Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Каир жил своей обычной шумной, многолюдной и пыльной жизнью. Баввабы (привратники) пили дешевый кофе на улице у подъездов, в кафе раздавался стук нард. О войне, которая закончилась десять дней назад, напоминали только мешки с песком у входа в некоторые здания и хвастливые плакаты на арабском языке в рифму: «Абдель Насер я хабиб букра ныдхуль Тель-Абиб!», что по-русски звучит так: «Абдель Насер, наш любимый, завтра будем в Тель-Авиве!»

В Каире соединились арабисты, прибывшие с Подгорным и работавшие на месте, и в оживленной беседе пролетело несколько часов за обсуждением текущих дел и перспектив развития событий. Все давно знали друг друга. Было что вспомнить и об институтских годах, и о каирской жизни

103

более раннего периода. В этих беседах участвовали наряду с другими Евгений Примаков — собственный корреспондент «Правды» в Египте, Вадим Синельников — советник посольства по партийным связям и Игорь Беляев, работавший тогда в «Правде».

Встретился я и с начальником Службы общей разведки Салахом Насром для обмена мнениями об обстановке и о проблемах развития нашего сотрудничества. Он держался любезно, как никогда приветливо и с готовностью принимал (по крайней мере на словах) все наши предложения. Но мне показалось, что он чувствует себя неуверенно и чем-то встревожен. Эти наблюдения и ощущения оказались правильными. Прошло еще немного времени, и Салах Наср пошел под арест как участник «заговора Амера».

Переговоры с Насером продолжались два дня и закончились успешно. Насер высказался за урегулирование конфликта мирным путем при нашей активной политической поддержке, если, конечно, будут выполнены резолюции ООН и Израиль в течение шести месяцев освободит оккупированные территории. Мы обещали Насеру оказать более действенную помощь в организации ПВО Египта, обновить коллектив военных советников и усилить наше присутствие в Средиземном море. В ходе переговоров Подгорный предостерег Насера от разного рода военных авантюр на Ближнем Востоке.

Здесь уместно со всей ответственностью и категоричностью сказать, что никогда советское руководство не подстрекало и не подталкивало египетских лидеров, как и лидеров других арабских стран, к войне с Израилем. Как очевидец и участник событий, считаю необходимым об этом заявить, поскольку на этот счет распространяется много небылиц и в зарубежной печати, и в нашей собственной. Не исключаю, что отдельные советские военные советники в арабских странах, исполненные профессиональной гордости за проделанную работу, могли допустить неосторожные высказывания, например, о том, что, мол, египетская или сирийская армия уже не та, что прежде, и вполне готова нанести сокрушительный удар по Израилю. Что же касается советского руководства, то оно не только не занималось подстрекательской деятельностью и не только предостерегало

104

арабов от неверных шагов, но и просто опасалось развязывания разного рода конфликтов, которые каждый раз оборачивались против интересов внешней политики СССР;

Показательна в этом отношении и описываемая командировка в Египет. Мне, в частности, поручалось собрать информацию о действительных военно-политических планах Египта и главным образом о том, не собирается ли Насер в ближайшее время возобновить военные действия. По всему выходило, что пока не собирается. На эту же тему я беседовал и с нашим послом в Каире Дмитрием Петровичем Пожидаевым, сопровождавшим любой серьезный разговор шутками и прибаутками. Посол утверждал, что по крайней мере в течение ближайших шести месяцев Насер войну не начнет. «Я в этом убежден, — говорил посол.—Если окажусь не прав, то назовите мне номер трамвая, под колеса которого я должен положить свою голову». Действительно, голову на рельсы под московский трамвай Дмитрию Петровичу класть не пришлось. Египетскому руководству для начала новой войны потребовалось не шесть месяцев, а шесть лет. На этот раз война могла быть если не победоносной, то, во всяком случае, успешной. И в этой войне арабские армии привели к поражению не генералы, а лично Садат.

