Больших усилий требовало также наблюдение за населением прифронтовой полосы. Английская зона находилась под наблюдением британской контрразведки. Здесь применялась та же система, что и в самой Англии. Вся зона была разбита на четыре главных района.

В каждом районе было приблизительно 20 полицейских участков. Каждый из них охватывал 50 квадратных миль. В свою очередь, полицейский участок был разбит на 8 или 10 общин, каждая из которых охватывала район в 5 квадратных миль. Население каждой общины составляло приблизительно до 3 000 человек. За ними наблюдали агенты контрразведки, имевшие в своём распоряжении «указчиков» из местного населения, причём таковыми обычно являлись либо мэр, либо приходской священник. Каждый главный район подразделялся ещё на три зоны: передовую, среднюю и тыловую. Особенно тщательно наблюдение велось за передовой, полуфронтовой зоной.

Несмотря на всю эту сложную систему, созданную английской контрразведкой, немецким шпионам всё же удавалось проникнуть в прифронтовую зону. Во время первой мировой войны союзные власти так и не решились выселить население прифронтовой зоны, и это доставляло им, как пишет Тохай, весьма много забот, а главное, в значительной степени сводило на нет усилия контрразведки.

Заслуживает внимания то, что Тохай рассказывает об опыте британской контрразведки в области борьбы с немецким шпионажем на территории, освобождённой от немецких войск. Английская и французская агентура ещё до начала наступления союзников в 1918 году выявила весьма многих немецких шпионов из местных жителей — бельгийцев и французов, — и по мере продвижения союзников вперёд эти вражеские шпионы немедленно арестовывались.

В Монсе, Шарлеруа, Намюре были арестованы все женщины, которые сожительствовали с немцами, ибо в каждой из них легко было заподозрить немецкого шпиона. Союзной контрразведке при этом огромную помощь оказывало местное население, в основе своей оставшееся верным родине. Благодаря этой помощи «чёрные списки», составленные заранее союзной контрразведкой, быстро пополнялись сотнями имен лиц, которые так или иначе были связаны с немецкими оккупантами.

Небезынтересными и полезными могут и теперь оказаться замечания капитана Тохая о борьбе британской контрразведки против способов связи германских шпионов, в частности радиосвязи, и разоблачение, например, «Науэнской загадки», способов осведомления о месте падения немецких бомб, сброшенных с самолётов, и т. д. Заслуживает при этом внимания борьба контрразведки против использования солдат и офицеров, едущих с фронта в тыл, а тем более из одной союзной страны в другую, в качестве «почтальонов» для передачи «частных» писем по «невинным» адресам. Этим путём немецкие шпионы весьма часто избегали союзной цензуры при пересылке сведений в такие страны, откуда они могли быть беспрепятственно доставлены либо в Германию, либо соответствующему шпионскому центру, находящемуся в глубоком тылу.

Британская контрразведка применяла, как увидит читатель, различные способы борьбы против вражеской разведки. Одним из таких способов являлось распространение заведомо ложных слухов, в особенности этот способ применялся английской морской контрразведкой для того, чтобы скрыть от глаз и ушей неприятельских шпионов истинную цель выхода в море того или другого корабля или целого соединения, как и караванов союзных транспортов. Эти слухи обычно распространялись офицерами и скоро становились достоянием команд, и от них доходили до ушей немецких шпионов. Во многих случаях германское морское командование оказывалось сбитым с толку.

К этому же способу прибегали и немцы, которые, в частности, производили ложные переброски войск, и иногда им удавалось ввести в заблуждение английское командование.

Весьма многие факты, рассказываемые капитаном Тохаем, подтверждают известное положение о том, как велико на войне значение сохранения военной тайны, в особенности накануне крупных операций, во время сосредоточения войск. Многое здесь зависит от того, насколько органы контрразведки умело и настойчиво борются за сохранение военной тайны. С другой стороны, от разведки же зависит, насколько быстро своё собственное командование сумеет проникнуть в тщательно охраняемую противником его военную тайну. Можно согласиться с капитаном Тохаем, что настоящий офицер разведки должен мысленно, если не физически, жить за линиями противника.

