— Ты?!!
Я выпрямился, одной рукой придерживая пса, тот уже вздыбил холку, готовый второй раз пожертвовать собой ради меня и снова броситься на врага.
Нет уж, теперь я не позволю!
Вуду-Z отшатнулся, его ладонь хлопнула по кобуре на боку.
— Как… ты…
Я улыбнулся:
— Ты никогда не задумывался, почему люди называют ID-матрицы Душой?
* * *
Вуду-Z, а точнее — Петр Астахов, бывший друг и деловой партнер Евгения Калугина, отшатнулся. Я вдруг понял, почему он примерил этот лживый образ негра с туманом в глазах. Он боится смотреть настоящими, боится, что я увижу в их глубине.
Из кухни выскакивает солдат в черной броне, секунду пытается осознать происходящее, потом вскидывает оружие. В мгновение ока, такое долгое для меня, я оказываюсь перед ним. Мне не составляет труда вырвать у его аватара из рук оружие и оттолкнуть. Солдат летит назад, будто в него врезался КамАЗ, спиной проламывает железобетонную стену. В облаке пыли на него обрушиваются куски перекрытий и мебели, погребая незадачливого убийцу.
Я оборачиваюсь за миг до того, как из спальни выбегают оставшиеся четверо головорезов. Эмоций нет. Все, что они пытаются делать, — я уже знаю, мне сообщает об этом сама Сеть, о мельчайших нарушениях в системе, о невидимых командах.
Автомат в моих руках вздрагивает, в сторону летит веер отработанных гильз. Фигуры в черной броне дергаются под пулями, свинец крошит пластины кевлара с той легкостью, с какой распарывают ткань ножницы портного. С громкими хлопками взрываются линзы на масках, оттуда брызжет красным. На стены густо плещет кровью из несуществующих тел. В реальности сейчас точно так же вздрагивают в виртуальных креслах шестерки Астахова, когда чипы виртуальности кипятят «дублями» их мозги.
В тишине сухо щелкает боек, звонко падает гильза на пол, а следом обрушиваются мешками истерзанные тела солдат.
И тогда я оборачиваюсь к тому, кто раньше называл меня другом. А потом, заняв пост моего заместителя в корпорации «Нью Хоуп», поддался на уговоры инвесторов, желающих превратить виртуальность в саркофаг для пользователей. Я отказался. И тогда киллер, нанятый моим другом, выстрелил в меня первой в мире дублирующей программой…
— Выход! — шепчет Петр лихорадочно. — Выход, выход!
— Тебе не выйти отсюда. — Я качаю головой и отбрасываю автомат. — Здесь я контролирую мир. Ты в ловушке.
С лязгом автомат падает на пол. Некоторое время мы молчим, Вуду-Z отступает до тех пор, пока не упирается спиной в стену. Потом я шепчу горько:
— Ну здравствуй, Петр.
Глаза Астахова, по-прежнему скрытые электронным туманом, расширились:
— Ты…
— Теперь — да. Ты оказался прав, для полноты образа мне нужны были остальные матрицы.
— Тебе все равно не спастись! — выкрикнул он. — Мы запускаем вайп виртуальности! Ей конец, и тебе тоже.
— Мне и так конец. Ты ведь не забыл? Ты убил меня.
— Не я!
— По твоему приказу…
— Нет!
— Не ври, — говорю я. — В Сети не утаить информацию от Сетевого Дьявола, я знаю правду. Тот «мясник» получил именно от тебя доступ к разработкам «дубля». С твоего счета перечислен был его гонорар. И… — На миг я замялся, не в силах выговорить слово «смерть». — Потом ты занял мое место. Это тебе обещали?
— Это… — Петр облизнул губы. — Это бизнес…
— У вас у всех одна и та же отговорка. Почему подлость вы называете бизнесом?
Он засмеялся. Резко и без радости.
— Ты все так же радикален, Женька… ты застрял.
— Что?
— Ты застрял здесь, в виртуальности. Твое сознание все это время спало, раздробленное на тысячи осколков, как зашифрованный файл ID-матрицы. А мы там, в настоящем мире, стареем. Мы меняемся. Помнишь, как…
— Я ничего не помню, — оборвал я зло, и от моего голоса вздрогнула земля. — Вы лишили меня этого!
