— Скотти!

Теперь он ласкал языком ее живот.

— …и как ты дрожишь в моих руках и…

— Скотти!

— М-м-м?

— У этого платья есть «молния». На спине.

Он растерянно поглядел на пуговицы, с которыми так упорно боролся. Живот Августы дрожал от смеха. Она закусила нижнюю губу, стараясь сдержаться, но было слишком поздно.

— …и щекотать тебя, пока ты не запросишь пощады.

Смеясь и визжа, они боролись на узком диване, пока не скатились на пол. Тогда Скотти уселся поверх Августы, сжав обе ее руки над головой.

— Вы испытываете мое терпение, мисс Миллер, — сообщил он хихикающей Августе. — Пуговицы, «молнии», крючки. Давно пора было приковать тебя к кровати голой. И делать с тобой в любой момент все, что захочется. Никакой лишней суеты.

— Как это скучно, — смех постепенно исчезал из глаз Августы, уступая место томному выражению. Заинтригованный, Скотти ослабил хватку, и Гасти тут же высвободила руки.

— Обожаю тебя раздевать, — она начала с ремня на брюках. — Ты такой горячий. — Руки Августы проникли под рубашку. — Обожаю чувствовать, как дрожит твой живот, когда я касаюсь его пальцами. А еще люблю считать твои ребра и слышать, как бьется под моей ладонью твое сердце. Твои мускулы, твои широкие плечи — я чувствую себя в безопасности, и в то же время кажусь сама себе такой слабой. — Августа села, а Скотти чуть наклонился назад. — А эти мышцы у тебя на руках… Как же я люблю, когда ты обнимаешь меня.

Скотти быстро стряхнул с себя рубашку и принялся буквально срывать платье с Августы.

— Кто здесь кого соблазняет? — рассеянно спросил он, скользя взглядом по груди Августы, обнажившейся под его руками.

— Трудно сказать, не так ли? — ответила она, улыбаясь. Взгляд ее был полон любви и желания.

Они занимались любовью долго и нежно, их тела сплелись в одно, ноги и руки переплетались, губы скользили по теплой коже, их близость была пронизана старыми как мир инстинктами, вечными, словно рассвет и закат.

Скотти довел Августу до грани забвения и только затем последовал за ней к вершине наслаждения. Сжимая в объятиях ее истомленное сладкой пыткой тело, он спросил:

— И почему мы не занялись этим в постели?

— Я ведь предупреждала, что ты пожалеешь, — пробормотала Августа.

Скотти нахмурился, припоминая, что она говорила на эту тему.

— Насколько я помню, ты сказала, что обожаешь меня раздевать, и я просто не мог отодрать от себя твои руки. Потом ты напала на меня, и у нас не было времени добраться до кровати.

— Хм. А что я могла поделать? Ты возился с этими дурацкими пуговицами, когда сзади имеется отличная «молния».

Грудь Скотти затряслась в беззвучном смехе.

— Думаю, лучше тебе носить платья без застежек, что-то такое, что можно просто снять через голову, как футболку.

— Лучше тебе научиться обращаться с «молниями».

— А я думаю, мы умрем прямо здесь.

— Вполне возможно.

— Но знаешь, я предпочел бы жить так еще долго-долго. — Скотти улыбнулся, а Августа тихонько рассмеялась в ответ.

— Кстати, — сказала она, меняя тему. — Из Хлои получился бы отличный жевун.

Рука, гладившая ее от плеча к локтю, внезапно замерла.

— Ты так думаешь?

— А ты не согласен?

Скотти затих на секунду, прокручивая эту идею в своем расслабленном мозгу.

— Это даст ей возможность поучаствовать в моей повседневной жизни, — задумчиво произнес он. — Ты разучишь с ней песенки? — Он потрепал Августу по волосам и посмотрел на нее одним глазом.

— Конечно. Я тут думала, что ей будет неловко чувствовать себя чужой, со стороны. Но я включила в список жевунов четырех ее кузин.

— Так ты уже думала об этом, — Скотти постарался произнести это как ни в чем не бывало, но сердце его переполняла горячая благодарность.