Командировка в Египет подошла к концу, мы снова взяли курс на город Пула, и все опять повторилось: Тито, яхта «Подгорка», Большой Бриони. Тито, конечно, выжал максимум информации из Подгорного и пригласил его на отдых в Югославию. Всех нас порадовала не запланированная ранее ночевка на Бриони, и очень уж хотелось отмыться в водах Адриатики от каирской пыли и копоти и отдохнуть от суеты и нервотрепки.

Гамаль Абдель Насер

О Насере написано много, и многое еще предстоит написать. Как революционер и политический деятель он появился тогда, когда Египту, арабскому миру и Африке как раз был необходим человек, способный возглавить борьбу против прогнивших монархий, феодальных порядков и колониализма.

Насер был нужный человек в нужное время.

Именно благодаря деятельности Насера возникли и умножились сначала египетско-советские деловые и дружественные связи, а потом и связи СССР со всем арабским миром. И надо сказать, что советско-арабские отношения на долгие годы стали важным фактором всей мировой политики.

Личность Насера вызывала у меня огромный интерес: я постоянно старался узнать о нем как можно больше. Может быть, Насер был даже одним из последних романтиков в политике: он уважал достойного собеседника, держал свое слово, верил в счастливое будущее своего народа.

В течение долгих лет работы в Египте в двух командировках (около 10 лет) я написал много служебных телеграмм и почтовых корреспонденции, где главным действующим лицом был Гамаль Абдель Насер. Даже когда он ушел из жизни и президентом Египта стал Садат, все равно, анализируя деятельность последнего, я неизбежно возвращался к Насеру, постоянно сравнивая одного с другим.

Не место здесь, в личных воспоминаниях, далее углубляться в вопросы политической значимости Насера, тем более что каких-либо сенсаций на этот счет мной не припа-

106

сено. Я просто хочу посвятить несколько страниц своим наблюдениям, тому, что отложилось в памяти, чтобы читатель мог лучше представить себе Насера не только как руководителя страны и политика, но прежде всего как реального человека.

В наших партийных и служебных характеристиках, если нужно было подчеркнуть общественную значимость человека, долгие годы писалось: «Общественные интересы ставит выше личных». Вот это наше бюрократическое клише наилучшим образом по своей сути подходит к Насеру. Он рано осознал свою значимость как политического деятеля и подчинил всего себя служению Египту и национально-освободительному движению. Мало сказать, что Насер пользовался высоким авторитетом во всем арабском мире. Арабы по-настоящему любили его и гордились им. Он олицетворял для них надежду на лучшее будущее. Во всех арабских странах на стенах частных домов, лавок, кафе можно было увидеть портреты Насера, за исключением, естественно, тех ситуаций, когда это грозило прямыми репрессиями. Меня лично поразило обилие портретов Насера и проявление к нему чувств необычайного уважения и признательности в королевской Ливии. Я провел там несколько дней в ноябре 1963 года и обнаружил, что буквально в каждой лавке на базаре в Триполи висит большой цветной портрет Насера, а рядом — маленький черно-белый портрет Идриса, о чем, конечно, не мог не знать и сам король.

К вещам, личному благополучию и тем более к каким-либо видам накопительства Насер был совершенно равнодушен и жил лишь интересами идейно-политическими. Эти качества Насера хорошо иллюстрирует его собственное жилище. Он прожил всю жизнь в том самом доме на территории военного городка в районе Аббасийя, который занимал, будучи бекбаши — подполковником египетской армии. Позднее дом был лишь несколько модернизирован.

Насер устоял от соблазна повысить себя в воинском звании, что сделали почти все правители из военных. Взять хотя бы того же Садата — он изобретал для себя знаки отличия, придумал себе форму Верховного Главнокомандующего (он выдумал себе еще и титул «верховного военного правителя»). Садат столько накрутил себе золотых разводов

25
{"b":"188209","o":1}