Чиано не утерпел и при встрече с дуче сказал:

— Ось Рим — Берлин — Токио напоминает мне человека, который хочет накрыться коротким одеялом: тепло ногам — стынет голова, тепло голове — стынут ноги… Мне кажется, дуче, немцы могут предать нас в один прекрасный момент.

Муссолини нахмурился:

— Мы этого не допустим. Я не позволю Гитлеру нас обмануть. Не нужно сгущать краски.

Чиано возразил. Он напомнил подслушанный разговор адъютанта Кессельринга с Берлином. Немецкий капитан пренебрежительно назвал итальянцев макаронниками и говорил, что Италия скоро будет оккупированной страной. Ясно, что адъютант высказывает не только собственное мнение.

— Я отлично все знаю. — Муссолини посмотрел в окно на площадь святого Марка. Было холодно. Редкие пешеходы шли торопливо, зябко кутаясь в легкую одежду. — Я все это знаю, — повторил он. — Но советую вам держать себя осторожнее. Немцы догадываются о вашем неприязненном отношении. Не следует прежде времени раскрывать карты.

Дуче спросил еще:

— Чем мы отметим пятидесятилетие Геринга?

Чиано уже думал об этом. Может быть, подарить рейхсмаршалу чеканный золотой меч? Оружейный мастер, великолепный Мессине, готовил его для Франко. Но времена меняются, генералу Франко незачем дарить дорогие подарки Или, может быть, наградить Геринга золотой звездой Римского Орла? Король, вероятно, пойдет на это.

В тот день говорили о положении в стране. Англичане бомбардируют Милан, Геную. Летают над итальянскими городами каждую ночь. Разбит Неаполь. Бомбами уничтожены целые кварталы, гавань превращена в кладбище кораблей. Муссолини слушал насупившись, и упрямая складка залегла меж бровей на его выпуклом лбу. Все это издержки войны. Они закаляют народ, как и урезанные пайки. Изголодавшиеся люди становятся злее. На войне итальянцам не хватает именно злости. Негодование дуче вызывает другое — итальянцы бунтуют, устраивают голодные демонстрации. А в Неаполе во время бомбардировки люди кричали: «Мира! Мы требуем мира!» Это все, на что они способны…

Не сдерживая раздражения, Муссолини сказал:

— Глина!.. Вот она, глина, которая липнет к моим ногам! — Он снова повторил фразу, которую Чиано слышал не раз: — Если бы у Микеланджело вместо мрамора была только глина, что мог бы он делать, кроме горшков!.. Я думаю, что нам надо сформировать новые части и держать их дома. К концу года я намерен иметь пятнадцать полнокровных дивизий в долине По. Пусть тогда адъютант Кессельринга говорит что угодно об оккупации. Решать судьбы Европы будет тот, у кого дома останется небольшая, но крепкая армия.

Муссолини продолжал витать в облаках. Откуда ему взять пятнадцать новых дивизий? Надо трезво смотреть на вещи! Возражать тестю Чиано не стал, но этот разговор заставил его насторожиться. Что значит фраза — быть осторожнее с немцами? Все ли сказал Муссолини, что думал? Вообще последнее время Чиано стал замечать, что дуче не до конца с ним откровенен. А отношения с немцами становятся все более напряженными. Уж не готовят ли они для Чиано какую неприятность, не восстанавливают ли против него Муссолини.

В душе Чиано остался доволен злой шуткой, которую кто-то сыграл в Милане с германским консулом. Консул искал новое помещение для своей резиденции. Вскоре он получил анонимное предложение. Неизвестный автор писал: «Мы узнали, что вы подыскиваете новую резиденцию. Мы предлагаем вам очень красивый дом, достойный вас и вашего вождя». Консул сам отправился по адресу, указанному в письме. Это оказалась… тюрьма.

Авторам анонимки нельзя было отказать в остроумии, но Чиано пришлось выслушать взволнованную тираду Маккензена. Конечно, пришлось заверить немецкого посла, что будут приняты меры, что он, министр иностранных дел, сожалеет и негодует вместе с господином Маккензеном. Дипломатия остается дипломатией. Здесь говорят далеко не то, что думают…

Чиано все больше убеждался, что теперь самое время начинать переговоры с Лондоном и Вашингтоном. Иначе можно опоздать и остаться в проигрыше. После Сталинграда рассчитывать на победу Гитлера — дело сомнительное.

