Судоплатов не искренен в своем заявлении, что у него с Соболь были только безобидные дружеские отношения, он также нагло врет и о своих взаимоотношениях с Быстролетовым, с которым работал вместе, а пытается уверить партком, что он его совсем не знал и, наконец, все сводит к тому, что он, видите ли, забыл это. Судоплатов скрывал имеющийся у него компрометирующий Быстролетова материал, он не ставил вопрос об аресте Быстролетова. Судоплатов не был искренен и на парткоме при разборе заявления о приеме в партию его жены Кагановой и не поставил в известность партком, что друзья Кагановой — Соболь и Коган арестованы.

Судоплатов также врет, что не знал о троцкистском прошлом Горожанина и о том, что он подписал «платформу 83», и пытается уверить, что это знала только его жена. Я не верю этому. Судоплатов знал о троцкистском прошлом Горожанина и выступление его на собрании было заранее продумано. Судоплатов не был на высоте как партиец, как чекист. Он использовал свое служебное положение. Получал вещи из-за границы, используя методы врага Ягоды и других и по существу занимался контрабандой. И, наконец, возьмите его отношения с врагом Шпигельглазом и заявление последнего Судоплатову о том, что он (Шпигельглаз) является шпионом и чтобы ему помогли разыскать обличающий его материал. Судоплатов, зная это заявление Шпигельглаза, не поставил об этом в известность партком, сославшись на то, что материал на Шпигельглаза находится у т. Берии. Это поведение Судоплатова было прямой помощью врагу.

И не зря враг народа Каминский, характеризуя взаимоотношения Судоплатова с Пассовым и Шпигельглазом, назвал его «удобным человеком».

В заключительном слове Павел Судоплатов заявил, что «перед партией был и есть чист». Своей виной признал то, что «не включился активно в разоблачение врагов народа, так как был занят подготовкой к большому оперативному делу». И еще раз подчеркнул, что «никаких преступлений перед партией не совершал. Оставался и остаюсь честным и преданным партии и для партии человек не потерянный».

Однако проект решения партбюро был суров и неумолим.

«Постановили — за притупление большевистской бдительности, выразившееся в том, что:

1) Судоплатов, работая на протяжении ряда лет в отделе, находясь в близких взаимоотношениях с б. нач. отдела Слуцким, б. зам. нач. отдела Шпигельглазом, б. сотрудницей 5-го отдела Соболь и ее мужем Ревзиным, не пытался и не сумел разоблачить их, как врагов народа.

2) Находился в близких взаимоотношениях с ныне разоблаченным врагом народа Горожаниным, с которым работал до прихода в ИНО, на Украине, и когда парторганизация разоблачила Горожанина, как скрытого троцкиста, Судоплатов выступил с защитой Горожанина.

3) Не принял мер к разоблачению эсера-белогвардейца Быстролетова, материалы о котором находились у Судоплатова с 1933 г., и он, Быстролетов, в 1937 году работал в отделе и привлекался Судоплатовым к оформлению стенгазеты.

4) За то, что Судоплатов не принимал активного участия в борьбе парторганизации за очищение отдела от предателей и шпионов, пробравшихся в отдел; за использование служебного положения в личных целях:

Судоплатова П. А. из рядов ВКП(б) исключить».

Перед Павлом Анатольевичем нависла серьезная угроза. Он был уверен, что на него уже есть сфабрикованный компромат, который незамедлительно будет пущен в дело, как только решение партбюро от 23 ноября 1938 года утвердит общее партийное собрание разведслужбы, назначенное на начало 1939 года.

«Но я все-таки надеялся, что, поскольку был лично известен руководству Н КВД как преданный делу работник, мой арест не будет санкционирован. В те годы я жил еще иллюзиеи, что по отношению к члену партии несправедливость может быть допущена лишь из-за некомпетентности или в силу простой ошибки(…). Зная, что в отношении меня совершается страшная несправедливость, я думал обратиться в Комиссию партконтроля Центрального Комитета с просьбой разобраться в моем деле, но жена считала, что надо подготовить письмо на имя Сталина», — вспоминал Судоплатов.[18]

И тут произошло неожиданное. Партийное собрание, назначенное на январь, которое должно было решить судьбу Судоплатова, отложили на неопределенное время (в июле 1939 года заседание бюро парткома НКВД СССР, рассмотрев дело о партийных нарушениях П. А. Судоплатова, не утвердило решение об исключении его изрядов ВКП(б). За притупление политической бдительности ему был объявлен выговор с занесением в личную карточку). А в марте 1939 года Павел Анатольевич был вызван в кабинет наркома НКВД J1. П. Берии, назначенного вместо отстраненного в ноябре 1938 года Н. И. Ежова. Лаврентий Павлович приказал Судоплатову сопровождать его на важную встречу. Когда машина доставила их в Кремль и остановилась в тупике возле Ивановской площади, Судоплатов внезапно осознал, что ему предстоит очередная встреча со Сталиным.

