Валентина Кузьмина обратилась в Европейский суд по правам человека, где ее жалобу уже признали приемлемой. После публикации в «Новой газете» Следственный комитет при прокуратуре отменил постановление о прекращении уголовного дела по факту смерти Кирилла Щеборща и поручил Следственному управлению при Московской городской прокуратуре: провести дополнительное разбирательство по уголовному делу и, мало того, организовать проверку в отношении возможных противоправных действий начальника УВД по СВАО г. Москвы генерала Трутнева.

Что делать с ведомством, спрашивают «Известия», многие сотрудники которого превратились едва ли не в большую угрозу, чем те, от кого они должны нас защищать? Реформировать, ужесточая контроль за подбором кадров? Или, признав, что министерство неизлечимо, закрыть его и создавать заново.

Предложений по реорганизации МВД сегодня, по сути, два: сократить его численность и за счет этого оставшимся резко повысить зарплаты. Ну и некоторые меры косметического характера: тестирование, декларация доходов и прочая чепуха. От них ожидаемого эффекта страна не получит. Дело вовсе не в зарплате. Герой американского боевика точно сформулировал: «На одного конкретного копа мафия денег всегда найдет больше, чем правительство». В милиции должны работать только патриоты. Скажете, так не бывает? Бывает. Только по такому принципу подбирают разведчиков-нелегалов — нет таких денег, ради которых человек навсегда откажется от семьи, друзей. Это не я так думаю, а легенда нашей разведки — Юрий Дроздов.

Но рак не лечат кремом от прыщей, пишет обозреватель «Известий». Сначала надо почистить МВД и набрать абсолютно новых людей. Так в свое время поступил президент Чехии Вацлав Гавел. Так поступили с ГАИ в Грузии. Даже люди, бежавшие от режима Саакашвили в Россию, признают — ГАИ больше не берет взяток, ее молодые сотрудники всегда готовы помочь, даже колесо поменять. И в нашей стране был подобный опыт. Ныне ошельмованный министр внутренних дел СССР Николай Щелоков в свое время убрал из органов множество костоломов. На офицерские должности назначались люди только с высшим образованием. Но высших милицейских школ было всего две или три, и в МВД пошли выпускники гражданских вузов, люди с неказарменной психологией. С них был списан интеллигентнейший герой телесериала Пал Палыч Знаменский. Секрет его популярности прост: народ видел таких в каждом отделении. А потом — произошел «духовный Чернобыль». Жеглов переиграл Шарапова… Ветеран угрозыска рассказывал, как они стали подкидывать «ворам в законе» наркотики и патроны: «вор должен сидеть в тюрьме». Но в исторической перспективе прав оказался Шарапов: закон превратился в кистень. Теперь краденые кошельки, наркотики, патроны подбрасывают кому угодно, и вовсе не из благородных побуждений.

Радикальные предложения до добра никогда не доводили, отмечают «Известия». Но тяга «разрушать до основанья», увы, осталась. А зачем? Плохими были милиционеры послевоенной поры? Да бросьте. Загляните в сводки. Уровень преступности на душу населения в десятки раз ниже, чем сейчас. О мздоимстве, тем более в таком массовом порядке, как это происходит сейчас, милиционеры и не помышляли. И зарплата тоже была не всегда у них высокой. Скачок произошел только в начале 70-х, когда стали платить, как и военным, за звание. Если не ошибаюсь, военный лейтенант получал сто рублей за звездочки, милицейский — 90. Пошла доплата и за выслугу лет, появились и другие надбавки. Но и тогда «теневики» могли скупить целые райотделы. Да только покупались ли?

Коррумпированность милиции началась именно при лощеном Щелокове, справедливо замечает обозреватель «Известий». Он был, говорят, хороший профессионал, но факт есть факт. Утверждение, что именно он открыл дорогу в милицию специалистам из других профессий, — явное незнание истории. Из других профессий по комсомольским путевкам в советскую милицию шли и до Щелокова, еще со времен Дзержинского. А послевоенная милиция? Туда шли фронтовики. В милицейские профессии, связанные с экономическими преступлениями (с хищениями социалистической собственности), с техникой (ГАИ), с криминалистикой, во все времена шли выпускники гражданских вузов. Кто за зарплатой, кто за романтикой.

