— Вот я и приехал, чтобы поговорить с вами по этому поводу, — сказал дон Диего.

— Чтобы поговорить со мной по этому поводу? — проговорил дон Карлос с испугом и большой долей надежды в душе.

— Это будет довольно скучно, вероятно. Любовь, женитьба и тому подобные вещи, все это в своем роде неприятности. Представьте себе человека со здравым смыслом, который бегает за женщиной, играет для нее на гитаре, увивается около нее подобно какому-нибудь глупцу, когда все знают о его намерениях. А потом церемония! Я человек богатый, с положением, и потому, мне кажется, венчание должно быть тщательно обдумано; надо устроить пир туземцам и все такое прочее, и только потому, что человек берет себе жену, которая была бы хозяйкой его дома.

— Большинство молодых людей, — заметил дон Карлос, — были бы в восторге победить женщину и гордились бы возможностью иметь пышную и модную свадьбу.

— Конечно! Но это ужасное неудобство. Тем не менее мне придется испытать его, сеньор. Видите ли, это желание моего отца. Вы — еще раз извините меня — попали в скверное положение. Это результат политики, конечно, но вы прекрасного происхождения, вы из лучшего рода в стране.

— Я благодарю вас, что вы вспомнили эту истину, — сказал дон Карлос, приподнимаясь, чтобы поклониться и приложить руку к сердцу.

— Все знают это, сеньор. И естественно, что когда Вега выбирает подругу жизни, то он должен выбрать женщину знатного происхождения.

— Разумеется! — воскликнул дон Карлос.

— У вас есть единственная дочь, сеньорита Лолита.

— А! Да, конечно, сеньор. Лолите теперь восемнадцать лет, и она красивая и образованная девушка, если только отцу подобает говорить так.

— Я видел ее в миссии в селе, — сказал дон Диего. — Она действительно красива, и я слышал, что она образованная. В ее происхождении и воспитании не может быть сомнений. Я думаю, что она была бы подходящей хозяйкой в моем доме.

— Сеньор?

— Это и есть цель моего сегодняшнего визита.

— Вы спрашиваете разрешения ухаживать за моей прекрасной дочерью?

— Да, сеньор.

Лицо дона Карлоса просияло, он снова вскочил, чтобы, наклонясь вперед, пожать руку дону Диего.

— Она прекрасный цветок. Я хотел бы, чтобы она вышла замуж, и я был в некотором затруднении по этому поводу, так как не желал, чтобы она ушла в семью, которая не была бы равной моей. Но когда дело касается Вега, то об этом не может быть и речи. Даю вам мое согласие, сеньор.

Дон Карлос был восхищен. Брак между его дочерью и доном Диего Вега! Его состояние вернется в момент совершения этого брака. Он станет снова важным и влиятельным! Он позвал туземца и послал за женой. Через несколько минут донья Каталина появилась на веранде, чтобы приветствовать посетителя. Ее лицо сияло, так как она слышала все.

— Дон Диего делает нам честь, прося разрешения засвидетельствовать свое почтение нашей дочери, — объяснил дон Карлос.

— Вы дали согласие? — спросила донья Каталина, так как было неудобно, конечно, ухватиться сразу за жениха.

— Я дал согласие, — ответил дон Карлос. Донья Каталина протянула свою руку, и дон Диего слабо пожал ее и немедленно выпустил.

— Подобным союзом можно гордиться, — сказала донья Каталина. — Я надеюсь, что вам удастся завоевать ее сердце, сеньор.

— Что касается этого, — произнес дон Диего, — я надеюсь, что здесь не будет никаких ненужных глупостей. Или сеньорита меня хочет, или же не хочет. Разве я могу изменить направление ее мысли, если стану играть на гитаре под ее окном, пожимать ей руку, или класть свою руку на сердце и вздыхать? Я желаю взять ее в жены, иначе я бы и не приехал сюда, чтобы просить ее у отца.

— Я… я… конечно! — говорил дон Карлос.

— Ах, сеньор, но девушка любит, чтобы ее завоевывали, — сказала донья Каталина. — Это ее привилегия, сеньор. Часы ухаживания сохраняются в памяти на всю жизнь. Она вспоминает и прекрасные слова, сказанные ее возлюбленным, и первый поцелуй, когда они стояли у ручья и смотрели друг другу в глаза, и как он выказал внезапный страх за нее, когда они ездили верхом и ее лошадь пустилась вскачь — все это дорого ей, сеньор. Это похоже на маленькую игру, и эта игра разыгрывается с самого начала существования человечества. Это, может быть, безумие, сеньор, если рассматривать холодным разумом, но тем не менее оно восхитительно.

