Это был именно тот момент, которого я ждал.

 Ну, вот видите, как совпадают по всем позициям

наши взгляды, — начал я. — Вы, судя по всему, и после войны остались истинным другом Германии. Я рад знакомству с вами. Но не хотел бы, чтобы оно закончилось безрезультатно...

Тут я сделал многозначительную паузу и подчеркнуто церемонно продолжал:

— Видимо, я могу доверить вам, что сотрудничаю с одной из серьезных служб ФРГ и, если вы согласитесь, хотел бы для пользы общего дела познакомить вас со своими друзьями в Западной Германии.

В ответ англичанин хмыкнул и высокомерно отрубил:

— Был убежден, что немцы работают более четко. Что у вас, в ФРГ, как и у нас, развелось слишком много спецслужб?..

Все стало на свое место.

Мне оставалось только многозначительно посмотреть на него и пожелать всего хорошего. На этом мы расстались.

А дел в фирме все прибавлялось.

Жадность Эйрса была неутолимой, и не успевали мы наладить одно дело, как партнер предлагал начать что-то новое. В итоге это позволило расширить штат, и я стал заниматься в основном перепиской и «общим руководством» в лондонском отделении фирмы.

Я был вправе считать, что все идет нормально и «оптимум», обеспечивающий разумное сочетание двух моих «работ», найден. Некоторое время меня это даже радовало, но пришел день, и я почувствовал: нужно создать такое прикрытие, которое, с одной стороны, укрепило бы мое общественное положение и с другой — требовало бы от меня меньше времени и сил. Короче говоря, мне было бы очень полезным ради интересов дела разбогатеть любым законным способом.

Я долго искал подходящего случая и однажды даже заработал несколько сот фунтов на бирже. Вообще-то я никогда не увлекался азартными играми и в Англии ни разу не поставил ни одного шиллинга ни на лошадей, ни на собак, хотя там этим «болеют» почти все. Другое дело — игра на бирже. С биржей у меня произошло вот что: один знакомый обзавелся приятельницей, которая была любовницей крупного биржевика, и я стал заранее узнавать от нее о предстоящем повышении некоторых акций. Покупал, а затем продавал, как только они повышались в цене. Это можно делать в кредит, и, если располагать надежной информацией, риска никакого практически нет. Но все это было не то, что требовалось, во всяком случае, до серьезных денег было далеко. И я продолжал поиски «своего миллиона».

К середине 1959 года в фирме работало уже несколько десятков человек — одних коммивояжеров было пятнадцать. Как-то один из них, молодой парень по имени Томми Рурк, сказал, что у него есть серьезное предложение к мистеру Лонсдейлу. Как истый «бизнесмен» я ответил, что готов рассмотреть любое предложение, сулящее выгоду. «Я хочу познакомить вас со своим отцом, — сказал Томми. — Он изобрел одну стоящую штуку... Не сможете ли сегодня вечером прокатиться к нам?»

Ответив на последний телефонный звонок и прибрав бумаги на столе, я вышел в приемную. Томми уже ждал меня.

— Можем ехать, — я постарался приветливо улыбнуться, жалея в душе, что потеряю вечер.

Мы довольно долго тащились до одного из пригородов Лондона, где жил Рурк-папа.

— Ваш папа неплохо устроился, — заметил я, притормаживая у маленького зеленого коттеджа. — Во всяком случае, воздухом он обеспечен.

— Он честно заслужил себе на старость порцию чистого английского воздуха, — серьезно ответил Томми. — Отец всю жизнь просидел в Бирме и сейчас наверстывает упущенное. Деньги есть, может изобретать вволю.

Старик Рурк оказался занятным человеком, а прибор, который он изобрел, стоящим того, чтобы им заинтересоваться.

Положив передо мной черную металлическую коробочку, он ловко снял с нее крышку и попросил заглянуть внутрь.

Внутри были разноцветные провода, желтые капельки канифольной пайки, транзисторы.

— Это сторож, — с гордостью сказал старик. — Автомобильный сторож. Охраняет машину не хуже своры овчарок, но обходится без конуры и собачьих консервов.

