В одном кабинете пили кофе и гладили прямо на столе рясу пыхтящим и плюющимся утюгом. В другом перекладывали бумажки в поисках сгинувшего шеврона. Кто-то из сотрудников травил анекдоты, меланхолично начищая ядовито-зеленой пастой уставной амулет. Приближался осенний смотр формы одежды, но подхромавший к двери начальницы герой подозревал, что у него сейчас другие проблемы.
Секретарша на рабочем месте отсутствовала по уважительной причине: пребывала в оплачиваемом отпуске. Вот отпуска в конторе были славные – полтора календарных месяца плюс до трех дней на дорогу. Е-мое, как Храпунов сейчас завидовал секретарше. С каким кайфом бы Максик ноне оказался отсюда подальше, пусть в засаде посреди затянутых ряской Синявинских болот, что гордо именуется «антирусалочьим патрулем». Пусть внедренным агентом среди ковыряющих перемешанную с людскими костями грязь «черных следопытов». Даже пусть в команде диггеров, по канализационным стокам подбирающимся к вентиляционным шахтам метрополитена. Только бы не здесь…
От насквозь предугадываемого разговора с начальством заведомо воротило с души. Что ему могут сообщить-пожелать нового и интересного? Ну, влепят следующий выговор, ну, облают в последних выражениях, троекратно вытрут ноги и отправят на какой-нибудь особо богатый дерьмом участок героически затыкать брешь.
– Где этот Храпунов?! – раненой львицей возопила начальственная дверь.
Уже тянувшийся к двери Максим отдернул пальцы, словно с другой стороны в дверную ручку пырнули шокером. Впрочем, мера предосторожности не помогла. Пушечный удар изнутри распахнул дверь кабинета, и на пороге объявилась Сама собственной персоной.
Кто-то из сотрудников пролил кофе на рясу, кто-то рассыпал бумажки и нашел шеврон, кто-то подавился анекдотом. У Храпунова же распахнувшаяся дверь пронеслась электричкой в миллиметре от носа.
– Храни вас Бог, Дина Матиевна, – Максим прикинулся дурак дураком и сотворил на физиономии столь широкую улыбку, что чуть сусала со стыда не лопнули.
– Пройдите в мой кабинет, – шквальным блеском начальственных очей окатила затребованного на ковер Дина Матиевна, и, не оглядываясь, вернулась за командирский стол.
Максим с вселенской печалью отметил, что Матиевна не сказала ему обыденно-уставное «Сын мой» и фальшиво покорно след в след затопал за широкой начальственной спиной. Кабинет не поражал воображение: евростандарт плюс неизменный портрет Циолковского на стене.
Бегло взглянув на дорогой офисный костюм начальницы, герой подумал, что и доллары бывают категории «сэконд хэнд». Дину Матиевну дорогие шмотки не красили, впрочем, ей бы не к лицу оказались и блуза ткачихи, и передник доярки, ведь редкие зубы являлись отнюдь не главным недостатком ее внешности.
– Докладывайте, где вас черти носили этой ночью? – велела хозяйка кабинета, ниспав (как Ниагарский водопад, только чуточку быстрее) в не слишком новое, но и не слишком старое кресло.
– Под видом покупателя я посетил магазин «Кофе, чай – круглосуточно». Это настоящее гиблое место. Повсюду самых причудливых очертаний и форм похожие на сказочные «сущности» банки с чаем и кофе. Интерьер казался почти фантастическим, еще благодаря удивительным краскам. Тень подкрадывалась со всех сторон и меняла…
– Что вы делали в магазине «Кофе, чай – круглосуточно»?
– Под видом крупного заказчика я спросил, есть ли у них «Злаки Зодиака», – чуть выпятил лоб, пряча глаза, Максим и вдогонку соврал, – Наводку я получил через братьев Кожапаровых, но во избежание спонтанной утечки информации и в соответствие с параграфом Устава о необходимой доле непредсказуемости при выборе мотивации…
– И что было потом? – Внезапно на столе у Дины Матиевны не просто зазвонил, а даже запрыгал телефон. Она сняла трубку, словно схватила за шкирку шкодливого кота. Выслушав доклад, задумчиво повторила за звонившим. – …Приближается к ресторану «Камелот»? – пошевелила губами, будто пытается вместо пальцев ними сложить дулю.
