— Прекрати, Коннор! — Эрин зажмурилась со страху.

— К счастью для Куртца, его жертва не была богата. У ее матери, бедной библиотекарши, вышедшей на пенсию, не оказалось денег на адвоката. И дело замяли. Куртцу пришлось вернуться в Европу, где он восстанавливал здоровье на швейцарском курорте. Не отворачивайся, смотри мне в глаза, Эрин! — Он сжал ей пальцами подбородок.

Ей хотелось закричать, что он не вправе так обращаться с ней, но язык у нее прилип к небу. Онемев под его сверлящим взглядом, Эрин затаила дыхание. Коннор продолжал:

— Как известно, стоит лишь собаке разок до крови тяпнуть овцу за ногу, как она войдет во вкус и станет повторять это вновь и вновь. Ты слышала об этом?

— Нет, — прошептала Эрин, недоумевая, к чему он клонит.

— Откуда же тебе, горожанке, знать такие вещи! Но собаке это простительно, она ведь хищник по своей природе. Новаку же в ту ночь случайного убийства стало ясно, что это доставляет ему огромное наслаждение. И с тех пор он пристрастился к соитиям со смертельным исходом для своих доверчивых партнерш, словно наркоман, привыкший нюхать кокаин. Либо богач, коллекционирующий бесценные образцы кельтской культуры…

— Нет, это невозможно! — севшим голосом сказала Эрин. — Мюллер — известный меценат, он пожертвовал кучу денег на научно-исследовательскую работу…

— Ну как же ты не понимаешь, что я нервничаю не случайно! — выйдя из себя, вскричал Коннор. — Никто не хочет прислушаться к моим доводам, я бьюсь как рыба об лед, пытаясь убедить всех, что чую Новака за милю! За тобой охотится сексуальный маньяк, он почти заманил тебя в свои сети, а ты не желаешь в это поверить! Будь же наконец благоразумна!

В ответ Эрин истерически хихикнула и выпалила:

— Но почему именно я должна стать его главной жертвой? Разве мало в мире других красоток? Мама всегда говорила, что Бог наградил красотой Сидни, а мне даровал в утешение мудрость. Ей и в голову не приходило, что от этих ее слов Сидни будет чувствовать себя полной тупицей, а я — уродиной. Она говорила это из благих побуждений, без задней мысли.

— Ты действительно считаешь себя дурнушкой? — с удивлением спросил Коннор. — Клянусь, ты самая красивая девушка на свете!

Густо покраснев, Эрин воскликнула:

— Не смеши меня!

— Я говорю это вполне серьезно! — Коннор перенес тяжесть тела на колено, находящееся между ее полусогнутых ног, и юбка Эрин задралась до пупка. — Пожалуйста, Эрин, доверься мне и позволь закончить свою работу. В борьбе с силами зла у меня большой опыт! — искренне воскликнул Коннор. — Я профессионал!

От этих слов ее сердце наполнилось нежностью, ей захотелось обнять его и сказать: «Да, милый! Ты побывал во многих переделках, и я тебе верю. Огради же меня от этого жестокого мира! Всели в меня спокойствие и уверенность горячим поцелуем! Освободи меня своей любовью от страха и сомнений!»

Но в последний момент, собрав крохи здравомыслия, она заявила:

— Мне было бы легче обдумать твое предложение, если бы ты перестал давить на меня и мять мою одежду.

Коннор нахмурился и резко вскочил с кровати. Эрин скинула туфли и села, поджав под себя ноги. Коннор стал расхаживать по номеру, давая ей возможность заговорить первой. Она в очередной раз отдала должное его терпению. Ведь сколько времени он как тень следует за ней повсюду, не выпускает ее из виду, оберегает и охраняет, как самого дорогого человека на свете. Охваченная порывом благодарности, она воскликнула:

— Хорошо, будь по-твоему! Продолжай заботиться о моей безопасности. Я благодарна тебе за это.

Коннор с недоверием взглянул на нее и пробормотал:

— Всегда к твоим услугам.

Уронив голову на ладони, Коннор чутко прислушивался к глухому ворчанию унитаза и шуму воды в ванне. Что бы ни делала Эрин, его все это будоражило и возбуждало. Несомненно, здоровой такую реакцию организма назвать было нельзя. Воображение красочно рисовало ему сцены их бурного соития, которое сопровождалось бесстыдными возгласами и мольбами рыдающей Эрин любить ее еще и еще.

