Берия был по отношению к космополитизму, безусловно, антиподом. Он был безусловным советским патриотом, ставящим на первое место в любом деле интересы Советского Союза. Но ощущать себя «гражданином мира» и «гражданином мира социализма» — это были две очень разные и даже антагонистичные одна другой вещи.
Вот несколько цитат…
1) «Буржуазия путём эксплуатации мирового рынка сделала производство и потребление всех стран космополитическим. К великому огорчению революционеров, она вырвала из-под ног промышленности национальную почву…»
2) «Коммунисты отличаются от всех остальных пролетарских партий лишь тем, что, с одной стороны, в борьбе пролетариев различных наций они выделяют и отстаивают общие, не зависящие от национальности интересы всего пролетариата».
3) «… Коммунистов упрекают в том, что они хотят отменить отечество, национальность. Рабочие не имеют отечества. У них нельзя отнять то, чего у них нет…»
И, наконец:
4) «Пролетариям нечего… терять, кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир».
Это, конечно, «Манифест Коммунистической партии» Маркса и Энгельса. Надо ли много разъяснять, что выше говорится об отрицании национализма на принципах не космополитизма, а пролетарского интернационализма?
Космополитизм — это замаскированный своего рода национализм паразитической мировой элиты.
Интернационализм — это преодоление национализма во имя всемирного братства трудящихся всех стран.
Маркс и Энгельс писали:
«Национальная обособленность и противоположности народов всё более исчезают с развитием буржуазии… всемирным рынком…
Господство пролетариата ещё более ускорит их исчезновение… В той мере, в какой будет уничтожена эксплуатация одного индивидуума другим, уничтожена будет и эксплуатация одной нации другой.
Вместе с антагонизмом классов внутри наций падут и враждебные отношения наций между собой».
До 1945 года весь мир социализма на государственном уровне ограничивался Россией и слабо развитой Монголией. К лету 1953 года, кроме СССР, на орбиты социализма вышли Китай, Польша, ГДР, Чехословакия, Венгрия, Румыния, Болгария, Албания, Северная Корея, Северный Вьетнам.
Да и — как-никак — Югославия.
Как уже было сказано, Берия был несомненным патриотом Советского Союза. При этом я сомневаюсь, что Берия был убеждённым интернационалистом в раннем марксистском понимании этого понятия.
Жизнь мира пошла в XX веке не совсем по Марксу — мировой революции не получилось. Здесь не место разъяснять, почему так получилось (к тому же я вернусь к этому тонкому моменту в послесловии к книге). Пока же просто отмечу, что после победы Октября в России и образования СССР в мировом левом движении возникли два основных подхода.
Троцкизм рассматривал СССР как базу мировой революции и считал, что Россия должна жить во имя этой цели, пренебрегая ради этого национальными целями. Троцкизм считал, что в случае необходимости Советская Россия обязана рискнуть собой ради того, чтобы разгорелся «мировой пожар» войны труда против капитала.
Сталинизм рассматривал мировое коммунистическое движение как фактор для укрепления СССР и считал, что Советская Россия выполнит свои интернациональные задачи наилучшим образом тогда, когда построит на одной шестой части планеты могучее и процветающее социалистическое общество, которое самим фактом своего существования будет продвигать мир к мировому социализму.
Сталин был большевиком, Троцкий — фактически антибольшевиком, хотя с лета 1917 года и входил в ЦК большевистской партии. Недаром Ленин в своем политическом завещании — «Письме к съезду» прямо указывал на «небольшевизм Троцкого».
Берия был, конечно, большевиком, то есть — сталинцем. Но Сталин не отрицал интернационализм! При этом он всегда трезво оценивал ситуацию и поставил перед СССР задачу стать базой интернациональной борьбы за мировой социализм тогда, когда эта задача встала перед народами СССР и КПСС как практическая — после образования в результате Второй мировой войны реального социалистического лагеря.
Этот подход Сталина хорошо прослеживается в его деятельности последних лет жизни, и именно он был ясно заявлен Сталиным в его заключительном слове при закрытии XIX съезда КПСС.
