Спрятавшись под скамейкой во дворе, котенок недовольно вылизывал белую с единственным черным пятном на задней лапе шерстку.

Глава 2

Пальцы в который раз зарылись в волосы, до боли стягивая их на затылке. Синицын не спал больше суток, кое-как уговорив врачей и медперсонал, ему удалось остаться на ночь в больнице. Русоволосого парня поместили в отдельную палату, и Грег мог спокойно сидеть рядом с ним, не мешая остальным пациентам. В комнате большую часть пространства занимала больничная койка и медицинская аппаратура, у окна стоял деревянный столик, в стороне от него высился шкаф. Григорий разместился в единственном на палату кресле, взгляд скользил по бледно-салатным стенам, ни на чем не задерживаясь. Синицын чувствовал себя последним гадом.

С утра приходили полицейские, пришлось отвечать на их вопросы. Данных для составления полноценной картины произошедшего, как они объяснили, у них достаточно. По заверениям врачей, пострадавший жить будет, так что Григорию оставалось лишь явиться в отделение уладить формальности. Волокита заняла пару часов, плюс вызов такси и поездка на штрафную стоянку за Маздой в конец вымотали и без того уставшего мужчину.

Парень с труднопроизносимым именем Миддлемист и необычной фамилией Альба в себя так и не приходил. Выглядел он сносно, постепенно к лицу возвращались краски, и стало заметно, что кожа имеет легкий бронзовый оттенок. Ссадины на лбу и руках обработали, голову забинтовали, но в целом юноша отделался легкой черепно-мозговой травмой и несколькими трещинами в девятой и одиннадцатой парах ребер. Синяки и ушибы не в счет. Врач утверждал, что Миддлемисту повезло.

Григорий с силой растер лицо ладонями, в синих глазах отразилось непонимание, меж бровей пролегла складка. Если парень в порядке, то почему не просыпается? Взгляд упал на приклеенную пластырем иглу капельницы. Синицын сделал глубокий вдох, и невесомо коснулся кисти русоволосого. Холодная. Грег обеспокоенно посмотрел на юношу. Светлые блеклые пряди торчали из-под бинтов, опоясывающих голову. На губе виднелась трещинка, на левой скуле – синяк. Но и в потрепанном состоянии Альба казался на удивление красивым: правильные пропорциональные черты лица, брови в разлет, ресницы отбрасывают тени на чуть впалые щеки. В меру широкие плечи гармонируют с узкими бедрами и длинными прямыми ногами.

Грег бросил взгляд на дверь, нависнув над лицом парня, кончики пальцев невесомо коснулись синяка на скуле. Наклонившись ниже к самому уху, мужчина прошептал: «Прости», чувствуя кожей ровное дыхание парня. Ресницы Синицына дрогнули, и на глаза навернулись слезы, неприятный ком сдавил горло стальным обручем. Быстро вытерев следы слабости, Григорий продолжил изучать лицо Мида. Кожа выглядела такой нежной и бархатистой, что мужчине нестерпимо хотелось дотронуться до нее, погладить живой шелк, коснуться припухших губ...

Миду ничего не снилось, вернее, снилась чернота без всего. Пространство, не имеющее пола, потолка и стен, вообще напоминало космический вакуум. Холод окутал тело, мышцы сковало напряжение, на грудную клетку давило. Хотелось немедленно убежать, но ноги не слушались, будто парализованные они отказывались сделать даже малюсенький шаг. Мид начал задыхаться, паника не позволяла мыслить трезво, насколько это возможно во сне. Он боязливо озирался, не представляя, как выбраться отсюда. Но тут опора под ногами исчезла, и Альба начал падать. Вот тогда и стало по-настоящему страшно, внутренности сжались в тугой узел. Пришло странное чувство, словно что-то тянут из груди, а тело продувает насквозь. Есть ли дно в этой ловушке? Но тут щеки обдало теплом, и Миддлемист распахнул глаза.

