Григорий не любил кладбища. На них все казалось таким скоротечным, словно и вечность способна умереть. Но в противовес этому здесь царило спокойствие, проблемы и тревоги выглядели ничтожно маленькими и бессмысленными. Пока еще дышишь, стоит карабкаться.
Мид направлялся к небольшому дому смотрителя. На стук в дверь вышел немолодой мужчина лет сорока, с лысиной на голове и в очках с толстыми стеклами. Он поприветствовал Альба и перешел сразу к делам, рассказал, что могила родителей в полнейшем порядке, и он хорошо за ней ухаживает, каждые пять дней приносит свежие цветы. Мид кивнул и сдержанно поблагодарил, он не любил тратить время на пустые разговоры, все, что нужно уже узнал.
Григорий продолжил идти за Альба, углубляясь все дальше, переходя из одного ряда могил в другой.
Когда находишься так близко к смерти, все приобретает иные цвета. Начинаешь тише говорить, внутри появляется чувство причастности к чему-то неосязаемому и далекому, деревья выглядят печальными и блеклыми. И единственное яркое пятно – это близкий человек рядом. Источник жизни, ее неукротимый свет. Синицын мотнул головой, что-то нашло на него сегодня. Да и Мид был чересчур сосредоточенным, его полный решимости взгляд притягивал. Таким Грег парня еще не видел. Может, поэтому тот и был таким молчаливым в последнее время.
Альба остановился возле железной оградки, на ней среди многочисленных завитков и бесконечных цветов виднелись фразы на итальянском. Мид отворил калитку и поманил за собой Григория. На могиле родителей Альба стоял один на двоих вытянутый надгробный камень. На русском и латиницей значились имена умерших, по периметру вырезаны какие-то слова. Напротив находилась деревянная скамейка.
Альба встал на колено и улыбнулся, ведь именно с улыбкой надо смотреть на тех, кого любишь.
Первый год после смерти родителей Мид чуть ли не каждый день приезжал на кладбище и сидел у надгробия, мысленно рассказывал им о своих делах, подолгу плакал. Затем визиты резко оборвались, парень нанял смотрителя, прибирающего могилу. Мид не мог больше находиться так близко к факту смерти отца и матери, почему-то пришло в голову, что если помнить только о светлых моментах, то родители, вроде бы, и вовсе не умирали. Но со временем Альба осознал, что в сердце всегда будут жить чувства к родным, где бы их души и тела не находились. И не так важно сколько раз он приходит на могилу и рассказывает ли о себе. Но все же здесь получалось почувствовать себя ближе всего к ним, и Мид нередко приходил к родителям посидеть и подумать.
— Привет, мам, пап, — Альба поставил свежий букет в каменную вазу по левую сторону от надгробия, убрал начавшие подсыхать цветы. – Я хочу вас кое с кем познакомить.
Григорий присел на корточки рядом:
— Я... ты же понимаешь...
— Все в порядке. Они знают, что я счастлив и это главное. К тому же мои родители постоянно бывали заграницей, мы не страдаем предубеждениями, — успокоил Синицына Альба, взял в правую руку ладонь Грега, а левой коснулся холодного камня. – Его зовут Гриша, Григорий Синицын. Он очень хороший человек, пусть и сбил меня машиной, — Синицын задержал дыхание, а Альба продолжил, как ни в чем не бывало. – Но я сам был виноват тогда, но зато у нас появился кот. Но на самом деле я хотел сказать вам, что у меня все в порядке, и Гриша заботится обо мне, правда, иногда ему самому нужна помощь. Но мы стараемся, поэтому вы там не беспокойтесь за меня сильно, я люблю и любим.
Синицын сжал теплую ладонь Альба и свободной рукой коснулся верхушки камня. Где-то в вышине звучали голоса птиц.
— Рад с вами познакомиться.
Григорию хотелось подобрать правильные слова, объяснить, как много в его жизни значит Альба. Наверное, парень в первый раз привел кого-то на могилу родителей. И насколько же трудно ему далось такое решение? Но слова никак не хотели подбираться к чувствам. Синицын посмотрел на сосредоточенное и немного грустное лицо Альба, и, глядя на своего парня, медленно произнес:
— Спасибо вам за Мида. Я люблю его и буду беречь.
Альба прикрыл глаза и улыбнулся. Ему стало легко и спокойно. Все правильно, все как надо, все будет хорошо. Как же легко на душе. Миддлемист приник к губам Григория с благодарным поцелуем, притянул мужчину к себе и, прикрыв глаза, поставил подбородок ему на плечо. Впервые после смерти родителей Миду хотелось плакать от счастья.
КОНЕЦ