В кабинете вождя Павел Судоплатов испытал те же чувства, что и в прежние встречи со Сталиным: волнение, смешанное с напряженным ожиданием и неописуемым восторгом.

«Какой великий человек!» — восторженно думал он, с любовью глядя на Иосифа Виссарионовича.

Берия доложил Сталину о разоблачении бывшего руководства И НО НКВД, скрытых врагов народа и вредителей.

Вождь нахмурился. Затем неторопливо набил трубку ароматным табаком, чиркнул спичкой, прикурил и, выпустив облако дыма, негромко произнес:

— Пора покончить с оппортунистическим благодушием, исходящим из ошибочного предположения о том, что по мере роста наших сил враг становится будто бы все более ручным и безобидным. Такое предположение в корне неправильно. Оно является отрыжкой правого уклона, уверявшего всех и вся, что враги будут потихоньку вползать в социализм, что они станут в конце концов настоящими социалистами. Не дело большевиков почивать на лаврах и ротозействовать. Не благодушие нужно нам, а бдительность, настоящая большевистская, революционная бдительность. Надо помнить, что чем безнадежнее положение врагов, тем охотнее они будут хвататься за наше благодушие и ротозейство, как единственное средство обреченных в их борьбе с советской властью. Надо помнить это и быть бдительными. А товариш Судоплатов, в последнее время, как мне докладывают, проявил не только беспечность, но и вопиющее бездействие в вопросе распознания враждебного элемента.

Судоплатов почувствовал, что покрывается холодной испариной.

— Однако я думаю, что это мнение несколько преувеличено, — выждав паузу, продолжил вождь. — Я думаю, что товарищ Судоплатов надежный и проверенный член партии, которому следует доверять. Товарищ Берия, вы согласны с такой постановкой вопроса?

— Разумеется, товарищ Сталин, — ответил Лаврентий Павлович. — Мы даже вносим предложение о назначении товарища Судоплатова заместителем начальника разведки НКВД с тем, чтобы помочь молодым партийным кадрам, мобилизованным на работу в органы, справиться с выполнением заданий правительства.

У Судоплатова отлегло от сердца.

«Сталин все видит, Сталин все знает», — с благоговейным ужасом подумал он.

Вождь окутался облаком ароматного дыма, с интересом наблюдая за гаммой чувств, промелькнувших на лице Павла Анатольевича. По примеру Владимира Ильича Ленина, Иосиф Виссарионович, случалось, любил смутить или даже напугать человека, приглашенного на прием, неожиданным упреком либо обвинением. Это была, пожалуй, самая типичная черта в его поведении, составляющая неотъемлемую часть личности Сталина, придававшая ему суровость.

Между тем Берия приступил к докладу о главных направлениях разведывательных операций за рубежом. По его словам, в современных условиях основной задачей разведки должна была стать не борьба с эмиграцией, а подготовка резидентур в Европе и на Дальнем Востоке. Положительную роль, считал Лаврентий Павлович, будут играть наши агенты влияния, то есть люди из деловых и правительственных кругов Запада и Японии, которые имеют выход на руководство этих стран и могут быть использованы для достижения наших целей во внешней политике. Таких агентов следовало искать среди деятелей либерального движения, терпимо относящихся к коммунистам. Однако, по мнению Берии, левое движение находилось в состоянии серьезного разброда из-за попыток троцкистов подчинить его себе. Тем самым Л. Д. Троцкий и его сторонники представляли собой серьезную угрозу для Советского Союза. Они стремились лишить СССР позиции лидера мирового коммунистического движения. Берия предложил нанести сокрушительный удар по центру троцкистского движения за рубежом, назначив Павла Судоплатова ответственным за проведение этих операций. В заключение Лаврентий Павлович подчеркнул, что отныне главной задачей Иностранного отдела должна стать ликвидация Троцкого.