Крестный путь к Цусимской трагедии, Гулльский инцидент и другие злоключения «эскадры бешеной собаки». «Охотники» за шифрами и кодами. Неудавшаяся атака японских брандеров на порт-артурский рейд. Кто был главным ассенизатором в Порт-Артуре? Диверсия или случайность? Флоту не рисковать. Российские контрразведчики на сопках Маньчжурии. Сотрудники коллежского советника Лаптева и полковника Огородникова. Двойной агент португалец Гидис. Диверсанты полковника Юкоко и капитана Оки. Китайские хунхузы на службе российской контрразведки. Контрразведчики полковника Шершова. Рассказы писателя Вересаева

Одной из самых трагических страниц Русско-японской войны стал поход 2-й Тихоокеанской эскадры на Дальний Восток и последующий ее разгром в Цусимском сражении. Сама подготовка эскадры к походу на театр Русско-японской войны проходила без должного соблюдения военной тайны. Поэтому японская разведка заблаговременно узнала о целях и маршруте плавания, боевых возможностях русских кораблей, составе сил и т. д. Активное противодействие британского правительства сильно осложнило снабжение эскадры топливом и продовольствием в иностранных портах и значительно ограничивало возможность стоянки для отдыха команд на берегу.

Эскадра под командованием 3. П. Рожественского снаряжалась одновременно в трех портах Балтийского флота — Кронштадте, Ревеле и Либаве. В день выхода эскадры была осенняя балтийская погода, небо закрывали серые тучи, у воды стоял плотный туман, временами шел мелкий дождь. Адмирал Рожественский не был спокоен: он думал о возможном нападении далекого противника и опасался прозевать это нападение. Эти мысли были отчасти спровоцированы людьми, которые обязаны были обеспечить охрану эскадры в пути следования. В частности, инициатором таких слухов был известный сотрудник Заграничного отделения Департамента полиции А. Гартинг, осевший в Копенгагене под вымышленной фамилией. Ему была отпущена большая сумма для создания агентуры, которая обеспечивала бы охрану эскадры от японских диверсантов, и он старался оправдать свои расходы. Слухи о возможном нападении на эскадру в пути распространялись и самой японской разведкой.

Департамент полиции сумел организовать охрану 2-й Тихоокеанской эскадры в Балтийском море и северной части Немецкого моря. В частности, удалось своевременно выяснить, что военно-морской агент при японской дипломатической миссии в Берлине капитан Такикава через своего агента, бывшего штурмана пассажирских пароходов германского подданного Цигера, учредил на морском побережье Дании секретное наблюдение за прохождением российских судов. По слухам, распространяемым газетами, прохождение эскадры адмирала Рожественского через пролив Большой Бельт ожидалось 3-16 сентября 1904 г. Наблюдением сотрудников Департамента полиции было установлено, что за два дня до этого Цигер ночью подавал красным фонарем сигналы какому-то судну, находящемуся в море. 3 сентября датскими полицейскими была перехвачена следующая телеграмма капитана Такикава, отправленная из порта Корсер и адресованная секретарю японского посольства в Берлине барону Ода: «В Корсере и Ньюсборге неудобно. Еду в Скаген, чтобы встретиться». По распоряжению датских властей Такикава и Цигер были арестованы и высланы из пределов Датского королевства.

К этому времени российские спецслужбы располагали сведениями, что на пути следования российской эскадры через европейские моря в распоряжении японских представителей находились суда. Это подтверждалась косвенными данными. Так, рыбаки в Скагене рано утром видели миноноску без флага, входившую в Каттегат и вскоре скрывшуюся из вида. Эту же миноноску видели смотритель маяка и капитан Нильсен, доверенное лицо русской секретной службы. Аналогичные сведения поступили от капитана парохода «Флинтреннан» и шведского парусника «Адель». Все эти данные незамедлительно были переданы в распоряжение Главного морского штаба.