Итальянский министр иностранных дел был уверен, что Муссолини тоже так думает. Но дуче осторожен, чертовски осторожен! Король Виктор Эммануил ведет себя иначе — более откровенен в своих симпатиях. Впрочем, король лично заинтересован в дружбе с Англией — все королевские сокровища, все богатства хранятся в лондонском банке.

Вообще после Сталинграда многое изменилось. Произошла переоценка ценностей. Велика ли теперь ценность — союз с Гитлером? Да и сами немцы все больше начинают склоняться к сепаратному миру с Западом. Чиано располагает солидной информацией. Не так давно в Рим приезжал князь Урах — из ведомства Геббельса. Он словно невзначай спросил, как бы в Италии отнеслись к сепаратному миру с Англией.

Князь Урах — не первая ласточка. Синьор Таморо, итальянский посол в Швейцарии, прислал любопытнейшие документы. Это были фотографии участников тайных англо-германских переговоров в Лугано. Значит, немцы и англичане, несмотря на войну, встречаются за круглым столом…

К сожалению, снимки получились не совсем удачные. Агент оказался плохим фотографом. Чиано узнал только Зейс-Инкварта — имперского комиссара в Голландии. Осведомитель сфотографировал его в полупрофиль, на фоне какого-то здания. Рядом стоял человек в надвинутой на глаза шляпе, с поднятым воротником. Таморо утверждает, что это англичанин. В конце концов, его фамилия не важна. Ясно одно — Зейс-Инкварт ездил в Швейцарию и встречался с англичанами.

После Сталинграда и немцы и англичане с американцами бурно развивают тайную деятельность. Даже венгерский регент Хорти и тот встревожен. Он похож на крысу, бегущую с корабля. Тот же Таморо сообщил, что венгерский посланник Бакх-Бешеньи установил в Берне тайный контакт с Алленом Даллесом. Аллен Даллес!.. Он не случайно поселился в Швейцарии.

Нервозность англичан и американцев после Сталинградских событий можно обнаружить по многим признакам. Генерал Франко снова встречался в Мадриде с Самуэлем Хором. Сообщают, что британский посол сочувственно отнесся к предложению Франко стать посредником в переговорах между немцами и англичанами. Испанский правитель высказал мысль, что перед нарастающей опасностью большевизма англичанам следует незамедлительно найти пути к сближению с Германией.

Еще большее значение министр иностранных дел придавал полету кардинала Спеллмана из Нью-Йорка в Европу. Кардинал намерен посетить Ватикан. Пусть приедет. Не важно, что Спеллман представляет враждебную державу. В Ватикане нейтральная почва. Католики все равны перед богом, перед святым престолом. Чиано уже передал тайно приглашение кардиналу Спеллману — итальянское правительство почтет за честь видеть его своим гостем. Кардинал сможет побывать всюду, где он захочет. Прелюбопытнейший персонаж этот Спеллман! Католическая сутана не мешает ему управлять самолетом, ставить фильмы и даже заниматься боксом. Настоящий янки!..

Предстоящий визит Спеллмана в Ватикан побудил Чиано принять некоторые меры — надо стать итальянским послом при святом престоле. Муссолини согласен, папа Пий тоже. Это тем более важно, что Гитлер назначил в Ватикан нового посла — Вейцзекера. Вейцзекер недаром сменил фон Бергена, прослужившего в Ватикане почти четверть века. В переговорах с Западом Гитлер рассчитывает на посредничество папы и поэтому направил в Ватикан наиболее опытного дипломата.

Вскоре Галеаццо Чиано оставил пост итальянского министра иностранных дел. Внешне это выглядело уступкой Берлину — немцы давно уже косо посматривали на подозрительную двойную игру Чиано.

Муссолини пожелал зятю успеха на новом поприще. Прощаясь, он вдруг спросил его:

— Вы еще продолжаете вести свой дневник? — Муссолини знал о тайных записях, которые делал Чиано. — Имейте в виду, записки могут понадобиться. Все ли документы у вас в порядке?

— Конечно! Я могу документировать любую провокацию Гитлера — от организации пограничных инцидентов до войны с Россией. В случае надобности фюреру можно пригрозить разоблачением.