В конце концов Риттер связался с Лангом и попросил его приехать в Германию и помочь в лабораторной сборке изделия. В качестве вознаграждения он пообещал ему вклад в 10 тысяч марок в Немецком банке и компенсацию всех расходов на поездку. Ланг принял приглашение. Под предлогом, что хочет навестить родственников, он прибыл в Германию весной 1938 года, чтобы помочь в окончательной сборке копии американского бомбардировочного прицела.

Но впрочем, вокруг его приезда не было ажиотажа, на который он, возможно, надеялся. Риттер поручил агента Пауля майору Гроскопфу из I/Люфт, который встретил Ланга в Берлине и поселил его в роскошном отеле «Эспланада».

Войдя в номер, Ланг увидел на столе полностью собранный бомбардировочный прицел, совершенно подобный тем, что были на заводе Нордена.

– Боже мой! – воскликнул он. – Так вы уже собрали его! Значит, я теперь и не нужен!

Гроскопф поспешил разуверить его.

– Эта модель, – с радушной улыбкой сказал он, – не была бы на этом столе без вашего ценнейшего сотрудничества, герр Ланг.

Гроскопф объяснил, что по чертежам, добытым Лангом, профессор Фухс разработал бомбардировочный прицел, названный Adler-Geraet и представляющий собой, как полагают, усовершенствованную модификацию прицела Нордена. Именно модель реконструкции американского прицела Фухсом и была представлена Лангу в номере отеля.

Ланг провел чудесную неделю в Берлине, где Гроскопф и его коллеги из абвера устроили для него сплошной праздник, и он даже был принят Германом Герингом и получил благодарность шефа люфтваффе. Риттер демонстративно не принимал участия в торжествах, путь к которым он и проложил. Помимо краткого благодарственного письма от Канариса, он не получил никакой награды за свои труды. В конечном итоге успех прибавил перьев на шляпу майора Гроскопфа.

Одиссея прицела Нордена, начавшаяся в 1937 году в Бруклине, окончилась весной 1945 года в заброшенной австрийской деревеньке. Части генерала Джорджа С. Паттона из наступающей 3-й армии захватили завод, который немцы пытались укрыть в Тирольских Альпах, и в руки победителей попало сверхсекретное изделие под названием «Luftwaffenzielgeraet-EZ-42».

Сначала решили, что это одно из оригинальных изобретений немцев, и с триумфом принесли изделие в технический отдел разведслужбы 3-й армии.

Как выяснилось, это был бомбардировочный прицел Нордена.

Какой бы многообещающей ни была новая сеть майора Риттера, она все же была нацелена на более поздние операции. А сейчас, в конце 1938-го и в начале 1939 года небольшая ячейка, созданная далеко на юге, была более актуальной и важной. В ней были собраны обученные профессионалы, и работали они под руководством капитана 1-го ранга Германа Менцеля, начальника отдела военно-морской разведки Берлинского управления абвера.

Эта сверхважная миссия имела кодовое название «Проект 14», и ее задачей была рекогносцировка Панамского канала.

В тридцатых годах канал как магнитом притягивал к себе интерес. Все противоборствующие секретные службы считали его критической зоной нашей национальной безопасности – нашим единственным действительно уязвимым стратегическим объектом, за исключением Пёрл-Харбора. Зона была насыщена японскими и итальянскими шпионами, хватало там и советских агентов.

Когда в 1935 году капитан 1-го ранга Менцель посетил Панаму, он назначил Курта Линдберга, директора местного агентства линий Гамбург – Америка и германского консула в Колоне, также и резидентом абвера. В марте 1938 года важность этой резидентуры стала причиной того, что адмирал Канарис выслал туда один из своих шпионских наборов с капитаном «Швабена», специально сделавшим крюк, чтобы доставить посылку.

Еще в те времена, когда зарубежная разведка велась наобум, абвер искал пути, чтобы обеспечить исчерпывающее изучение канала. Эта деятельность была инициирована специальным запросом военно-морского оперативного штаба, а затем и Генеральным штабом ВВС, которым потребовались детальный топографический и технический отчеты о канале, и со всех немецких судов, проходящих по каналу, велось наблюдение за американскими гарнизонами и военными сооружениями в этой зоне.

