– Ох! – сказал он, покачнулся и ухватился за Урса.

А ещё запахи: корица, мёд, шафран, жареная колбаса, свиное жаркое, вяленая рыба, глинтвейн, копчёные угри, печёные яблоки, луковый суп, ладан, табачный дым, утиный жир. В большинстве палаток, продававших еду, на маленьком огне обжаривали чеснок и лук, из-за чего в ночном воздухе около них висел аромат, вызывающий аппетит. В земляных ямах в древесных углях томились обмазанные глиной гусиные, куриные и индюшачьи ножки. В высоком чугунном котле варились свиные ножки с горохом, превращаясь в приятно пахнущий густой суп. В тимьяновом масле жарился картофель с луком. На сковородах шипели перепела, обёрнутые салом, форель на шпажках жарилась на гриле. Бараньи ножки, нашпигованные розмарином, лежали, шипя, на открытой жаровне. В глиняных печах пеклись лепёшки и кукурузные початки. В одном месте над костром на вертеле жарился целый страус, а вокруг сидели голодные горные гномы и гремели пустыми тарелками. Кто-то жёг мирру, везде дымились ароматические палочки, укутанные мумы бросали в воздух порошок карри. Румо ещё крепче вцепился в Урса.

– Ну-ка, соберись немного, – проворчал ему Урс в ухо. – Ты ведёшь себя как провинциальная мышка в Атлантиде. Если торговцы тебя таким увидят, они выпотрошат тебя, как свинью. Расслабься! Делай вид, будто подобное ты уже тысячу раз видел. Просто повторяй за мной.

Урс сунул руки в карманы, расправил плечи и состроил скучающую мину. Затем побрёл дальше, подчёркнуто не спеша и шаркая ногами. Румо постарался как можно точнее повторить его позу.

– Смотри-ка, пчелолюди из Медовой долины! – крикнул Урс. – Они продают свой легендарный мёд пчелиных маток, делающий тебя, якобы, бессмертным.

Он указал на группу необычных существ, черпающих мёд из глиняных кувшинов и раздающих его покупателям. На головах у них были одеты огромные плетёные ульи. Сотни пчёл прилежно залетали и вылетали из них.

– Говорят, что они сами являются насекомыми, – ухмыльнулся Урс. – Огромные пчеломатки. Никто не видел их без одежды.

– А ты веришь?

– Конечно! Это гигантские бессмертные пчеломатки и они работают на ярмарке! – засмеялся Урс.

Толпа прохожих сорвала их с места и отнесла к другому спектаклю. Гном с лицом, похожим на сыр, в громадных деревянных башмаках подбрасывал в воздух круглые куски теста для лепёшек, которые продолжали сами крутиться вокруг собственно оси, становясь при этом всё тоньше и шире. "Летающие лепёшки!" – кричал он. "Летающие лепёшки!" – другой гном словил в воздухе лепёшку плоской лопатой и сунул её в дровяную печь. Третий жарил в кипящем масле картофельные брусочки.

– Подожди-ка! – сказал Урс. – Тут ты можешь узнать кое-что новое.

Румо послушно остановился и наблюдал за игрой. Когда лепёшки спекались, гномы вытаскивали их из печи, скручивали в кулёчки и наполняли жареным картофелем. Урс купил один кулёк.

– С арахисовым маслом, пожалуйста! – попросил он. Один из гномов щедро полил картошку светло-коричневым соусом. Урс мгновенно начал поедать пропитанные жиром картофельные брусочки.

– Одно из гениальнейших изобретений замонийской гастрономии, – прочавкал он и, отломив кусок от тестяного кулька, макнул его в густую ореховую массу. – Даже упаковку можно есть.

– Эй! – сказал Румо. Хундлинг в вязанной цветной шапке подошёл к нему и крепко ухватил за жилетку.

– Хочешь безболезненный шрам? – спросил он и подсунул вольпертингеру под нос нож с молочно-белым лезвием. Румо мгновенно среагировал: одной рукой он обхватил запястье хундлинга, другой – его горло и так крепко, что лицо хундлинга посинело. Нож со звоном упал на землю.

– Хочешь болезненно сломанную шею? – спросил Румо в ответ. Урс подбежал к нему.

– Отпусти его, Румо. Он предлагал серьёзную сделку. Ты можешь просто отказаться.

Румо ослабил хватку, хундлинг отпрыгнул в сторону и глубоко вдохнул.

– Мой друг приехал из глуши! – сказал Урс извиняющимся тоном. – Он впервые на ярмарке.

