– Да!

– С нами еще едут Никита и Дюша. А из девчонок – Вероника и, кажется, Лена. Одна двухместная палатка предназначается для вас с Лесей. Вероника и Лена будут спать во второй двухместной палатке. Ну, а мы с парнями поместимся в четырехместной. Все? Я удовлетворил твое любопытство?

Какое там удовлетворил! Если прежде любопытство тлело в Кире подобно слабенькой искре, то теперь, получив подкрепление, оно разгорелось ярким пламенем, требующим все больше и больше дров. Но ей пришлось укротить его. Лисица больше ничего не захотел рассказывать, словно воды в рот набрал!

Эдик вел себя точно так же загадочно. И подруги решили: черт с ними, хотят секретничать, пусть. Все равно рано или поздно подруги все выяснят сами. Мужчинам не удастся сохранить свои планы в секрете, если подруги будут все время рядом. А они своих мужчин одних никуда не отпустят, это уж точно. И ладно бы одних, а то там еще Вероника с Леной какие-то нарисовались. Нет, в такой ситуации девушки нипочем не оставили бы своих любимых без пригляда.

Наверное, Лисица с Эдиком и сами это понимали. Потому и не стали спрашивать согласия подруг на участие в экспедиции. Знали, что те все равно поедут с ними, захотят того мужчины или нет.

Впрочем, едва подруги увидели своих потенциальных соперниц, как всякая ревность мигом покинула их сердца. Вероника оказалась толстенькой и какой-то уж очень плотненькой кубышечкой с ногами «иксиком». К тому же волосики у нее были хоть и светлые, но реденькие и при этом торчали над висками непослушными жесткими кудряшками.

Не спасали Веронику даже ее красивые голубые глаза. Они придавали лицу девушки сходство с кукольным. Но не с дорогой фарфоровой немецкой или французской куклой, а с пластмассовыми упитанными пупсами в цветастых платьях и с одинаковыми широко раскрытыми глазами, голубыми или карими. Толстопузые, с кривыми ногами и несоразмерно большой головой. Вот на этого пластмассового пупса и была похожа Вероника.

Говорила она мало, по большей части просто смотрела по сторонам своими чудными глазами, словно бы сканируя пространство вокруг себя.

Лена была в противоположность Веронике черненькая, юркая и какая-то мелкая. Все в ней было мелко. И рост. И черты лица. И суетливые нервные движения, которые зачастую не приводили ни к какому результату. Вероника шагала тяжело, головой покачивала так, словно та была нестерпимо тяжела для нее. А Лена скакала, будто кузнечик. Глазки у нее шныряли по сторонам. И сама она была как язык у муравьеда. Быстрый, подвижный, ловкий.

Вероника была космической станцией, а Лена – мелким разведывательным кораблем.

И Лене, и Веронике вряд ли исполнилось по двадцать пять. Они были молоды и, как все молоденькие девушки, могли бы выглядеть симпатичными. Могли бы, но почему-то не выглядели.

– Если этих девушек приодеть получше, причесать, отвести к стилисту, который наведет полный марафет, тогда они могли бы измениться, – рассуждала Леся. – Ведь еще Александр Дюма говорил, что хорошенькая ленточка никогда не сделает уродливую женщину хорошенькой. Но зато та же ленточка вполне способна из просто хорошенькой женщины сотворить настоящую красавицу.

– Ну о чем ты только говоришь?

– А что?

– Лучше ответь мне, где она раздобыла эти брюки? – прошептала Кира, с тоской взирая на непонятный пузырь, который красовался на месте попы у Лены. – Они же ей велики на два размера!

– Тише ты! Вероника своими локаторами нас засечет.

– Вот еще одна бедолага! Что у нее с бровями и ресницами?

– Ничего, – не сдержалась и захихикала Леся. – Их нет!

– И почему? Неужели так трудно сделать себе контурный татуаж? – сердилась Кира. – Или в парикмахерской покрасить? Ну, или хотя бы тушью слегка тронуть? Это же вообще никаких хлопот! Раз, раз – и брови появились!

– Ничего, повзрослеют немного и сами поймут, что им надо.

– Ни фига они сами не поймут. Когда мне было пятнадцать, я уже все соображала.

– И что же ты соображала?