Предоставленный сам себе Храпунов от скуки вспомнил единственное посещение ресторана «Камелот». Это была презентация кетчупов, случайно или преднамеренно торговая марка которых совпадала с проклятием на одном из тюркских языков, и Храпунов там крутился под видом журналиста. Шведский стол, вдоволь красного вина и фирменная фишка «Камелота» – восковый король Артур, в полный рост восседающий на троне и упирающий в основание трона сжимаемый обеими руками за рукоять меч.
Все было цивильно и манерно, Храпунов светски общался с редактором какой-то газеты и его супругой. Супруга проявила к мечу интерес, потрогала пальчиком, но, видимо, была не первая в этом смысле. Шишак с рукояти меча отвалился и юркнул в просторные хламиды гордо восседающего монарха-манекена. И от конфуза растерявшаяся дама сначала стала охлопывать легендарного короля в поисках пропажи, как мент рыночного хачика, а потом вообще полезла королю в штаны. Жаль, рядом не оказалось фотографа…
– Хорошо, продолжайте наблюдение! – Матиевна шваркнула трубку на место.
– Потом мне предложили поклясться на портрете Гребахи Чучина, – еще круче склонил повинную голову дождавшийся очереди Максим. Теперь он наблюдал лишь покрытый, будто дарами осени, важным и неважным мусором стол: конечно, в первую очередь табельные череп и хрустальный шар, дальше бумаги и бумажки, преимущественно с ятями, все в грифах секретности, фиолетовых печатях и пометках зелеными чернилами.
– И что было потом?
– Потом ничего хорошего уже не было, – совсем прилип виноватыми глазами к ковровой дорожке Максим. – Из того, что в магазине находился портрет Гребахи Чучина, я сделал вывод…
– Не было там портрета, вас дешево брали на эманации! – Дина Матиевна опять обошлась без «сын мой».
– Допустив, что в магазине есть портрет, я вынужден был допустить, что в любую минуту злодеям могут прийти на помощь резервные инфернальные силы. Пришлось прорываться с боем, еле оторвался.
…Кулак Хляста очертил дугу в воздухе, Максим выпрямился и перехватил торговца за бицепс, подонок же попытался садануть в лодыжку. Но положение для удара было не самым выгодным, зацепить Хляст мог не ребром, а только носком ботинка, который и соскользнул, не причинив урона. В этот момент хлюпающий расквашенным носом Чек покачнулся на нетвердых ногах, оглядел чайно-кофейный погром мутным взором и, дернувшись в сторону Максима, повис у того на руке…
– А где вы должны были быть этой ночью?
– Должен был патрулировать побережье Финского залива, – пусть дальше некуда, еще параболичней извернул шею Храпунов. И теперь он совершенно не наблюдал начальницу, а наблюдал только краешки разложенных у нее на столе бумажек.
С кривой внутренней улыбочкой он ждал предсказанного личным ангелом-хранителем-синоптиком урагана. Если ураган начнется в течение трех секунд, Максик позволит себе после сеанса пару кружек пива. Если Матиевна еще подопрашивает в спокойном тоне, пиво Максик сам себе проиграет.
– Прости меня, Господи, – прошептала Дина Матиевна, обращаясь к портрету Циолковского (Максим замер… решалась судьба двух кружек пива…), и взорвалась в манере парового котла, – Да какого ж ты беса поперся в «Чай, кофе – круглосуточно»?! Да какого ж ты василиска не патрулировал побережье?! Да какого ж ты гремлина сорвал операцию, которую не в пример тебе, олуху, готовили лучшие умы ИСАЯ?! Мы вокруг этого магазина три периметра скрытого наблюдения организовали, и тут появляешься ты… Трах-бах, все насмарку! – Хозяйка кабинета неожиданно взяла тайм-аут и углубилась в чтение разложенных по столу страниц.
Храпунов стоял весь такой покаянный-покаянный и равнодушно ждал, что будет дальше. Как там у классика: «Но, Боже мой, какая скука…». Два пива он уже у себя выиграл, теперь можно помечтать, с каким удовольствием он впаяет строгий выговор Алине… потом завалится дома на диван и воткнет в дивидюшник «Шматрицу»[3]… В три периметра скрытого наблюдения он, мягко говоря, не верил, зело врала начальница из каких-то высоких соображений.