— Прости. — Он опустил голову. Добавил упрямо: — В молодости у нас у всех нет компромиссов. Если мы любим, то до гроба, если ненавидим — насмерть! Есть только шедевры и мусор, злодеи и гении, свет и тьма… но мы взрослеем, Женька. Мы учимся находить компромиссы…
— И ты туда же? Компромиссы… Вы учитесь бежать от проблем!
— Мы учимся не допускать ошибок, — поправил он мягко. — И учимся их исправлять. Особенно тяжело — исправлять…
Я понял, на что он намекает. Понял и почувствовал, как кривая усмешка корежит мои губы.
— То есть твоя попытка убить меня во второй раз — попытка исправить ошибку?
Он опустил глаза и промолчал.
— Хорошо же вы научились исправлять ошибки!
— Женя…
— Что?! Меня не до конца убили в первый раз, значит, нужно убить снова!?
— Не убить.
— Тогда что?! Что?!
— Стереть…
От такой циничной наглости я опешил:
— Что?
Он резко поднял голову и заглянул мне в лицо. Голос у него стал решительным:
— Ты мертв. Тебя нет. А то, что люди называют Сетевым Дьяволом, — аномалия, оцифрованная копия твоего разума, неизвестно как проскользнувшая в Сеть. Тебя не существует.
Под таким напором я отступил, а он продолжал, постепенно заводясь все больше:
— Да, я допустил фатальную ошибку, когда забыл обо всем на свете, кроме денег! Да, я признаю! Я подонок, тварь, мразь! Называй, как хочешь. Я заслуживаю это. Я и сам постоянно вспоминаю и корю себя за то, что совершил. Но это прошлое, его не вернуть и не исправить, понимаешь? Но у нас есть и будущее, Женя. Оно есть у всех людей. И я не могу позволить, чтобы это будущее погибло из-за сетевой аномалии.
Сетевой аномалии? Меня не существует…
— И что ты предлагаешь?
Он поджал губы:
— Ты не оставил нам выбора. Придется на время остановить Сеть.
— Ты хочешь сказать…
— Мы уничтожим всю информацию, все данные, все ID-матрицы. Мы сотрем с лица земли пиратские сервера. Все! Чтобы зараза никак не смогла вернуться, чтобы проказа больше не была препятствием для будущего… эта мера уничтожит и личности тех, кто уже окунулся с головой в Сеть… но мы обязаны это сделать, чтобы в «кибер-сети» не было дьяволов.
Я усмехнулся оттого, как Вуду-Z сделал ударение на тех, кого им придется убить еще.
— Значит, это я виноват?
— Не стоит сразу искать виновных, Женя. — Он покачал головой. — Такова жизнь. Гораздо легче принять ее такой, какая она есть, а не искать виновных, наказывать…
— В точку.
— Что именно?
— В этом и есть весь ты. Все твои слова о взрослении, компромиссах — блеф и лицемерие!
— Женя…
— Молчи! — рявкнул я. — Тот, кто не может признать правду, — бежит от проблем, тот, кто в поисках компромиссов, — трус! Проблемы нужно решать! И вещи следует называть своими именами.
— Я ведь уже признал свою вину…
— Ты убийца, — кивнул я. — Но ты же и трус. Проще всего назвать себя виновным и пожалеть себя. Но ты уходишь от ответственности. Стереть, все забыть. И получить абсолютное влияние?
Петр воскликнул жалко:
— О чем ты?
— «Второй мир», — отчеканил я.
— «Второй мир» — это новый продукт, улучшенная реальность, — пожал плечами он. — Ее появление было закономерно, если бы не мы, то кто-то другой создал бы конструкт реального мира.
Макс зарычал глухо, я придержал его за холку. Добавил, оканчивая за Петра:
— И при этом получил бы власть и деньги, когда не только Москва, но и весь мир погрузится в пучину Сети.
— Не без этого, — проговорил Петр с пренебрежением. — Но раз ты уже все вспомнил, могу предложить кое-что.
— Что же?
— Явление Сетевого Дьявола — уникально, — будто на собрании, заговорил он. — Оно требует изучения. Ведь мы до сих пор не поняли, как разум Евгения Калугина оказался в виртуальности.
— И?
— И мы предлагаем переписать тебя на отдельный сервер. Конечно, без доступа в общую Сеть. Можем даже воссоздать твое здешнее обиталище…
В злобном карканье я с трудом узнал собственный смех. Вуду-Z замолчал на полуслове.
— То есть, — все еще со смехом уточнил я, — ты предлагаешь переселиться в цифровой аквариум, где вы будете ставить опыты?
