— Я знаю, — сказала девочка. — Но папа сказал, что это была идея Гасти. А мама сказала, что папе очень повезло, что у него есть Августа.

— Она так сказала? — Кэрри явно хотелось услышать побольше. — Это потому, что Гасти приходят в голову такие замечательные идеи?

Хлоя посмотрела на полную дурных предчувствий Августу.

— И поэтому тоже. Но, наверное, больше всего потому, что мама не хочет, чтобы папа чувствовал себя одиноким.

— Понимаю, — Кэрри улыбнулась девочке. — Так значит, твой папа и Августа проводят много времени вместе?

— Ну да. Папа говорит, что рядом с ней он по-настоящему счастлив. — Девочка замялась, потом добавила:

— Но и я тоже очень счастлива, когда Августа рядом.

— Твоему папе очень повезло, что у него такая дочка. — Кэрри выразительно посмотрела на покрасневшую Августу.

— Я знаю, — серьезно кивнула девочка и схватила Августу за руку.

Теперь не пройдет и недели, как все будут так же многозначительно улыбаться за ее спиной, особенно после упоминания о Скотте Хэммонде. Августа не стала ни подтверждать, ни отрицать слов Хлои — это все равно не могло ничего изменить.

— Как ты думаешь, долго ли нам удастся скрывать свои отношения в таком городке, как наш? — спросила Августа, разглядывая остатки молока в стакане.

Берт давно уже недовольно ворчал по поводу этих ночных хождений. Он только что закончил свой вечерний обход, когда женщина вышла из спальни. Маленькая девочка делала так довольно часто, и Берт привык к этому. Но сейчас хозяин тоже не спал. Над плитой в кухне горел огонь. Они что-то готовили и разговаривали. Не очень вежливо с их стороны заставлять его ждать, подумал Берт, позевывая и сворачиваясь калачиком под столом.

— Все равно рано или поздно все бы об этом узнали, — беспечно заметил Скотти.

— Я понимаю. — Августа уселась напротив него за кухонным столом, нервно вращая левой кистью. И когда наконец Скотти разочаруется в ней, об этом также узнает весь город. Августе часто снились в ночных кошмарах косые взгляды и сочувственные похлопывания по плечу, как это было после окончания ее предыдущего неудачного романа. Теплое молоко вряд ли заменит необходимые в таких случаях антидепрессанты. — Я просто думала, что у нас больше времени, — тихо сказала она, отводя взгляд.

— Времени для чего? — спросил Скотти и тут же сам ответил:

— Для нас двоих? Для того чтобы спрятаться в кокон, храня от всех наш маленький секрет? Жить в нашем собственном маленьком мире? — Он накрыл рукой руку Августы. — Признаю, мне будет не хватать немного наших переглядываний в комнате, полной народу, или наших тайных свиданий в общественных местах. Но, думаю, мне будет не менее приятно взять тебя за руку при всех. Пригласить в кино. Или на романтический ужин в ресторан.

Как он не понимает, что это только осложнит их расставание? Ему же самому будет плохо, когда он не захочет больше ее видеть, но не сможет бросить только из-за того, что открыто демонстрировал их близкие отношения. Августа не могла пережить даже мысли о подобном унижении.

— А как насчет твоей репутации? — спросила она.

— Моей… что?

— Ты ведь директор высшей школы. Люди смотрят на тебя, видят в тебе пример для подражания…

И снова Скотти рассмеялся:

— Так ты думаешь, я собираюсь содрать с тебя платье в парке, чтобы мы могли заняться любовью в фонтане? — Он сделал вид, что задумывается над подобной перспективой. — Возможно, мне и сошло бы это с рук. Нанимая меня на работу, в школьном совете знали, что я — холостой мужчина из плоти и крови. К тому же я вовсе не собираюсь нападать на тебя посреди школьной площадки для игр, но я также не собираюсь вести монашеский образ жизни только потому, что работаю директором школы. Я мужчина. Я человек. Я влюблен и горжусь этим.

Августа глубоко вздохнула. Скотти играет нечестно. Но тут она увидела на его лице выражение такой искренней, такой наивной веры в то, что он говорил, что можно было лишь развести руками. Скотти ничего не поймет, пока не случится самое страшное. Это напоминало крушение двух локомотивов, снятое в замедленном темпе. Двух локомотивов на параллельных рельсах, едущих в одном и том же направлении, одинаковых по размеру и силе — вот только рельсы впереди сходятся.

