Но индивидуальность походки присуща не только «профессионалам» — всем и каждому. Криминалисты утверждают, что в мире не может быть двух людей с одинаковой походкой. И теоретические исследования, и многочисленные опыты убеждают в этом. А если кому-нибудь кажется, что он все же знает таких двойников, то эти заблуждения объясняются плохой наблюдательностью и еще несовершенством нашего глаза, не всегда позволяющего отличить одну походку от другой.

Не так давно произошел любопытный случай. К постовому милиционеру подбежал взволнованный подросток и попросил задержать идущего по тротуару мужчину: мальчонка шел за ним по пятам, но не решался сам остановить его — понимал, что силы были неравными. Паренек коротко объяснил, что по походке узнал в этом мужчине вора, «изъявшего» недавно деньги и драгоценности из соседней квартиры. Это было средь бела дня, и многие — не один этот мальчонок — видели выходящего из подъезда незнакомца с легким чемоданчиком в руке. Видели, но не придали этому значения. А когда кража обнаружилась, вора и след простыл. И вот паренек встретил его в толпе.

Мужчину задержали. Он, конечно, возмущался, даже грозил привлечь к ответственности «за насилие и оскорбление». Дело осложнялось тем, что ни тот паренек, ни другие, видевшие мужчину с чемоданчиком, не запомнили черты его лица, И теперь, приведенные в милицию на процедуру опознания, они не решались дать точный ответ. «Может быть, тот, — говорили они, — а может, и нет. Кто его знает... Тот вроде и одет был иначе. Темный костюм... Зеленая шляпа... А этот — в тениске, без шляпы...»

Тогда сделали так. Нашли десять мужчин того же роста и телосложения, что задержанный. Обрядили их всех в темные костюмы и зеленые шляпы. Переодели и возмущавшегося дядю. И повезли их всех туда, где была совершена кража.

Из злополучного подъезда поочередно выходили (чемоданчик в руке!) одиннадцать неизвестных, а свидетели тоже поочередно становились на исходную позицию — туда, где они стояли «в тот самый день» и откуда невозможно разглядеть человека в лицо.

Результаты этого своеобразного «голосования» оказались поразительными: все семь его участников единодушно опознали задержанного. Опознали, не колеблясь. И категорически. Каждый порознь объяснил следователю, что преступника выдала походка.

Все, конечно, помнят рисунки из школьных учебников, где изображены вымершие животные. Гигантские ящеры, исчезнувшие с лица земли задолго до появления первого человека, жуют сочную травку с дом величиной или тычутся мордой в верхушки диковинных деревьев. Непонятно лишь, что за фотограф прятался вблизи со своим чудо-аппаратом.

А фотографа, между прочим, не было. И чудо-аппарата не было. Было другое чудо — чудо науки. Француз Жорж Кювье доказал, что все органы живого существа находятся в определенной взаимосвязи друг с другом. Этот принцип так называемой корреляции органов позволил палеонтологам по найденным при раскопках костям вымерших животных восстановить (реконструировать) их внешний облик. Иногда в распоряжении ученых оказывались всего лишь отдельные мелкие части скелета — фаланга, тазобедренная кость, деталь позвонка. И этого было достаточно, чтобы «домыслить» (но не дофантазировать) портрет неведомого зверя.

Антропологи делали то же самое. По костям и черепам они восстановили облик синантропа, неандертальца, кроманьонца — наших далеких предков, и путь от обезьяны к человеку стал для нас не умозрительным, не философски отвлеченным, а образным, видимым, наглядным.

Восстанавливали антропологи не только некий обобщенный тип («типичный средний неандерталец»...), но и облик конкретных людей, чьи подлинные портреты дороги сердцу потомков.

...Никто не знал, как выглядел великий ученый средневековья Улугбек, внук Тимура, прославившийся, однако, не своим родством, а созданием грандиознейшей обсерватории, которая поражает даже наших современников математическими расчетами и астрономическими наблюдениями, подготовившими открытия Коперника, Галилея, Тихо Браге.

