Я растерялся, не зная, что и отвечать. Не часто бывают такие минуты. Я медленно осознавал, как много для меня значило спасти жизнь смертельно больного. Должно быть, догадавшись о том, что я испытал, Хиллкрест деловито проговорил:

– Послушай, старина. Мы не могли организовать доставку лекарства раньше. Дело в том, что командир авианосца не хотел рисковать дорогостоящим самолетом и еще более дорогостоящим пилотом, пока не станет определенно известно, что Малер еще жив.

– Они сделали все, что в их силах, – отозвался я. Неожиданно меня осенило: – Но ведь в мирное время эти самолеты не имеют на борту боекомплекта?

– Не волнуйся, – мрачно ответил Хиллкрест, раскладывая по тарелкам дымящееся жаркое. – Парни не в игрушки играть собрались. С полуночи на боевом дежурстве звено «симитаров». На борту каждой машины полный боекомплект… А теперь твоя очередь, доктор. Выкладывай.

В нескольких словах я рассказал, что с нами произошло. Хлопнув в ладоши, капитан воскликнул:

– Выходит, они милях в пяти от нас? Тогда в погоню! – Потирая руки от радостного возбуждения, Хиллкрест продолжал: – Наша машина втрое быстрее, да и винтовок у нас втрое больше. Вот как надо снаряжать мало-мальски приличную экспедицию!

Мне было не до смеха, но при виде его азарта даже я усмехнулся. Хотя с моих плеч свалилась одна забота: Малер и Мария Легард были в тепле, получили горячую пищу, – меня продолжала тревожить судьба Маргариты Росс.

– Никакой погони не будет, капитан Хиллкрест. Во-первых, поверхность глетчера неровная и опасная, так что особенно не разгонишься. Во-вторых, если бандиты заметят, что их преследуют, они в два счета прикончат Маргариту Росс и мистера Левина. Кстати, он отец мистера Зейгеро.

– Что? – одновременно воскликнули оба полярника.

– То, что слышали. Но об этом потом. Карта у вас есть?

– Как не быть.

Хиллкрест протянул мне планшет. Как и на большинстве карт Гренландии, на этой топография местности была отображена лишь на участке побережья шириной всего двадцать миль. Но для меня этого было вполне достаточно. Судя по карте, глетчер Кангалак спускался в Кангалак-фьорд. Береговая черта по другую сторону южного окончания фьорда уходила вглубь побережья, образуя глубокую бухту. Северный мыс фьорда плавно соединялся с пологой кривой, тянущейся на много миль к норду.

– Где, ты говоришь, находится эсминец? – поинтересовался я.

– «Уайкенхем»? Точно не знаю.

– Может, блокирует выход из Кангалак-фьорда? – предположил я, ткнув пальцем в карту.

– Нет, и в этом я уверен, – сокрушенно покачал головой Хиллкрест. – Командир говорит, паковый лед слишком крепок. Он не может рисковать кораблем: вдруг полынья сомкнется. – Хиллкрест презрительно сморщился. – Можно подумать, что борта его корабля картонные.

– И он прав. Сам плавал на эсминцах, так что командира не осуждаю. Могу поклясться, что траулер, который он караулит – скорее всего, это судно с усиленной ледовой обшивкой, – давно успел пробраться вглубь фьорда. А где-нибудь рядышком ошивается субмарина. Взгляни, что мы можем сделать. – Я провел пальцем по карте. – Мы должны двигаться параллельно глетчеру, держась на расстоянии около мили. Мы окажемся под прикрытием склона, и Смоллвуд нас не заметит. А рев «ситроена» помешает ему услышать шум нашего двигателя. А вот тут…

– А что, если ему вздумается выключить мотор и прислушаться? – спросил Хиллкрест.

– В моторах Смоллвуд и Корадзини разбираются, как свинья в апельсинах. Им и в голову не придет выключить двигатель из опасения, что не удастся завести его вновь… Вот здесь, у основания мыса, отделяющего фьорд от бухты, расположенной южнее него, примерно в миле от устья глетчера, края его полого переходят в плато. Но там непременно должна быть моренная гряда или иное препятствие. Тут-то мы и устроим засаду.

– Засаду? – нахмурился Хиллкрест. – Чем засада лучше преследования? Все равно дело дойдет до стычки. Угрожая убить Левина и стюардессу, преступники начнут диктовать свои условия.

