Глава 1
У Мида в жизни лишь две страсти. Цветы и флористика. Любовь к первому неполноценна без второго. Второе не существует без первого. Каждое утро он приходит в салон в центре города, где работает последние пять лет, и составляет букеты весь день напролет.
Парень аккуратен, внимателен к мелочам, всегда выбирает лучшие и самые свежие цветы, обладает неповторимым вкусом и чувством меры, граничащим с интуицией на грани мистики – неудивительно, что его произведения пользуются неизменным успехом.
Нежность, любовь, печаль, радость, грусть, боль, слезы, невинность – Мид воплощает любое из чувств в композиции с поразительной чуткостью.
Миддлемист выбрал овальную корзину из лозы, пальцы скользнули к первому цветку, он начал именно с него. Мид улыбнулся одними уголками губ, глаза прикрылись, выискивая единственно верное положение чайной розы. Он любил это чувство предвкушения, что бывает перед началом работы, когда картина есть лишь в воображении, а ты стоишь на пороге чего-то нового, и все в твоей власти. А цветы – инструменты, как краски для художника, и с каждым мазком магия и реальность сплетаются воедино. В такие моменты, Альбу мерещилась улыбка матери, ее призрачные пальцы словно сопровождали его.
Владелец магазина привычно наблюдал за работой парня, не уставая благодарить небо за посланного, не иначе, как ангелами мальчишку. Несколько лет назад, появившись на пороге, Миддлемист Альба выразил желание работать именно у него, и талант молодого человека спас салон от разорения. Замкнутый, неразговорчивый, всегда немного грустный, отрешенный от всего мирского, парень оживал, лишь занимаясь любимым делом. Немолодой мужчина справедливо относится к своим работникам, не скупясь на премиальные, для каждого находя и слова поддержки, и слова благодарности, те отвечают преданностью, честно выполняя обязанности. Только Мид остается равнодушным к любым попыткам подружиться с ним, существуя в своем отдельном мире. За столько лет он ни с кем так и не сблизился. Владелец по-отечески заботится о Миде, зная, что тот остался без родителей в пятнадцатилетнем возрасте. Одно время Михаил регулярно знакомил парня с девушками. Тот лишь холодно улыбался им, вежливо переговариваясь, но и только, и в конечном итоге те оставляли попытки покорить сердце «ледяного принца». Посоветовавшись с женой, Михаил решил поговорить со своим лучшим сотрудником по душам. Но парень густо покраснел на вопрос: «Может, ты предпочитаешь юношей?» В итоге владелец перестал вмешиваться в личную жизнь молодого человека, к тому же беспокоить стала почти маниакальная работоспособность Мида и привычка трудиться без выходных. А из навязанного отпуска, парень возвращался подавленным и несчастным. Пришлось найти другой вариант отдыха, не хотелось загнать юношу работой. Помогла жена, предложив идею отправить Мида в Китай на Фестиваль пионов. Со временем поездки стали регулярными, молодой человек получал заряд вдохновения, посещая выставки или участвуя в конкурсах, а Михаил – спокойствие. Все-таки он из тех людей, которым необходимо видеть вокруг довольных и счастливых работников.
А созданные по возвращении творения распродавались за считанные часы, несоизмеримо окупая затраты.
Михаил вынырнул из воспоминаний, и пальцы постучали по циферблату часов, те показывали семь, время отправляться по домам. Взгляд вернулся к Миду, парень как раз заканчивал композицию. Через час за букетом придут, а сейчас пора выпроваживать Альба.
Владелец тронул за плечо юношу, разворачивая к себе лицом, и в раскрытую ладонь легла шоколадная конфета.
Миддлемист Альба предпочел пройтись до дома пешком, все равно прогулка займет не более двадцати минут. Зашуршал фантик, и шоколадная конфетка переместилась за щеку. Причмокивая, парень направился к перекрестку, но светофор мигнул красным, и толпа пешеходов остановилась перед «зеброй».