— Не понимаю, — чистосердечно признался я, — как этот транзисторный приемник может караулить автомашину?

— Очень просто. Вот этими клеммами, — палец старика скользнул вдоль коробочки, — вы соединяете прибор с системой зажигания и стартером. Теперь стартер не будет действовать до тех пор, пока вы не наберете вот этим диском несколько цифр — каких, известно только владельцу... Попробовать? Не верите?

Старик вывел из гаража потрепанный «остин» и торжественно предложил завести двигатель.

Я попробовал. Раздался оглушительный рев, заставивший меня вздрогнуть. Судорожно замигали фары «остина».

Папа Рурк, довольный, захихикал:

— Похоже, я был прав... Видите, какой сторож...

— Вы запатентовали свое устройство? — поинтересовался я.

— Конечно. Есть и отзывы специалистов.

— Так в чем же дело?

Вместо ответа старик похлопал себя по карману.

— Понимаю... Дайте мне еще раз посмотреть ваше устройство... Так... А что, если я возьму его с собой?

— Согласен.

— Пока ничего не обещаю. Но попробую заинтересовать партнеров с деньгами. Удастся — создадим фирму для производства и продажи этой вашей штуки.

Старик расцвел и закивал:

— Это было бы великолепно, мистер Лонсдейл. Дело не такое уж сложное и абсолютно выигрышное.

Мне было уже ясно, что дело стоит того, чтобы им всерьез заняться. Было нетрудно убедить четырех знакомых коммерсантов вложить в реализацию идеи папы Рурка деньги. Фирма была создана, и вскоре первые образцы продукции поступили на рынок. Успех пришел не сразу, но все же дело постепенно развивалось, и я стал понемногу отделываться от автоматов.

Наконец, в марте 1960 года наступил «великий перелом». И я, как директор фирмы по сбыту, повез электронного сторожа на международную выставку в Брюссель. К моему искреннему изумлению (которое я всячески пытался скрыть), сторож получил Большую золотую медаль «как лучший британский экспонат»!

У меня сохранилась фотография, на которой изображены изобретатель с медалью в футляре, его партнеры и я сам с дипломом в руке. Случайно два перекрещенных английских флага оказались как раз над моей головой. Прошло много времени, но и сейчас я не могу смотреть на фотографию без улыбки.

После этого дела пошли совсем отлично. Одна солидная автомобильная компания даже пожелала купить нашу фирму за довольно крупную сумму. Мои компаньоны были склонны принять это предложение. Я же отговаривал их, рисуя радужные перспективы на самое недалекое будущее. На самом деле я и думать не хотел, чтобы начинать все сначала. Однако наш бизнес действительно процветал, прибыли росли, «сторож» шел нарасхват, и мы стали мечтать о продаже фирмы примерно за 100 тысяч фунтов, что означало бы по 20 тысяч фунтов каждому компаньону! Но этому не суждено было сбыться, по крайней мере в отношении одного из них.

В начале января 1961 года я был вынужден прервать отнюдь не по зависящим от меня причинам свою коммерческую деятельность.

Диалог с героем книги

— Кажется, мы догадываемся о причинах...

— Увы, но все, что имеет начало, имеет и конец. Пришел день, когда мне стало ясно: работу в Англии придется прервать. Я попал в поле зрения британской контрразведки. Случилось то, чего я постоянно ждал и к чему давно был внутренне подготовлен. В общем, неожиданностью это не было.

— Как это произошло? Если можно — подробнее.

— О том, что контрразведка «вышла» на меня, я понял в конце 1960 года. Два месяца меня не было в Англии. На следующий день после приезда — это было во второй половине октября — я отправился в отделение Мидлендского банка на Грейт-Портленд-Стрит, чтобы забрать хранившийся там портфель с деловыми бумагами. Как только я его открыл, сразу стало ясно: в бумагах кто-то рылся — об этом сообщила нехитрая ловушка, поставленная мною для любителей копаться в чужих вещах.

А надо сказать, что перед этим я нанес традиционный визит управляющему. Тот был необычайно любезен, минут двадцать болтал со мной о всяких пустяках.