Департамент полиции специально зафрахтовал катер «Эллен», крейсировавший в той же местности с целью обнаружения подозрительных судов. Сведения Департамента полиции немедленно сообщались адмиралу Рожественскому и служили достаточным основанием ожидать нападения японских судов из засады. Директор Департамента полиции Лопухин выехал в Париж, где встретился с президентом Франции и заручился его поддержкой. Директор общественной безопасности сделал все возможное, и были установлены два очень важных обстоятельства. Во-первых, лоцман, сопровождавший английский пароход «Титания», видел в 25 милях от Ньюпарского плавучего маяка два миноносца без флага и опознавательных огней. При попытке сблизиться с ними они быстро удалились. Во-вторых, капитан французского судна «Святой Андрей» Жан-Батист Эсноль видел стоявший без движения в море миноносец. Причем команды на миноносце видно не было.

Помимо этого, французская служба безопасности через своих секретных агентов в Лондоне получила информацию о приобретении японцами миноносцев на английских верфях. В перехваченном французскими спецслужбами письме японца Муто к находящемуся в российском плену доктору Коно говорилось, что о цели его визита в английский портовый город Гуль сообщить пока невозможно.

По пути следования Балтийским проливом адмирал 3. П. Рожественский получил предупреждение одного из руководителей Заграничной агентуры Департамента полиции А. М. Гартинга о возможных диверсиях японцев и отдал на первый взгляд бессмысленный приказ тралить весь фарватер в проливе Большой Бельт. Одновременно он приказал усилить бдительность. Затемненные корабли шли с заряженными орудиями. Настороженность командующего естественно передавалась всему личному составу эскадры. В конечном итоге такая нервозность привела к печальному Гулльскому инциденту. История его такова.

8 октября около 20 часов 40 минут на флагмане была получена радиограмма с транспорта «Камчатка», что они атакованы японскими миноносцами. Мнимый бой продолжался 2 часа. В действительности «Камчатка» безрезультатно обстреляла норвежские рыболовные суда, шведский пароход «Альдебаран» и столкнулась с французским парусным судном. Достоверно установлено, что японских миноносцев в октябре 1904 г. в европейских водах не было.

Радиограмма с «Камчатки» вызвала понятную тревогу на флагманском броненосце «Князь Суворов», который уже подходил к Доггер-банке — традиционному району рыбной ловли в Северном море. В 00 часов 55 минут, обнаружив силуэты небольших кораблей, флагман включил боевую тревогу и открыл по ним огонь. По приказу Рожественского его поддержали огнем все броненосцы первого эшелона. Вскоре выяснилось, что под обстрел попали простые рыболовецкие траулеры, и по приказу командующего огонь был прекращен. Однако к этому времени за 10 минут четыре броненосца выпустили «по врагу» более чем по 500 снарядов. Из них пять попали в свой крейсер «Аврора». Кроме «Авроры» пострадали рыболовные суда, одно из которых было потоплено, а пять повреждены. Среди рыбаков имелись жертвы — двое убитых и шестеро раненых. На «Авроре» был тяжело ранен корабельный священник отец Анастасий, которому оторвало руку. Траулеры были приписаны к английскому порту Гулль, поэтому эта печальная история получила название «Гулльский инцидент». Он обстоятельно разбирался комиссией адмиралов в Гааге в феврале 1905 г., и Россия выплатила гулльским морякам в качестве компенсации 65 тыс. фунтов стерлингов.

Адмирал приказал продолжить путь, отказавшись сообщать властям Англии или Франции о происшествии в Северном море. В русофобской печати этих стран эскадру назвали «эскадрой бешеной собаки» и требовали ее задержания или даже уничтожения. Великобритания повысила боевую готовность флота, начала частичную мобилизацию и послала отряд крейсеров отслеживать движение эскадры Рожественского. Сам адмирал считал, что «англичане либо подстроили инцидент, либо вовлечены японцами в положение, из которого нет легкого исхода… Без всякого сомнения союз англо-японский предусматривает вооруженную помощь, когда в ней явится потребность… она очевидно наступила».