— Я ничего не понимаю в этом, — возразил дон Диего. — Я никогда не бегал и не ухаживал за женщинами.

— Женщина, на которой вы женитесь, не будет огорчаться этим, сеньор.

— Вы думаете, что мне необходимо проделать все это?

— О, — сказал дон Карлос, испугавшись потерять влиятельного зятя, — немножко-то не помешало бы. Девушка, конечно, любит, когда за ней ухаживают, даже если она и приняла известное решение.

— У меня есть слуга, который чудесно играет на гитаре, — сказал дон Диего. — Сегодня ночью я прикажу ему выйти и играть под окнами сеньориты.

— А сами не приедете? — прошептала донья Каталина.

— Приехать снова сюда ночью, когда дует с моря холодный ветер? — воскликнул дон Диего. — Это убьет меня. И кроме того туземец играет на гитаре лучше, чем я.

— Я никогда не слыхала подобных вещей! — донья Каталина едва переводила дух, ее чувство приличия было оскорблено.

— Пусть дон Диего делает, как он хочет, — возразил дон Карлос.

— Я думал, — сказал дон Диего, — что вы устроите все и затем известите меня. Я, разумеется, привел бы в порядок дом и взял бы больше слуг. Должно быть, мне придется купить коляску и поехать со своей невестой в Санта Барбара, чтобы посетить там одного друга. Не можете ли вы позаботиться обо всем остальном? А затем вы только пошлите мне словечко, когда состоится венчание.

Дон Карлос Пулидо сам был теперь несколько задет за живое.

— Кабальеро, — сказал он, — когда я ухаживал за доньей Каталиной, она держала меня как на иголках; она то хмурилась, то на следующий день улыбалась. Это придавало пикантность всему событию. Я не хотел бы, чтобы у вас было иначе. Вы пожалеете, сеньор, если не будете сами ухаживать. Желаете теперь же повидать сеньориту?

— Я полагаю, что я должен, — сказал дон Диего.

Донья Каталина, подняв голову, вошла в дом, чтобы привести девушку. Вскоре пришла Лолита, милая, маленькая, с черными блестящими глазами и черными волосами, лежавшими вокруг головы большим кольцом, с прелестными маленькими ножками, выглядывавшими из-под светлого платья.

— Я рада видеть вас снова, дон Диего, — сказала она.

Он склонился над ее рукой и подвел ее к столу.

— Вы так же прекрасны, как и тогда, когда я видел вас в последний раз.

— Всегда следует говорить сеньорите, что она прекраснее, чем была, когда вы видели ее в последний раз, — простонал дон Карлос. — Ах, если бы я был снова молод и мог бы снова любить!..

Он извинился и вошел в дом, а донья Каталина направилась к другому концу веранды; таким образом парочка могла говорить свободно, и вместе с тем она могла наблюдать за ними, как подобало хорошей дуэнье.

— Сеньорита, — сказал дон Диего, — я просил сегодня у вашего отца разрешения сделать вам предложение.

— О, сеньор! — воскликнула девушка.

— Как вы думаете, я буду подходящим мужем?

— Почему, я… то есть…

— Скажите слово, сеньорита, и я передам это моему отцу, а ваша семья займется приготовлением к церемонии. Они смогут известить меня через какого-нибудь туземца. Меня утомляют поездки из дома, когда в этом нет большой необходимости.

Прекрасные глаза сеньориты Лолиты начали сверкать предостерегающими огоньками, но, очевидно, дон Диего не видел их и таким образом готовил себе поражение.

— Согласны ли вы стать моей женой, сеньорита? — спросил он, слегка наклоняясь к ней.

Лицо сеньориты Лолиты пылало. Она спрыгнула со стула, ее маленькие кулачки сжались.

— Дон Диего Вега, — сказала она, — вы из знатной семьи, имеете большое состояние и унаследуете еще большее, но вы безжизненны, сеньор! Так вот какое у вас представление об ухаживание и романе! Вы не желаете затруднить себя, проехав четыре мили по гладкой дороге, чтобы увидеть девушку, с которой хотите обвенчаться? Что за кровь в ваших жилах, сударь?