От нечего делать Мид наблюдал за тем, как ветер гонял по нагретому майским солнцем асфальту скомканную салфетку. Та, сделав в воздухе пирует, соскользнула с бордюра, а очередной поток воздуха вытолкнул бумажку на проезжую часть. Следом за ней выскочил котенок. Подпрыгивая и приседая, он передними лапками старался ухватить салфетку, не прекращая «охоту» ни на секунду. Альба вздрогнул, сдавлено охнув, ноги сами толкнули юношу вперед, подчиняясь импульсу, и, не отдавая отчета своим действиям, парень оказался на дороге, пытаясь поймать глупого котенка. Тот зашипел, выгибая спину дугой, и, уворачиваясь от рук, в несколько боковых прыжков оказался у столба светофора. Раздался женский крик, и машина, только вывернувшая из-за поворота, громко взвизгнула шинами. Мид увидел уносящегося котенка, а затем с боку пришла резкая боль, голова с силой мотнулась назад, и в глазах померкло.
Шумно переговариваясь, к перекрестку стекались зеваки, желая посмотреть на дорожно-транспортное происшествие. Светлым пятном на асфальте лежал молодой парень, под ним растекалась лужицей кровь, пропитывая белую футболку. Один кроссовок слетел во время удара, второй держался на сильно вывернутой в бедре ноге. Кожа на лбу содралась, разбитые губы припухли, а из нижней выступила кровь. Непонятно мертв или без сознания, но грудная клетка не поднималась. Темноволосый водитель метался рядом, крича в мобильник и размахивая руками, он не давал подходить ближе, ведь неосторожное прикосновение может навсегда парализовать юношу, если тот жив, конечно...
Остальные автомобилисты по встречной огибали место ДТП. Кто-то из прохожих вытирал слезы, вскрикнувшая тогда девушка, рыдала на груди парня, слышались громкие причитания, некоторые вставали на мысочки, стараясь разглядеть подробности.
Скорая приехала на удивление быстро, несмотря на вечерние московские пробки, санитары зафиксировали шею, и, устроив на носилках парня, погрузили. Подхватив сумку пострадавшего, молодой человек забрался в машину следом, оставив свою Мазду на перекрестке. Визг сирены разносился по улицам, оставалось лишь мысленно просить скорую ехать быстрей, а безвольно лежавшего русого парня — открыть глаза... Кулаки Григория сжались от бессильной злобы, и в синих глазах скользнула боль. Да, он не мог видеть вылетевшего на зеленый свет человека... Но ведь что-то следовало сделать! Сильней выкрутить руль, например. А теперь он, возможно, убил парня. Такого юного и красивого даже с дыхательной маской на лице, ссадинами на теле и запекшейся в волосах кровью. Тонкий, стройный, неподвижный и нестерпимо бледный... Господи, о чем он, Григорий, думает... Живи же, только не умирай... Не в силах смотреть, водитель уткнулся лбом в сплетенные пальцы рук. Перед опущенными веками раз за разом вставала картина: вот он выезжает из-за поворота, фура закрывает обзор, слышен приглушенный стеклом крик, удар, и по капоту съезжает тело...
Врачи суетились рядом, передавая какие-то пакеты друг другу, игла нашла вену, и прозрачное лекарство попало в кровь.
На перекрестке оставалось все меньше народу. Приехавшие по сигналу полицейские, записали показания и расспросили очевидцев. Какой-то мальчишка умудрился записать аварию на камеру мобильного. Пришлось уговаривать мамашу проехать в участок, клятвенно заверив, что у них ничего не заберут, и они, конечно же, смогут продать видео телевизионщикам. Брошенную Мазду забрал погрузчик, а проезжающая мимо поливочно-моющая машина стерла следы крови с асфальта.
Всего час и словно ничего не произошло. Москва продолжала суетиться. На город спускались мягкие сумерки, через пару часов их сменит ночь. Но в больших городах она никогда не бывает полноправной хозяйкой, слишком много неоновых вывесок, огней, мигающих автомобильных фар. Да и люди здесь словно никогда не спят, в любое время суток улицы не пустеют полностью.