Наконец дверь ванной распахнулась. Коннор поднял голову и взглянул на Эрин. Она приняла душ и переоделась в белую простенькую блузку и коротенькую джинсовую юбку.

Лицо Эрин посвежело и раскраснелось, волосы были заплетены в косичку, а щедро накрашенные блестящей помадой губы так и напрашивались на жаркий поцелуй.

Коннор глубоко вздохнул, пытаясь обуздать свои сексуальные фантазии, потупился и потер ладонью горячий лоб.

— Тебе нездоровится? — встревоженно спросила Эрин.

— Слегка разболелась голова, — нашелся Коннор и кашлянул.

— Могу дать пилюлю, я захватила с собой аптечку, — предложила Эрин и полезла в сумку за лекарством.

— Спасибо, но лучше давай пообедаем, — глухо сказал Коннор.

— Ты уверен, что таблетка тебе не поможет? — с сомнением спросила Эрин. — Что ж, как хочешь…

Она выглядела разочарованной, и Коннор, заметив это, вновь потупился, скрывая усмешку. Как наивно было с ее стороны предположить, что можно решить его проблему с помощью пилюли! Облегчение ему могла бы принести только основательная мужская работа в постели. Впрочем, одной ночи им было бы маловато, для исцеления ему потребовалось бы значительно больше времени.

— Так мы идем есть икру и крабов или нет? — спросила Эрин. — Я бы не отказалась от устриц.

— Пошли! — воскликнул Коннор, не уловив иронии в ее голосе, и засунул руки в карманы штанов, чтобы хоть немного попридержать своего дракона, рвущегося на свободу. Обуздание мужской гордости потребовало от него изрядных усилий и вытеснило из головы все прочие мысли. Он согласно кивал, пока Эрин рассуждала о вкусовых качествах блюд из даров моря, неопределенно хмыкнул, одобряя сделанный ею выбор — креветки и жареные устрицы со свежим салатом, бифштекс с кровью и отварной картофель, — и задумчиво помалкивал, пока официант ходил на кухню.

— Любопытно, как именно здесь жарят устриц — на сковородке или на решетке? — промолвила Эрин, начиная терять терпение. — И чем фаршируют креветки?

— Уверен, что любое блюдо здесь готовят великолепно, — пробурчал Коннор. — Я как-то не вникал в детали.

— А можно мне задать еще один вопрос? Не относящийся к еде? — Эрин лукаво прищурилась.

— Разумеется! — пожал плечами Коннор. — А почему ты спрашиваешь?

— Мне показалось, что ты не в своей тарелке. Я бы не хотела окончательно испортить тебе настроение. Ты обещаешь, что не рассердишься?

— Как же я могу что-то обещать, если не знаю, что именно тебя интересует!

Эрин поджала губы, разорвала пакетик с хрустящими сухариками и принялась их есть.

— Ладно, обещаю! — пошел на попятную Коннор. — Задавай свой вопрос. Но только учти: поведение человека, побывавшего в коме, непредсказуемо.

Эрин похлопала ресницами, вздохнула и вкрадчиво спросила:

— Мне любопытно, наводил ли ты справки о Клоде Мюллере?

— Естественно! Только это сделал за меня мой брат Дэви, — непринужденно ответил Коннор, внутренне приготовившись выслушать ее возмущенную отповедь. Но Эрин выдержала паузу и задала следующий вопрос:

— И что же ему удалось узнать?

— Не слишком-то много. Если верить добытой Дэви информации, твой Мюллер умопомрачительно богат. Он не скупится на пожертвования для музеев и покупает дорогой антиквариат.

— Если все это так, тогда почему же ты в нем сомневаешься?

— Да хотя бы потому, наивное создание, что ты ни разу с ним лично не встретилась. Как можно быть такой доверчивой, Эрин! — вспылил Коннор. — Хочешь снова влипнуть в историю?

— Пожалуйста, не кипятись, — попросила она и погладила его пальцем по руке, словно поцеловала. — Все женщины страшно любопытны! Постарайся больше не заводиться, договорились? Вот возьми сухарик! Замори червячка.

— Я и не завожусь! — повысил он голос. — Я совершенно спокоен!

К счастью, в этот момент официант принес их заказ, и они принялись за еду. Манеры Эрин были безупречны, она даже прикладывала салфетки ко рту, съев очередную устрицу, жаренную, как обнаружилось, на сковороде. Настоящая пай-девочка!