– Никакой стычки не будет, – заверил я товарища. – Трактор движется по левой стороне глетчера. Вряд ли бандиты станут перебираться на противоположную его сторону. У нас в поле зрения они окажутся примерно в полусотне ярдах от укрытия. Двигаться дальше на тракторе по глетчеру опасно. – Мотнув головой в сторону снайперской винтовки триста третьего калибра, стоявшей в углу, я прибавил: – Из этого ружья со ста ярдов Джекстроу попадет в мишень диаметром три дюйма. На расстоянии пятьдесят ярдов человеческая голова в шесть раз больше мишени. Сначала он снимет Корадзини, который, очевидно, сидит за рулем. А когда высунет голову Смоллвуд, срежет и его. Вот и все дела.

– Господи, ты не посмеешь сделать этого! – ужаснулся Хиллкрест. – Стрелять без предупреждения? Ведь это убийство! Чистой воды убийство!

– Хочешь, я назову тебе количество людей, которых убили эти подлецы? – Покачав головой, я сказал: – Ты даже представления не имеешь, что это за подонки, Хиллкрест.

– Однако… – Не закончив фразы, капитан повернулся к Джекстроу. – Ведь он тебя заставляет делать это. Как ты сам на это смотришь?

– Шлепну их за милую душу, – жестко произнес каюр.

Хиллкрест растерянно смотрел на нас обоих, словно видел впервые. Но он не испытал того, что пришлось пережить нам, и убедить его было невозможно. Воцарилась напряженная тишина. Тут, на наше счастье, радист произнес:

– Ноль девять сорок три, капитан Хиллкрест. Осталось три минуты.

– Добро, – откликнулся начальник партии. Он, как и я, был рад тому, что нас прервали. – Барклай, приготовь три ракеты и жди, – обратился он к повару. Остальные три участника партии успели перебраться в просторную кабину водителя. – Сначала я пущу одну, потом еще пару для страховки. Джосс, дай звуковой сигнал, когда нужно будет выстрелить.

Я проводил Хиллкреста. Все шло как по маслу. Через считаные секунды после того, как взвившаяся ввысь ракета рассыпалась яркими брызгами, мы услышали пронзительный вой мотора, приближавшийся с юго-запада. На высоте около пятисот футов возник темный силуэт машины, летевшей без аэронавигационных огней. Сделав разворот, самолет приблизился к нам. Значительно уменьшив скорость, снова развернулся. Дико взревел реактивный двигатель, и истребитель удалился в юго-восточном направлении. Летчик даже не удосужился проверить, там ли он сбросил груз. Да и то сказать, для пилота, который ухитряется сесть в полной темноте на палубу авианосца размером с носовой платок, такая операция – детская забава.

Вместо одного пакета мы нашли два. Они были сброшены не на парашютах, а на своего рода тормозных устройствах. Упали они ярдах в сорока от того места, где были зажжены фальшфейеры, ударившись о поверхность с такой силой, что я решил: содержимое пакетов разбито вдребезги. Но я недооценил опыт летчиков морской авиации, поднаторевших в такого рода операциях. Посылка была так надежно упакована, что все оказалось в целости и сохранности. Содержимое посылок было продублировано. В каждой содержалось по две ампулы инсулина и шприц для внутривенных инъекций. Тот, кто собирал посылки, рисковать не хотел. Но в ту минуту мне было не до благодарности. Сунув коробки под мышку, я во всю прыть бросился к трактору.

«Сноукэт» мчался полным ходом без малого два часа. Обычно чрезвычайно устойчивый благодаря четырем широченным гусеницам, снегоход так мотало из стороны в сторону, что становилось страшно. Местность была иссечена трещинами, поэтому пришлось сделать большой крюк. В результате мы более чем на три мили удалились от глетчера. И снова Балто доказал свою незаменимость: словно заведенный, он бежал впереди, не раз уводя снегоход от опасности. Правда, маршрут «сноукэта» оказался извилистым. С восходом луны, заливавшей поверхность плато бледным светом, двигаться стало гораздо легче.

Напряжение росло с каждым часом, достигнув крайних пределов. Примерно с полчаса, достав из аптечки нужные препараты, я лечил как мог Малера. Состояние его заметно улучшилось. Я оказывал помощь Марии Легард, Елене, Джекстроу, обработал и перевязал изуродованные руки Зейгеро. Затем отдал себя в руки Хиллкреста, который наскоро оказал первую помощь мне самому. После этого мне, как и остальным, оставалось только одно: стараться отогнать от себя мысль о том, что произойдет, если «ситроен» раньше нас доберется до языка глетчера.