– А то! Чтобы все у тебя в этой жизни клеилось, нужно быть привлекательной в глазах мужчин!

Все были одеты по-походному. Но если подругам рюкзаки достались с чисто символическим весом, то Вероника и Лена тащили всю свою поклажу на самих себе. Ни один из четырех мужчин не предложил им своих услуг, не поспешил прийти к ним на помощь на тяжелом подъеме. И хотя маленькая Лена кое-как, но справлялась, то грузная Вероника тяжело пыхтела и буквально обливалась потом.

– Дай мне котелок, – наконец не выдержала Кира, отнимая у Вероники внушительных размеров кастрюлю, которую та прижимала к себе бережно, словно ребенка. – Тебе и так тяжело.

– А как же вы? – пыхтя спросила Вероника.

– За меня не беспокойся. Я старая боевая лошадь. Выдерживала и ночной клуб, и автопати, и завтрак в кафе, так что со мной все будет в порядке.

Леся так же молча отняла у Лены дополнительный сверток с одеялами, которые всучил ей ловкач по имени Никита.

Что касается Никиты и Дюши, то первый казался почти точной копией самого Лисицы в молодости, разве что за исключением веснушек, да и мастью он был потемнее. Густые волосы Никиты лишь слегка отливали рыжиной на ярком солнце, а в обычное время казались темно-каштановыми. А Дюша был уменьшенной в годах, но увеличенной в объеме копией Эдика.

– Даже странно, мальчишки так похожи на Эдика и Лисицу, – прошептала Кира на ухо Лесе.

– Ага! А девчонки вот на нас с тобой совсем не тянут.

Леся была миловидной блондинкой, слегка склонной к полноте. Но Леся так успешно боролась со своей мнимой полнотой вот уже почти целых двадцать лет, что стала ее почти одолевать. Ее глаза были голубыми, как у Вероники, но телосложение изящное, руки длинные и тонкие, а ноги стройные, хотя, где нужно, округлые.

Кира же была рыжей, и этим все сказано. Правда, кожа ей досталась хоть и с россыпью веснушек, но хорошо принимающая загар. К тому же у Киры были большие зеленые глаза с бесовскими огоньками, густые и непокорные с бронзовым отливом волосы и поджарая с самой ранней юности фигура. Годы шли, а фигура Киры только все усыхала и усыхала. Так что теперь от одного вида ее длинных, сухих и мускулистых, словно у породистой скаковой кобылы, ног от зависти могли попадать все манекенщицы, модели и прочие звезды подиума.

С Леной ее роднила лишь быстрота движений. Но по части физической выносливости Кира далеко обставляла Лену.

– Девок мне даже жалко. Они явно сами не понимают, как могли бы прекрасно провести время в этой экспедиции. Им бы чуть-чуть лоска, чуть-чуть шарма, парни бы потеряли от них голову и стали бы биться за право оказать девчонкам услугу. Зуб даю!

– Думаешь, Дюша с Никитой потеряли бы из-за девчонок головы?

– На природе, свежем воздухе и в полной изоляции от всего остального мира? Даю тебе на это второй зуб! Фасадный!

– Кабы только Никита с Дюшей, тогда бы ладно, – протянула Леся. – А ну как Лисица с Эдиком тоже подключатся?

– Стыдно тебе так даже думать! – возмутилась Кира.

– Тебе-то хорошо, тебе Лисица достался уже нагулявшимся, а мой Эдик имел более чем скромное количество связей. Вдруг решит увеличить список своих побед?

Однако шутки шутками, а подруги до сих пор так и не выяснили, какого черта они доехали до Кингисеппа, где остановились совсем ненадолго, лишь для того, чтобы перекусить в маленьком кафе, а затем рванули дальше.

– Мы даже не осмотрим город?

– Некогда!

– Куда мы так спешим?

Но ответа девушки не получили. Они двигались сначала по шоссе, потом по усыпанной гравием дороге, а затем еще сколько-то по совершенно ужасающей дороге с ямами и лужами и остановились лишь после того, как впереди запахло морем.

– Ну вот мы и приехали. Дальше к морю только пешком.

Все вывалились из машин и принялись с любопытством озираться по сторонам. Лес, море, луга. Чуть дальше за деревьями вырисовывались крыши небольшой деревни.

– А что там?