ОГПУ ликвидировало законспирировавшихся и не сложивших оружия меньшевиков и эсеров, пытавшихся воссоздать свои подпольные организации, распущенные в 1922–1923 годах. Были арестованы так называемые Бюро ЦК РСДРП (меньшевиков), Главный комитет меньшевиков Украины, Всеукраинский комитет, Центральное и Московское бюро эсеров. Раскрыты подпольные эсеро-меньшевистские типографии в Петрограде и Киеве и ликвидированы печатавшиеся в них нелегальные эсеро-меньшевистские газеты.

Чекистская зрелость кадров, выращенных Дзержинским и Менжинским, особенно ярко проявилась в поимке международных шпионов, мастеров конспирации Бориса Савинкова и Рейли.

В конце 1921 — начале 1922 года органы ОГПУ напали на след нелегальной «Монархической организации Центральной России» (МОЦР). Чекисты задержали нескольких участников этой группы. На основе их показаний вскрыли всю организацию, ее связи с заграничной контрреволюцией и тихо, без шума обезвредили ее. Факт ликвидации этой организации не получил никакой огласки, и руководители ОГПУ решили использовать ее как прикрытие для проникновения в зарубежные контрреволюционные центры. Так родилась операция, получившая условное название «Трест». Вдохновителем операции «Трест» был Дзержинский, ее творцом, душой и мозгом Менжинский и его ближайшие помощники, ответственные сотрудники ОГПУ. Артур Христианович Артузов, Владимир Андреевич Стырне, Роман Александрович Пилляр, Александр Александрович Якушев, Сергей Васильевич Пузицкий, Виктор Станиславович Косинов-Кияковский, позднее, в 1932 году, погибший от пули бандита-фанатика в степях Монголии, и многие другие.

Операция длилась с 1922 по 1927 год. И по длительности и по эффективности она не имела аналогов во всей истории мировой разведки.

ОГПУ заставило поверить в «Трест» претендента на русский престол великого князя Николая Николаевича, объявившего себя в эмиграции «местоблюстителем престола», отъявленных монархистов генерала Кутепова и бывшего члена Государственной думы, принимавшего отречение Николая II, В. В. Шульгина; бывшего обер-прокурора синода, а еще раньше ярославского губернатора и министра внутренних дел Роговича; эсера Бунакова (Фундаминского). С последними Менжинский вел борьбу еще в Ярославле накануне и во время первой русской революции.

Благодаря «Тресту» ОГПУ было в курсе всех контрреволюционных замыслов белогвардейско-монархической, а также кадетско-эсеровской заграничной и внутренней контрреволюции.

В «Трест» поверили не только безмозглые политические трупы из монархической эмиграции, но и такие международные авантюристы, признанные мастера заговоров и конспирации, как Савинков и Рейли. Собственно, на стремлении к конспирации они и попались, ибо столкнулись с более искусными конспираторами, конспираторами ленинской школы — Дзержинским и Менжинским.

Когда в 1923 году Советское правительство потребовало от польского правительства прекратить шпионско-диверсионную деятельность савинковской организации, Савинков был выслан из Варшавы. Он перебрался в Париж, но своих антисоветских дел не прекратил. Этот худощавый, с вкрадчивыми манерами и пронзительным взглядом человек иногда один, иногда в сопровождении Рейли появлялся то в одной, то в другой европейской столице. В Риме он был благосклонно принят самим «дуче» Муссолини. Савинков просил денег для борьбы с Советской властью. Муссолини денег не дал, но пообещал кумиру русской контрреволюции итальянские паспорта для савинковских агентов, направлявшихся в Россию, и другую помощь.

В 1922 году Савинков вместе с Рейли появились в Берлине. Здесь они готовили покушение на жизнь народного комиссара по иностранным делам Чичерина и других членов советской делегации, возвращавшихся через Берлин в Москву с Гаагской международной конференции. Покушение сорвалось, так как советская делегация задержалась на официальном приеме.

