1993 год оказался столь насыщенным, что впору не просто именовать «чемоданным», а возвести до уровня «эпохи чемоданного компромата». Впрочем, наступление этой эпохи можно датировать уже серединой 1992-го. Почин был сделан известной своим «патриотизмом» и тесными связями с монопольным держателем тайн газетой «День» (ныне «Завтра»). Именно там появились первые документы о наличии у высшего генералитета не совсем законным образом обретенных дач. Но с дачками накладка вышла. Метили в столпов «оккупационного режима» — Шапошникова, Грачева и Кобеца, однако вместо «точечного бомбометания» вышло «ковровое» — удар пришелся по всему армейскому дачному плацдарму, в том числе и по окопавшимся в огородах генералам в «красно-коричневом» камуфляже. Пришлось дачную тему тихо слить.

После чего огонь «патриотических» батарей переносится на Андрея Козырева и его ведомство — в «Дне» регулярно публикуются конфиденциальные материалы МИДа. Радостно наблюдавшие тихое бешенство мидовцев по поводу утечек «патриоты», не удосуживались скрыть источник поступления «компры»: «патриотические круги в Министерстве безопасности». Что означало лишь то, что после временной утери контроля над животворным источником благоухающего компромата, спецсантехники наконец-то залатали дыры и устранили неполадки в лубянской канализации.

С конца 1992-го, когда хасбулатовский Верховный совет не в шутку схлестнулся с президентом, стали всплывать материалы о грязных делишках командования Западной группы войск. Конфиденциальный 10-страничный доклад Юрия Болдырева о художествах команды генерала Матвея Бурлакова с поразительной легкостью оказался в «Шпигеле». Но для внутреннего потребления его попридержали почти на два года — в «Московском комсомольце» его опубликовали в обратном переводе с немецкого аж в конце 1994-го. Слов нет, дела в ЗГВ творились лихие, но что-то мало известно о том, как «свободные журналисты» умудрялись добывать секретные материалы инспекторских и прокурорских проверок, оперативные материалы военной контрразведки. Надо полагать, кто-то нашел забытые документы с грифом «секретно» в скверике на Лубянской площади, на лавочке, а кто-то — самый смелый — и вовсе проявил недюжинные таланты «медвежатника», орудуя отмычкой в близлежащем здании? И хоть бы кто заикнулся о разглашении государственной тайны! Куда более невинные проделки химиков Вила Мирзаянова и Льва Федорова с «секретами» военной химии обернулись для них серьезными неприятностями — боевое искусство компромата не терпит любителей, не всем дозволено приникать к животворному источнику. Бдительные органы были начеку — разоблачили и пресекли.

Вот тут-то, как в известном анекдоте, появился поручик Ржевский и начались безобразия: на трибуну охваченного импичментской горячкой Верховного совета со всеми своими чемоданами неловко взгромоздился впавший в монаршую немилость душка-вояка, вице-президент по совместительству, Александр Руцкой. Речь его была грозна и притягательна. Потрясая кипами бумаг, Александр Владимирович громогласно обвинил в коррупции, воровстве, преступной халатности, незаконной торговле и обкрадывании детей Гайдара, Полторанина, Бурбулиса, Шумейко. Заодно (на свою же голову, как выяснилось позже) помянул и «генерала Диму» — Якубовского. Огонька добавил и сам «верный Руслан» Имранович, со ссылкой на источники в МВД «уличивший» Полторанина в получении взятки от Джохара Дудаева… Интересно, что в борьбе с президентом его оппоненты ссылались на секретные материалы спецслужб, в том числе не всегда законно добытые методами оперативно-розыскной деятельности.

«Наш ответ Чемберлену» был поистине адекватен — словно по мановению волшебной палочки выпорхнул пресловутый Якубовский. Уже со всеми своими чемоданами, тоннами документов и километрами магнитных пленок. И теперь в коррупции обвинили, естественно, самого Руцкого — сомнительные связи с фондом «Возрождение», подпись под темным документом о детском питании на 20 миллионов долларов. Потом будущий и.о. Генпрокурора Алексей Ильюшенко обнаруживает таинственный «траст Руцкого» и счет в швейцарском банке. А тогдашний министр юстиции Юрий Калмыков со ссылкой на исключительно достоверный источник (того же Якубовского) и вовсе обвинил Генпрокурора Степанкова в попытке убийства адвоката Андрея Макарова. К делу компрометации президентских оппонентов подключили и прожженного международного авантюриста — Бирштейна! Для «беспристрастного и объективного расследования» организуют некую межведомственную комиссию по борьбе с коррупцией во главе с самим президентом, а для вящей «объективности» президент «временно» отстраняет Шумейко и Полторанина. А заодно уж лихо отлучает от всех дел (и кормушки) самого зачинателя чемоданной эпопеи — Руцкого.

