорриса!

Имя это до такой степени ошеломило почтеннаго инспектора горныхъ маяковъ, что онъ тяжело опустился на стулъ. Г-жа Лакомбъ заранѣе разсчитывала на такой эффектъ. Довольная произведеннымъ впечатлѣніемъ, она тоже взяла себѣ стулъ и продолжала:

— Да, другъ мой! Жоржъ Лоррисъ обожаетъ нашу дочь. Я, признаться, давненько уже это замѣчала. Эстелла въ свою очередь тоже его любитъ.

— Полно, не пригрезилось-ли это тебѣ? Съ чего ты взяла, что сынъ Филоксена Лорриса могъ посвататься за нашей дочерью? Вспомни только, что они другъ другу вовсе не пара. Развѣ можно сравнивать насъ съ великимъ Филоксеномъ Лоррисомъ, или-же наше скромное состояніе съ многомилліонными его доходами и…

— Мы дѣйствительно небогаты, но кто-же виноватъ въ этомъ, сударь? Притомъ-же къ чему распространяться о Филоксенѣ,— великомъ Филоксенѣ,— знаменитомъ Филоксенѣ,— головокружительно-колоссальномъ Филоксенѣ? Эстелла, къ счастью, выходитъ замужъ не за него, а за молодого человѣка, не столь колоссальнаго, но несравненно болѣе привлекательнаго.

— Но какже насчетъ приданаго? Говорила ты ему, что у Эстеллы…

— Къ чему тутъ приданое? Кто станетъ думать о такихъ мелочахъ?… Удивляюсь, другъ мой, какъ это могъ остаться у тебя до сихъ поръ такой мѣщанскій складъ ума!

Прибытіе Жоржа Лорриса прервало эту супружескую бесѣду. Онъ впервые еще посѣтилъ Лаутербрунненскую станцію. До тѣхъ поръ молодой человѣкъ зналъ швейцарскій домикъ Лакомбовъ только по телефоноскопу. Онъ чувствовалъ себя слегка взволнованпымъ при мысли, что встрѣтится теперь фактически лицомъ къ лицу съ Эстеллой? Что, именно, она ему скажетъ? Что, если вдругъ сердце ея не окажется свободнымъ, и она отвергнетъ предложеніе? Онъ всетаки опасался такого бѣдственнаго исхода.

Опасенія эти не замедлили разсѣяться. Г-жа Лакомбъ встрѣтила Жоржа до того сочувственпо, что онъ сразу убѣдился въ ихъ несостоятельности. Когда, наконецъ, появилась Эстелла, смущенная и блѣдная отъ волненія, она отвѣтила нѣжнымъ пожатіемъ руки на нѣмой вопросъ, съ которымъ тревожно обратились къ ней глаза молодого человѣка.

Жоржъ провелъ въ швейцарскомъ домикѣ восхитительный вечеръ. Когда часамъ къ одиннадцати ночи онъ сѣлъ въ воздушный кабріолетъ, долженствовавшій отвезти его въ Интерлакенъ, на электро-пневматическій поѣздъ, онъ чувствовалъ себя въ самомъ восторженномъ настроеніи духа. Снопы электрическаго свѣта, отбрасываемые маякомъ, озаряли горы фантастическимъ сіяніемъ, проникавшимъ во мракъ долинъ. Громадныя вершины горъ сверкали, словно карбункулы, а ледники казались расплавленными алмазами. Все это сіяніе представлялось молодому человѣку какъ-бы обѣщаніемъ свѣтлаго будущаго, полнаго безнредѣльно долгаго счастья.

Разумѣется, Филоксенъ Лоррисъ привскочилъ отъ изумленія и гнѣва, когда на другой день утромъ сынъ сообщилъ ему о своемъ рѣшеніи и вмѣстѣ съ тѣмъ просилъ родительскаго благословенія. Охваченный бурнымъ приступомъ краснорѣчія, Филоксенъ упрекалъ сына за то, что тотъ не хотѣлъ обождать подходящей невѣсты. Вѣдь ему была обѣщана талантливѣйшая и образованнѣйшая дѣвица въ мірѣ,—обладающая докторскими дипломами по всевозможнымъ наукамъ, серьезная, зрѣлая особа, безъ малѣйшей тѣни легкомыслія и вѣтренности. Что ему за охота разстроивать всѣ отцовскіе планы и разрушать всѣ надежды такой нелѣпой женитьбой?

— Приномни только, Жоржъ, законъ естественнаго подбора. Законъ этотъ дѣло нешуточное, а между тѣмъ ты позволяешъ себѣ не обращать на него вниманія!.. Наука давно уже признала полную разумность многихъ старинныхъ воззрѣній и выяснила, что естественный подборъ лежалъ первоначально въ основѣ каждой настоящей аристократіи. Даже и въ наши ультрадемократическія времена пришлось смягчить непреклонность руководящихъ принциповъ и преклониться передъ могуществомъ истины… Да, любезнѣйшій сынъ мой! древнія аристократическія общества имѣли полное основаніе враждебно относиться къ неравнымъ бракамъ.

Нельзя отрицать того очевиднаго факта, что породы храбрыхъ воиновъ и могучихъ рыцарей минувшихъ вѣковъ, вступая въ брачные союзы единственно лишь въ своей собственной средѣ, все болѣе укореняли въ себѣ высокія доблести, являвшіяся отличительной ихъ чертой и законной основой родовой ихъ гордости, лежавшей въ основѣ притязаній властвовать надъ менѣе чистокровными расами, — притязаній, ставящихся зачастую въ упрекъ.

Вырожденіе началось для этихъ старинныхъ отборныхъ породъ съ того дня, когда кровь гордыхъ бароновъ смѣшаласъ съ кровью разбогатѣвшихъ мѣщанъ. Эти-то послѣдовательно повторявшіеся неравные браки и нанесли смертельный ударъ дворянству. Нѣтъ ничего легче, какъ доказать мою тезу строго научнымъ образомъ. Возьмемъ, напримѣръ, потомка знаменитаго Роланда. Пусть въ жилахъ его течетъ кровь тридцати поколѣній самыхъ доблестныхъ рыцарей…. Если этотъ потомокъ храбрыхъ воиновъ женится на дочери откупщика, то, въ плодѣ отъ этого брака, драгоцѣнная рыцарская кровь окажется измѣненной примѣсью совершенно иной, низкопробной крови!.. Въ силу атавизма, душа предковъ по матери, — какихъ нибудь лавочниковъ или банкировъ, — людей, торговавшихъ бакалейными товарами, или отдававшихъ деньги въ ростъ подъ лихвенные проценты, возродится въ тѣлѣ роландова потомка. Что именно будетъ таиться тогда подъ гербомъ знаменитаго паладина? Нельзя заранѣе отвѣтить на этотъ вопросъ. Въ результатѣ помѣси можетъ оказаться и что-нибудь путное, но несравнепно чаще получнтся ублюдокъ сомнительной цѣнности. Бѣдный Роландъ! Какую гримасу состроилъ-бы онъ, еслибъ могъ видѣть, во что обратилось здѣсь его потомство!.. Пойми-же, наконецъ, Жоржъ, что вопросъ о естественномъ подборѣ заслуживаетъ самаго серьезнаго вниманія! Надо относиться съ извѣстнаго рода уваженіемъ къ своимъ потомкамъ и не награждать ихъ такими душами, какихъ мы не желали-бы имѣть сами.