Августа пожала плечами:

— Она так здорово пела и плясала для тебя. Спектакль даст ей еще одну возможность себя проявить.

— Ты решила дать всем маленьким девочкам возможность выступить перед своими папами, не так ли?

Августа кивнула. Скотти взял ее за подбородок и повернул к себе. Он нежно провел пальцем по нижней губе девушки, откинул со лба прядь волос и утонул в зеленых озерах ее глаз. На секунду Августе показалось, что он хочет что-то сказать, но Скотти лишь крепко прижал ее к себе, словно отдергивая от края пропасти. Словно очень боялся ее потерять.

По поводу даты спектакля было очень много споров. Кто-то считал, что надо назначить премьеру на зиму или весну — это даст больше времени для репетиций. Но Скотти настоял на том, что в сезон простуд и гриппа после Рождества детишки будут много болеть, а весна слишком напряженное время для старшеклассников, готовящихся к экзаменам в колледж. Поэтому премьеру спектакля, который должен был идти две недели, назначили на последний уик-энд перед Днем благодарения. У них оставалось восемь недель.

Скотти сказал, что этого больше чем достаточно. Только человек по прозвищу Мидас мог сказать такое.

Честно говоря, у Августы было не так уж много обязанностей, связанных со спектаклем, но она, как всегда, делала все предельно серьезно и методично. Для начала она принесла в школу попкорн и лимонад и просмотрела вместе с детишками весь фильм. На следующий день она проиграла для малышей только сцены с жевунами. На третий день они прослушали отдельно песни и отдельно диалоги. Потом Августа раздала детям слова трех песенок, которые им предстояло спеть.

Они репетировали все это следующие шесть недель. Жевуны и мигуны оставались на час после уроков по вторникам и четвергам, а те, у кого были роли побольше, — еще и по средам.

Но Скотти придерживался совсем другой методики — ему хотелось всего сразу. Вместо того чтобы использовать облегченную, театральную версию спектакля, он решил как можно точнее придерживаться сценария фильма с Джуди Гарланд.

Итак… репетициями актеров, исполнявших главные роли, руководил дирижер оркестра, миссис Фиске и ее добровольцы с кафедры английского языка написали первый вариант сценария, а Кэролайн Горман, суперсексуальная учительница биологии, и ее пять учеников-хореографов стояли у них за спиной, подавая интересные идеи. Скотти выпросил в местном магазинчике стройматериалов бракованные доски и передал их кафедре физического развития для изготовления декораций. Футбольный тренер со своей командой, к которой присоединились некоторые родители, строили сиденья по чертежам Джейн Нивенз и ее группы художников, которые также красили их, когда сиденья были закончены. Вместе с баскетбольным тренером и его командой Скотти перерыл весь город сверху донизу, выманил у Дианы Ватте своей очаровательной улыбкой половину тканей в ее магазине и побудил таким образом Лестера Финча, которому не хотелось, чтобы его обошли по части пожертвований, отдать на нужды школы целый рулон зеленой материи для добрых жителей Изумрудного города.

— У нас в общей сложности пятьдесят жевунов и мигунов, — объяснял он леди и джентльменам в доме престарелых Шейди Гроув. — Они приблизительно одного размера, так что шить можно по одним лекалам. Вы можете кроить по три-четыре костюма на линии типа конвейера, если вам так удобнее. О тех немногих, кому нужны были костюмы побольше или поменьше или вообще другие наряды, позаботились Кэрри Матракс, жена священника, которая работает в тесной связке с мисс Августой Миллер, отвечающей за мигунов и жевунов, — закончил он, широко раскинув руки. — Да, мистер Хейз, у вас есть какие-то вопросы?

— Я хотел еще раз уточнить. Вы сказали, что пришлете за нами автобус в день последнего спектакля? И мы получим десятипроцентную скидку на билеты? А от нас требуется всего-навсего сшить пятьдесят костюмов?

— Все именно так, — подтвердил Скотти. — Плюс эксклюзивное представление жевунов и мигунов прямо здесь. Что-то вроде генеральной репетиции в костюмах.

Пожилой джентльмен задумался и произнес:

— Меня можете записать. Только дайте иголку с ниткой.