Он был, однако, не только великий ученый, но и верный мусульманин. А коран запрещал художникам изображать человека. Так и не осталось потомкам ни одного портрета Улугбека, чья голова слетела от острой сабли наемного убийцы осенней ночью 1449 года.

И все же, заглянув в Большую Советскую Энциклопедию, в книги, посвященные Улугбеку, можно найти его портрет. Один-единственный портрет. Откуда же он взялся?

Летом 1941 года большая комиссия ученых вскрыла гробницы в самаркандском мавзолее Гур-Эмир. Проникли и в могилу Улугбека. Отрубленная голова лежала на груди — даже спустя пять веков был заметен след удара острым клинком. Убийца, видно, срубил немало голов — его удар был сильным и точным.

Бережно запакованный череп Улугбека доставили в лабораторию. Для непосвященных это был «просто череп» — никакая сила фантазии не могла облечь его в живую человеческую плоть.

У науки же есть не только фантазия...

Прошло не так уж много времени, и череп «ожил». Сначала — скульптурный муляж, а затем — сделанный с него фотоснимок вернули человечеству облик одного из самых выдающихся астрономов и математиков прошлого.

Глубокий старец в свои пятьдесят пять лет — таким предстал перед нами Улугбек. Осунувшееся, изможденное лицо, запавшие глаза... Перешагнув через столетия, череп бесстрастно поведал потомкам о нелегкой жизни ученого — внука Повелителя мира.

Данте, Шиллер, Кант, Бах, Рафаэль, Оливер Кромвель, Ярослав Мудрый, Андрей Боголюбский, Рудаки, адмирал Ушаков и многие другие предстали перед нами, «как живые».

Но отчего же как живые? Кто может поручиться, что ученые воссоздали их истинный облик? Кто засвидетельствует, что они не ошиблись, не погнались за сенсацией? Остались, правда, живописные портреты (ведь не все же мусульмане!), но они — ненадежные свидетели, там много фантазии, много лести.

Подтвердить подлинность воссозданных портретов великих деятелей прошлого не может, конечно, никто. Но можно подтвердить сам метод воссоздания, если ученые правильно реконструируют по черепу облик недавно умершего человека, внешность которого осталась в памяти родных, знакомых, друзей. И не только в памяти, но и на фотоснимке.

Тут-то антропологи и вспомнили о криминалистах. Вот кто может подтвердить или опровергнуть их метод! Ведь криминалистам тоже приходится домысливать внешность человека по его черепу. Это случается, когда найдены останки неизвестного. Как установить, кто это? И даже если догадываешься, что это тот, кого ищешь, — как это доказать? Такие загадки задают юристам убийцы не так уж редко. Не разгадаешь эту загадку — не сумеешь раскрыть преступление. А разгадать ее трудно. Оттого криминалисты охотно приняли предложение антропологов: они мечтали не только о роли арбитров в чужом споре, но и о роли заказчиков, поручающих антропологам важнейшие для следствия экспертизы. Такой случай вскоре представился.

В лесу обнаружили кости человека, в том числе и череп с явными следами топора... Убийство — это ясно. Но кто убит? Без ответа на первый вопрос не ответишь и на второй: кто убийца?

Череп послали профессору М. М. Герасимову — крупному антропологу, скульптору, впоследствии лауреату Государственной премии, Это он проделывал у нас свои дерзкие опыты по восстановлению лица, вызывавшие смешанное чувство восторга и сомнения не только у широкой публики, но и у своих ученых коллег,

М. М. Герасимов охотно взялся за сложную экспертизу, отлично сознавая, что на этот раз речь идет не просто о проверке научного метода, не об очередном эксперименте академического толка, но и о важнейшей практической задаче: раскрытии тяжелейшего преступления.