Но это опять же лишь цветочки. Ибо тут появился Минкин. С его выходом на сцену (как и с составившим ему дуэт Андреем Карауловым) связан самый увлекательный эпизод «компроматиады» — публикация записей телефонных разговоров «генерала Димы» с министром безопасности Баранниковым и Генпрокурором Степанковым.

Легко можно догадаться, что сии записи сделали вполне компетентные службы. Вряд ли министра безопасности прослушивало собственное министерство (хотя, кто знает). Но зато такими возможностями обладало ведомство Коржакова и ФАПСИ. Известно, что санкцию на прослушивание самого себя (и министра безопасности) генпрокурор не давал. Следовательно, прослушка изначально и по определению была незаконной. Кто спустил компромат нашему брату-газетчику, в общем-то, ясно, очевидны и цели. Как и та «лавочка», на которой подобрал эти записи г-н Минкин. Известно и то, что он не преминул слетать в Швейцарию за счет г-на Бирштейна для беседы с тем же Бирштейном. Который «вдруг» вспомнил все прогулки по швейцарским магазинам жен Баранникова и его зама Дунаева! Знающие люди не без резона утверждают, что Баранникова умело и целенаправленно подставили «свои» же, чекисты. И вышибли с Лубянки.

Компромата набрали чемоданами и килограммами, а доказательств — ни на грамм. Более того, и «швейцарские счета» и «траст вице-президента», как выяснилось, вовсе состряпали Андрюша Макаров, Алеша Ильюшенко и Дима Якубовский. Но кого это уже волновало — после расстрела Белого дома!..

В 1994-м компромат был поскуднее. «Падал снег» — косяком прошли статейки о «коррупции Лужкова». Мэр героически отбивался, вконец умучив свободную прессу массированной судебной атакой. Некоторые сгоряча грешили на Чубайса, но когда туман чуть рассеялся, стало заметно: рука на сливном бачке что-то больно уж похожа на коржаковскую. Той же осенью вдруг опять пошел приключенческий сериал «Четыре танкиста в ЗГВ и генерал», потом состоялась премьера нового боевика «Паша-БМВ против Паши-Мерседеса». Прокат компромата вылился в подрыв журналиста Холодова и хорошо закамуфлировал подготовку ноябрьской чекистско-танковой атаки Грозного, плавно перетекшей в «восстановление конституционного порядка» с последующим «восстановлением народного хозяйства».

«Чемоданная эпоха» неназойливо сменилась «пленочной» — по телевизору вовсю крутят видеосериалы из оперативной съемки, газеты целые подвалы отводят распечаткам оперативных же записей кулуарных бесед.

Эпохальные события еще свежи у всех в памяти. Сначала была коробка, выносимая из Белого дома близкими к г-ну Чубайсу гг. Лисовским и Евстафьевым. О чем (имею в виду баксы, а не близость) свидетельствуют хотя бы кадры видеозаписи и расшифровка допроса. Все эти сугубо служебные материалы, естественно, легко перекочевывают из служебных же сейфов в печать.

Коробки вроде уже подзабылись, и вновь появился Минкин со своими «Фаворитами». Распечатка записи конфиденциальной беседы напомнила нам про злодеев Коржакова, Барсукова и Тарпищева, нагло требующих у бедного и несчастного Бори Федорова 40 миллионов долларов. Чуть позже вывезенный из далеких европ тот же Федоров уже самолично с телеэкрана все вышесказанное подтвердил. «Не прошло и полгода», как появился Хинштейн, и мы узнали, что говорил Чубайс со товарищи в «Президент-отеле». Из чего, правда, следует лишь то, что в «Президент-отеле» лучше помалкивать.