Романтики и честные профессиональные трудяги остались и сейчас. Как сделать так, чтобы они доминировали? Уж, во всяком случае, не отменой МВД. Должна быть выстроена система. Есть расхожая фраза: кадры решают все. Мол, все зависит от человека. А должно зависеть от системы. Прежде всего надо отказаться от «палочных» показателей. Тогда милиционеры не будут гоняться за подвыпившими гражданами и подбрасывать им пакетики с наркотой и патроны. Учитывать рекомендации психологов. Малейшие сомнения — и до свидания, товарищ бывший офицер. Никаких начальственных поручительств «под личную ответственность». И контроль: со стороны службы собственной безопасности, прокуратуры и общества.

Нагатинский суд Москвы приступил к рассмотрению первого иска о возмещении ущерба пострадавшему от майора Дениса Евсюкова. Цена иска — 5 миллионов рублей. Суд привлек в качестве третьих лиц по делу ГУВД Москвы и МВД России, но финансирование милиции у нас государственное, поэтому платить за начальника с пистолетом будет Минфин.

Можно утверждать, что жертвы Евсюкова, скорее всего, не получат запрошенных по иску миллионов. В связи с очередными грядущими выплатами «за милицию» очень остро встает проблема компенсации за пытки и увечья, полученные от стражей порядка. У нас сложился другой прейскурант.

Так, Читинский областной суд оставил без изменения решение райсуда о взыскании с Минфина в пользу двух подростков из поселка Шерловая Гора 250 тысяч рублей. Такой оказалась моральная компенсация за милицейский произвол школьникам — Илье Куликову и Евгению Пшеничникову. На снижении суммы настаивал представитель Минфина, но суд кассационной инстанции принял сторону подростков.

Изначально подростки просили 800 тысяч рублей на двоих. На суде представитель Минфина и два осужденных милиционера, от которых пострадали школьники, категорически отказались признавать эту сумму. Судья присудил Евгению 150 тысяч рублей, а Илье 100 тысяч рублей.

Дело было так. Сотрудники милиции поехали проверить информацию, что в одном месте хранят краденое. Двое милиционеров были выпивши. Приехав на место, они выбили дверь ногами и ворвались в квартиру. Четверым подросткам, угрожая пистолетом, приказали лечь на пол. Двое подчинились, двое других убежали. Лежавших милиционер избил ногами, а убежавших нашли в другой квартире, дверь которой стражи порядка тоже выломали. Их тоже избили и устроили погром в квартире.

Двоих милиционеров из приехавшего наряда приговорили к пяти и четырем с половиной годам лишения свободы. Остальные участники «захвата» получили сроки лишения свободы от 3 до 3,5 г. Правда, сроки всем осужденным оказались условными.

Десять лет назад подобные иски были экзотикой. А ныне дела по «милицейским» искам не проходят в редком суде. Например, Центральный суд Читы взыскал с Минфина 150 тысяч рублей в пользу бывшего студента Забайкальского горного колледжа Сергея Гилева. Три сотрудника краевого УВД — Максим Никишин, Олег Дьячков и Сергей Гилязов — заставляли парня признаться в угоне автомобиля. Днем милиционеры задержали студента и прямо с занятий в колледже увезли за город. В лесу его жестоко избили. Позже выяснилось, что он не был причастен к угону.

В законе нет четких критериев того, как оценивать отнятую или покалеченную жизнь. Но государству расплачиваться с жертвами становится все труднее и труднее. Не проще и жертвам, так как выплаты за пытки, убийства и увечья растягиваются на годы.

Районный суд Нижнего Новгорода взыскал 8,5 миллиона рублей с двух бывших милиционеров, виновных в пытках задержанного Алексея Михеева, в результате которых он стал инвалидом. Но довести до справедливого решения дело оперуполномоченных было невероятно тяжело. В итоге Европейский суд по правам человека признал факт применения к Михееву пыток и постановил взыскать в пользу потерпевшего с Российской Федерации 250 тысяч евро.