– Всё в порядке, – кашлянул хундлинг. – Может позже. Выпейте-ка пока парового пива! Расслабьтесь! Все мы тут друзья. Мы делаем лучше шрамы на ярмарке. Может быть позже.

Он поднял свой нож и ушёл ухмыляясь.

– Этот нож сделан из эльфийского нефрита, – сообщил Урс, когда они пошли дальше. Он засунул оставшуюся картошку в рот, остатки кулька отбросил в сторону и продолжил с набитым ртом объяснять. – Эта штуковина падает с крыльев эльфийских ос, когда они отряхиваются после пробуждения.

Он проглотил последнюю картошку:

– Этот эльфийский нефрит собирают и спрессовывают под высоким давлением. Из полученного материала куют ножи, чьи порезы не причиняют боли. Таким ножом можно отрезать кому-нибудь руку и он даже не почувствует этого. Вот, посмотри!

Он раздвинул шерсть у себя на правом предплечье и Румо увидел искусно вырезанный шрам в виде разбитого сердца, в середине которого стояло имя:

Зина

Румо стоял поражённый.

– Зина Снежная. Она была моей серебряной нитью. Но у нас ничего не получилось. Она ушла во Флоринт и разбила мне сердце.

Урс вздохнул, будто заглушая слёзы.

– Это безболезненный шрам, сделанный ножом из эльфийского нефрита. Девочки сходят с ума, когда находят у тебя такое. Особенно, если это её имя, – и Урс опять загадочно подмигнул. Румо смутился.

Они остановились у палатки, перед которой стоял полугном, наряженный в цветные лохмотья. Он поочерёдно выплёвывал огонь и кричал:

– Посмотрите на Фредду, ужасную бергину, свежевыбритую, без волос! Чудовищнейшее зрелище Замонии! Детям вход запрещён! Мы не несём ответственность за вред, причинённый вашему здоровью!

Люди толпой ломились в палатку. Урс подтолкнул своего друга.

– Кто такая бергина? – спросил Румо. – И почему они платят за что-то, что считают страшным?

– М-да! Кто же их поймёт? Но на ярмарке главное не то, что тебе нравиться.

– А что же?

– То, где тебя обдурят!

– Этого я не понимаю.

– А мы здесь и не для того, чтобы что-то понимать.

– А для чего?

– Для чего – для чего! Короче, ты начинаешь меня раздражать! Просто развлекайся! О, посмотри-ка! Мышиные пузырьки!

Они стояли перед огромной чугунной сковородой, в которой шипели десятки колбасок, размером с грецкий орех.

– Господа желают отведать мышиных пузырьков? – спросил повар-вольтерк в забрызганном жиром фартуке. – Это лучшие! Из орнишенской пись-мышки.

Урс поднял палец вверх.

– Даже самый придирчивый гурман, – торжественным голосом начал он своё выступление, – когда он впервые пробует это блюдо, не готов к самобытному утончённому вкусу профессионально приготовленного мышиного пузырька. Главная хитрость приготовления в том, чтобы не повредить пузырь, когда его через мочеточники наполняют начинкой из мышиного мяса. Для этого мясо должно быть минимум тридцать три раза прокручено через мясорубку, пока оно не превратиться в почти жидкую массу, которую затем смешивают со сметаной, мышиным бульоном, чесночным соком, растворённой в воде солью, паприкой и оливковым маслом. Некоторые добавляют туда ещё кумин, но это варварство! Фарш набирают в шприц и впрыскивается в мышиный орган, пока он не будет наполнен до отказа. Затем мочеточники перевязывают специальными нитками, чтобы сок оставался внутри.

У Урса даже потекли слюни.

– А потом в тяжёлой чугунной сковороде раскаляют оливковое и сливочное масло в равных пропорциях и несколько минут обжаривают в нём мышиные пузырьки до золотисто-коричневого цвета. Под конец их недолго коптят над горящей солодкой и сохраняют до поедания тёплыми. Нужно сказать, что мочевой пузырь южноорнишенской пись-мышки – а только из таких мышей разрешено готовить это блюдо! – принадлежит к самым трудолюбивым пищеварительным органам замонийского животного мира. И на самом деле, этот прилежный вид мышей не занят почти ничем, кроме мочеиспускания, что делает их мочевые пузыри такими эластичными и снабжает таким интенсивным вкусом. Наслаждение от первого мышиного пузырька ни с чем нельзя сравнит. Две порции, пожалуйста!