— Ну же, Гасти, — уговаривал ее Скотти. — Поверь, все не так уж плохо. Давай вернемся в постель, и я заставлю тебя забыть все твои тревоги. — Августа скептически улыбнулась. — Нет, правда. Для этого и существуют на свете маленькие городки. Дети вырастают, женятся, сами рожают детей. Через две недели новость о нашем романе перестанет быть новостью.

Августе очень хотелось поверить Скотти, хотелось забыть о том, что их разрыв снова привлечет к ним всеобщее внимание. И ей это почти уже удалось, как вдруг она вспомнила, что приближается новое несчастье, и отчаяние с новой силой овладело ее сердцем.

— Через неделю приезжает моя мать, — упавшим голосом сказала Августа.

Скотти не смог сдержать смеха, услышав нотки отчаяния в ее голосе.

— Согреть тебе еще молока? — сочувственно спросил он.

— Подожди. Вот познакомишься с моей матерью, и посмотрим, захочется ли тебе смеяться.

— Послушай, все то время, что она пробудет здесь, я буду носить свои сияющие доспехи. Тебе достаточно вскрикнуть — и я прискачу на помощь.

— А кто спасет тебя?

— Меня! — возмутился Скотти. — Да она полюбит меня с первого взгляда.

— Хм-м. Какая самоуверенность!

— Я ведь неотразим. — И он лучезарно улыбнулся Гасти, словно подтверждая свои слова. Затем взял у Августы пустой стакан, поднял девушку на ноги и взял ее под руку. — Не знаю, как ты не заметила до сих пор, но женщины за сорок просто не могут передо мной устоять. — Женщины до сорока тоже не могли перед ним устоять, но вряд ли стоило напоминать ему об этом. — Я неподражаем, как румба в субботу вечером. — Скотти повел ее в спальню с таким видом, словно на нем был по меньшей мере фрак, а вовсе не полосатые трусы. — Неотразим, как яблочный пирог, — добавил Скотти, покрывая поцелуями ее шею.

— Да уж, — засмеялась Августа, падая вместе с ним в постель. — Я это заметила.

— Ты — самая замечательная сестра на свете.

— Не забудь, что в следующий раз мы с Аланом хотим на месяц поехать на побережье. Одни, — мечтательно произнесла Лидия. — Это будет после Дня благодарения, когда уедет мама. Я сказала Эрику, что ему придется поспать немного в комнате Джейка и Тодда, и он закатил такую истерику! Даже не спросив почему.

— Бедный ребенок. Я прекрасно понимаю его чувства. Но если он так расстроен…

— Я шучу. К тому же маме гораздо удобнее будет остановиться у нас. Тебя ведь целый день нет. Бог знает, во что она ввяжется без постоянного наблюдения.

— Да уж. О господи, а что, если она вызовется помогать нам с постановкой?

— Слишком поздно. У каждого в городе уже есть свое задание. Придется ей удовольствоваться участью зрителя.

— Да уж. На это стоит посмотреть. Мама в роли стороннего наблюдателя. Я… подожди, Лидди, кто-то стучит в дверь.

Сегодня у нее не было уроков, а Скотти и Хлоя обычно пользуются задней дверью. Августой овладело любопытство, особенно когда, выглянув в окно, она не увидела перед домом машины.

— Мама!

— Августа, дорогая, помоги мне, — тяжело выдохнула Ванда Миллер, ставя перед дочерью огромную картонную коробку. — Можешь себе представить, водитель такси отказался поднести мои вещи к дому! Просто сгрузил их на обочине. — Она быстро чмокнула дочь в щеку, открывая дверь пошире, чтобы внести внушительных размеров чемодан. — Куда катится этот мир?! Люди забыли, что такое манеры. Мужчины перестали походить на мужчин. — Ванда быстро окинула взглядом дочь. — Чем занимаешься, дорогая? Выглядишь ты отлично.

— Да? То есть я хотела спросить, что…

— Знаю, мы все договорились, что я остановлюсь у Лидии. Но я подумала, что перед спектаклем и Днем благодарения нечего мне путаться у нее под ногами. Я должна разделить свое внимание между вами поровну. Знаю, ты привыкла жить одна, но я обещаю ни во что не вмешиваться. О, какую чудесную краску ты выбрала для этой комнаты. Это персиковый?