Главное, пишет Тохай, к чему стремилась английская разведка, — это в точности знать, с какими именно войсками противника он имеет дело на данном участке фронта. Это достигалось различными способами: опросом пленного, установлением личности отдельного немца, живого или мёртвого, подслушиванием разговоров солдат и офицеров противника в их окопах. Всё это вело к установлению номера батальона, к определению полка, а, следовательно, и дивизии.

Разведчики внимательно изучали документы пленного или убитого немца, его личный жетон, погоны, нарукавные знаки или другие знаки на одежде и снаряжении, карты, записные книжки, письма, дневники, открытки. Немцы, пишет Тохай, и в ту войну были большие любители писать письма и хранить таковые независимо от того, были ли это письма от жён, матерей или друзей, находившихся в других дивизиях и корпусах. Насколько велико значение тщательного изучения всех подобных материалов, свидетельствует следующий факт: как утверждает автор книги, первое указание на то, что немцы готовятся к майскому наступлению 1918 года на Шмен де Дам, маршал Фош получил именно из захваченных личных документов и почтовой открытки. Как ни громоздко изучение огромной корреспонденции — иногда до 50 мешков писем, открыток и дневников в день, — из которой только очень небольшой процент оказывался ценным, — оно всегда приносило пользу.

Английская разведка при этом тщательно отмечала адреса отправителей и получателей, почтовые штемпеля. По этим документам удавалось устанавливать весьма многое: рост или сокращение сил противника, прибытие резервов, исчезновение дивизий, реорганизацию и перегруппировку немецких войск. Этими же путями британская разведка устанавливала всё, что её интересовало относительно командующих армиями и, в особенности, дивизиями противника, и иногда это позволяло раскрывать его замыслы и предупреждать их. Таким же путём получались сведения о внутреннем состоянии противника.

Но самым важным Тохай считает допрос военнопленных. Офицеры британской разведки во Франции за время войны допросили в общей сложности до 300 000 пленных немцев. При этом они пользовались такой чисто немецкой чертой характера пленных, как хвастовство. Тохай называет немцев хвастливыми тщеславными гуннами и считает, что заставить немца хвастать — верное средство получить от него нужные сведения. Офицеры разведки всегда помнили о том, что сведения, полученные ими при допросе пленных, могут пригодиться тотчас же, даже во время боя. Поэтому оперативное использование сведений, полученных от пленных, чаще всего являлось мерилом успешности самого допроса.

Книга капитана Тохай читается с интересом. Читатель сам легко отбросит всё несущественное, сомнительное, устаревшее и сумеет извлечь пользу из многих заслуживающих внимания замечаний одного из опытных британских разведчиков.

И. Ерткашов [2]

Это рассказ о войне внутри войны — о сражении, скрытом от дневного света, о затяжной, безжалостной «битве умов». Под словом «Разведка» и подразумевают подобное состязание, т. е. процесс, посредством которого одно лицо или государство получает информацию от другого против его воли.

Разведка существовала во все времена, соответственно видоизменяясь. В описаниях такого рода человеческой деятельности ранних времён вы прочтёте о некой Раав, снабдившей Иисуса Навина сведениями о военном положении в Иерихоне. Далила, другая женщина-агент, искала и обрела информацию об источнике силы мощного противника.

У Ганнибала, мастера маскировки, была своя излюбленная шутка: он привязывал к рогам быков горящие факелы и направлял сотни пылающих животных в неприятельский лагерь. Вспомните приёмы инквизиторов. В дни процветания Венеции разведка играла не меньшую роль, чем битвы. Фридрих II хвастал тем, что берёт с собою в бой «сто шпионов вместо сотни поваров». Французская революция с её «чёрным кабинетом», который просматривал всю подозрительную корреспонденцию, ещё больше приближает нас к современности. Звезда Наполеона, быть может, не вознеслась бы столь высоко без Карла Шульмейстера. Не одну страницу вписал он в историю. Поражение, которое потерпел маршал Мак вследствие небольшого манёвра, проведённого этим «лучшим из шпионов», «человеком без национальности и чести», и по сей день может служить образцом. Манёвр заключался в том, что Шульмейстер, инсценировав ссору с Наполеоном, сумел приблизиться к австрийскому штабу и собрать информацию для Наполеона.