Из Берлина Савинков и Рейли направились в Лондон. Здесь Рейли представил Савинкова заклятому врагу Советской России и коммунизма Уинстону Черчиллю. Искавший любую возможность сокрушить большевизм, Черчилль был очарован Савинковым, он хотел видеть в этом, как он сам обрисовал Савинкова, «странном и зловещем человеке» с серо-зелеными глазами, выделяющимися на смертельно бледном лице, с тихим голосом, почти беззвучным, будущего нового Наполеона, который уничтожит большевизм и Советскую власть. Но Черчилль был уже не у власти. Он повез Савинкова к своему преемнику на посту премьер-министра Ллойд-Джорджу. Ллойд-Джордж не захотел связываться с опасным террористом и прожженным авантюристом. Английские деловые круги в то время предпочитали торговать с Россией, а не воевать. Английский рабочий класс открыто выражал симпатии к русским рабочим и твердо заявлял: «Руки прочь от России!» Со всем этим не мог не считаться Ллойд-Джордж. И Савинков не солоно хлебавши уехал из Лондона в Париж.

Пуанкаре более добросклонно отнесся к новым затеям Савинкова. И Савинков остался в Париже. Здесь он встретился с известными русскими промышленниками Нобелем, Лианозовым и другими руководителями «Торгпрома», который стал организатором активной антисоветской и, в частности, вредительской деятельности. Савинков нуждался в средствах, «Торгпром» — в деятелях, подобных Савинкову. Для финансирования подрывной деятельности и террористической деятельности «Торгпром» создал специальный фонд.

Миллионер Нобель, отпрыск знаменитой фамилии, владевшей до революций многими нефтяными промыслами в Баку, при встрече с Савинковым говорил:

— Мы люди коммерческие, нас интересует только активная борьба с большевизмом, и мы видим ее сейчас только в том, чтобы уничтожить всех главных руководителей этого движения… Бы люди активные и опытные, мы даем вам возможность начать. Сделайте хоть одно дело, наш кредит вам сразу вырастет и для дальнейшего… Мы ассигновали на это дело пока 70–80 тысяч франков при условии, чтобы эти деньги ни на какие политические организации или другие цели не шли, а только непосредственно на террористическую деятельность.

И Савинков снова начал действовать. Его агенты нелегальными путями направляются в Советскую Россию. Здесь они попадали в руки ОГПУ. В Париж к Савинкову ОГПУ направило своего сотрудника — Андрея Павловича Федорова. Игра с Савинковым и «Торгпромом» началась.

Федоров изображал из себя бывшего офицера старой армии (каковым он и был на самом деле), ныне — одного из организаторов подпольной группы так называемых «Либеральных демократов» — «ЛД» (последнее было уже чистым вымыслом — частью задуманного чекистами плана). Федоров играл умно, цепко и дерзко. Савинков сначала не верил, затем сомневался, наконец, решил проверить «истинность» того, что ему говорили, и направил в Россию одного за другим нескольких своих эмиссаров, в том числе Фомичева. Эмиссарам «разрешили» беспрепятственно перейти границу, побывать на заседаниях «контрреволюционного центра» в Москве, встретиться с «руководителями боевых отрядов на Кубани». Им постарались внушить, что в России существует мощная контрреволюционная организация, готовая к действию, которая лишь ждет авторитетного руководителя, и дали понять, что таким руководителем может быть только сам Савинков.

К осени 1923 гада у чекистов уже выкристаллизовался план операции «Синдикат», который ставил целью не только обезвредить Савинкова и его агентуру, но заманить его самого в СССР и здесь арестовать — это был бы сильнейший удар по контрреволюции.

Артузову было предложено подготовить план операции. Этот еще молодой — лет тридцати с небольшим — красивый человек с острой мушкетерской бородкой и неожиданно синими глазами руководил контрразведкой ОГПУ и был фактически ближайшим помощником Менжинского. Вячеслав Рудольфович высоко ценил ум Артузова, его высокую образованность (по гражданской профессии тот был инженером), смелость оперативного мышления, редкостный дар психолога.

Представленный план Менжинский одобрил, но счел нужным внести в него серьезные дополнения.