Для налаживания систематической работы в Панаму был направлен опытный оперативник абвера Вольфганг Блаум. Это был опытный специалист с техническими знаниями и воображением, а также умелый организатор. Поработав с германской колонией в зоне канала, он создал две отдельные агентурные ячейки. Одна состояла из множества информаторов, находящихся в каждом заслуживавшем внимания пункте, а вторая состояла из одиннадцати человек и специализировалась на важных персонах.

Лидерами малой ячейки были два профессиональных шпиона: Ганс Хайнрих Шаков, с отличием окончивший школу абвера в Гамбурге и работавший под прикрытием пароходной компании «Хапаг-Ллойд» в Бальбоа, и двадцатидевятилетний Эрнст Роберт Кухриг, тоже выпускник гамбургской разведшколы, маскировавший свою шпионскую деятельность работой по ремонту пишущих машинок.

Ячейка Шакова была типичной командой под руководством резидента и с парой профи в качестве лидеров. В ней был и неизбежный партийный функционер по имени Гисберт Гросс, и своя Мата Хари – девятнадцатилетняя секретарша германского консула в Колоне Ингеборг Вальтраут Гутманн. Она отвечала за канцелярскую работу и совмещала ее со сбором информации от проезжающих морских офицеров, которые охотно беседовали с жизнерадостной хорошенькой девушкой.

Семеро других членов группы были простыми рабочими: слесари, механики, каменщик, крановщик, портовый грузчик. Они были весьма полезны и важны, поскольку имели отношение к работе порта. Все они уже долго жили в зоне канала, считались хорошими работниками и пользовались уважением сослуживцев, начальников и соседей. Они хорошо знали все ходы и выходы, имели обширный круг знакомых, а пользуясь должностным положением, и свободный доступ к любым тщательно охраняемым сооружениям и устройствам порта.

Пример Эрнста Кухрига наглядно показывает, как свободно немцы распоряжались в зоне канала и насколько плохо была поставлена охрана в ее районах ограниченного доступа. Когда-то он был юнгой и впервые попал в Панаму в 1931 году в возрасте девятнадцати лет. Он сбежал с судна и нелегально остался в Панаме, укрываясь у одного китайца до 1936 года, когда был арестован, осужден на двадцать шесть дней тюрьмы и выслан из страны.

Через год после депортации Кухриг вернулся в Панаму и в качестве мастера по ремонту пишущих машинок получил доступ в форт Рэндольф (США), где часовые без проверки пропускали его туда и обратно. Он провел в форт Шакова и Гросса вместе с мисс Гутманн в качестве прикрытия, говоря часовым, что они собираются посидеть в ресторане в беспошлинной зоне, и принеся присягу, как это требовалось по закону, что у них нет с собой фотоаппаратов. Вместо ресторана они пошли бродить по форту, как обычные туристы, подходя к таким закрытым объектам, как артиллерийская батарея на Калета-Пойнт, и фотографируя их «лейкой», спрятанной в чемоданчике с инструментами, хорошо знакомом всем часовым.

От Шакова и его группы шел поток информации к Блауму, который, используя официальные каналы консульства, передавал их в абвер. Несколько примеров показывают, насколько хорошей была крыша:

«В связи с нехваткой стройматериалов сооружение третьего шлюза около Педро-Мигеля было приостановлено для обеспечения строительства других оборонных сооружений. Подобная нехватка стала причиной, помешавшей реконструкции шлюзов в Мирафлоресе и Гатуне».

«Новое транспанамское шоссе будет построено между Колоном и Панама-Сити. Две полосы от Панама-Сити до плотины Медден уже готовы. Однорядное шоссе от плотины до Франс-Филд строится».

«Электростанция на плотине Гатун расположена слева от шлюза и укрыта соломой в целях маскировки. Форт Рэндольф, форт Коббе и форт Амадор оснащены длинноствольными береговыми орудиями калибром до 356 мм».