Хрущёв начинал как троцкист. Вышло так скорее не из идейных соображений, с которыми у «Никиты» было туго, а из соображений карьерных, но… Троцкизм — это как кошачья моча, если уж прикоснулся, отмыться очень сложно.
Оказавшись у власти в СССР после смерти Сталина, Хрущёв и повёл себя как троцкист. Его политика по отношению к дружественным странам народной демократии, к странам «третьего мира» в Азии, в Африке и в Латинской Америке была, по сути, попыткой или диктата, или экспорта революции, причём — без надежд на прочный успех. В то же время Советский Союз Хрущёва очень часто помогал различным странам во внешнем мире не на взаимно выгодных условиях, а ради того, чтобы эти страны ненадёжно и лицемерно «любили» СССР и его лидера.
Такая политика ослабляла СССР, но не укрепляла мировой социализм и не расширяла его географически.
К моменту смерти Сталина послевоенное восстановление народного хозяйства СССР было завершено, начинался бурный всесторонний рост экономики, науки, культуры и социальной сферы. Теперь СССР мог реально претендовать на роль лидера всех здоровых стран и сил в мире. Сталин так и мыслил. Но его внешняя политика не была и ни в коем случае не стала бы политикой задабривания и подачек.
Сталин умер, однако умная политика СССР в 50-е годы могла бы и после Сталина сильно расширить границы мирового социализма. В эту сторону смотрел тогда ряд азиатских стран, включая Индию и Индонезию, смотрела и Латинская Америка, да и Франция с Италией…
Однако Хрущёв и хрущёвцы профукали шанс на социализм и здесь. Они пытались задабривать, а не увлекать.
Зато Хрущёв увлёкся прожектами на «освобождающемся» Чёрном континенте, который «освобождался» от колониального гнёта не в последнюю очередь потому, что сами колониальные державы решили заменить политический колониализм в Африке на экономический неоколониализм.
И так было не только в Африке.
Берия же, вне сомнений, подошёл бы к проблеме развития мирового социализма так же, как он подходил вообще к любой проблеме. Он не рассыпался бы в улыбках, как Хрущёв (Берия и улыбаться умел властно, державно), но и не вёл бы себя как разгулявшийся купчик. Туфлей по трибуне он в ООН не стучал бы. Просто встал бы и вышел — разводите, мол, балаган без меня.
Вот так же по-деловому он вёл бы дела и со странами социализма или странами, движущимися к социализму.
Хотите сотрудничать — мы готовы.
Помочь вам? Мы тоже готовы, но у вас тоже найдётся, чем помочь нам. Причём вы должны понимать, что нам выгодно, чтобы вы становились все крепче и богаче. Потому что все мы — члены одной большой планетарной семьи — мира социализма.
А хотите отирать зады в передних Запада — не препятствуем.
В письме Маленкову «из бункера» от 2 июля 1953 года Берия писал и о том, что «работу МВД можно было в течение года наладить как внутри страны, так и в зарубежных странах и обеспечить квалифицированный совет органам безопасности стран народной демократии».
Одна фраза, но очень ёмкая. Так, из неё следует, что Берия естественным образом рассматривал проблемы СССР и проблемы стран народной демократии как взаимосвязанные и более того — представляющие собой единый комплекс, который и решать надо комплексно и во взаимосвязи.
Но при этом Берия не считал, что СССР должен играть роль начальствующую — слова «квалифицированный совет» говорят сами за себя. Совет может быть и глупым. И тогда самые добрые намерения обернутся, как у Хрущёва, своей противоположностью. С другой стороны, квалифицированным советом пренебрегают лишь самонадеянные глупцы.
В крепкой, здоровой семье совет более опытного и помощь более сильного не воспринимаются как благодеяние никем — ни теми, кто советует и помогает, ни теми, кому помогают и советуют. Но совет даётся тогда, когда он уместен и нужен, а помощь всегда носит посильно взаимный характер.