Сначала он не понял, кто перед ним, потом – тоже. Но этот кто-то сильно сжимал в ладонях его лицо, отчего ранка на губе вновь открылась, и Альба неосознанно облизал губы. Незнакомец, до этого смотревший в мутные ото сна карие глаза, облизался следом и уставился на рот Мида. Парень улыбнулся и тихо простонал — разбитую губу неприятно потянуло. Больно. В глазах цвета Полярной звезды отразилось неподдельное беспокойство, Альбе они напомнили лесные колокольчики. Картину омрачали лишь потрескавшиеся сосуды. Миду захотелось рассмотреть темноволосого мужчину, но очертания размывались, и веки сами собой слипались. С губ сорвалось короткое «голубой», и карие глаза закрылись.

Григорий побледнел, мысли начали безумную пляску, он судорожно соображал, как этот парень догадался. Немного помучившись, Синицын пришел к выводу, что тот о глазах. Всё-таки для жгучих брюнетов голубой цвет не характерен, и чаще встречается карий. Грег мысленно порадовался, что не успел поцеловать парня, обеспокоившись его вздрагиваниями во сне. Мужчина улыбнулся, вспомнив, какими красивыми оказались глаза, медового, нет янтарного цвета, такие теплые... Но опомнившись, побежал за врачом, тот просил сообщить, если состояние пациента изменится.

Глава 3

Миддлемист быстро поправлялся, на второй день начал вставать, разминать мышцы, ходил по палате или коридору. Иногда кружилась голова, но рядом оказывался Синицын, чтобы подхватить.

К Альбу пару раз приходили с работы, но парень лишь сдержанно благодарил за гостинцы начальника и девушек-продавщиц. Михаил наведывался и один, но разговора у них так и не получилось. Впрочем, как и всегда. Такой уж Мид человек: его не тяготит одиночество, он вполне успешно занимается любимым делом и зачем обременять себя общением – не понимает. Ведь люди требуют времени, и каждый час, потраченный на них, — это час вне цветов. Оставалось радоваться, что Альба хорошо выглядит, и врачи не беспокоятся за его здоровье. Григорий, страдая чувством вины, наносил ежедневные визиты, да и видеть редкую улыбку парня ему нравилось все больше.

Постучав в дверь, Синицын вошел в палату. Мид сидел на кровати ссутулившись и смотрел в одну точку.

— Привет. На что смотришь?

Мужчину насторожила это необоснованная холодность парня. Мид вообще часто то увлеченно рассказывал о странах, в которых побывал, то замолкал на середине разговора, пряча глаза под челкой. С ним выходило и легко, и сложно, нередко одновременно. И, тем не менее, что-то в нем притягивало.

Вот и сейчас он наклонил голову, и чуть заметно вьющиеся волосы отделили парня от Грега. Мужчина в очередной раз залюбовался им. Пока на голове была повязка, волосы казались блеклыми, потом стало заметно, сколько в них оттенков: от золотисто-рыжего на солнце до темно-русого, почти шоколадного, в тени.

— Привет. Так. Просто, — практически выдавил из себя ответ парень.

Синицын встал напротив, положив пакет в кресло.

— Я принес одежду, а то твоя... испортилась. Переоденься, сможешь погулять.

— Потом, — парень запрокинул голову, с вызовом смотря в голубые глаза. – Зачем ты приходишь? Я ведь уже говорил, что не сержусь на тебя и не обвиняю. Мы оба знаем: не погонись я за котенком, ничего бы не случилось.

— Знаю, — Синицын старался не отводить взгляда, хотя очень хотелось. Взять, как маленькому склонить голову и хлюпнуть носом. А еще лучше шаркнуть ножкой и утереть рукавом нос. Грег еле сдержал улыбку, представив такую сцену, только бровь дернулась, обозначив «уголок». В глазах появились смешинки, и слушать Мида стало легче. К тому же Синицын предполагал, что парню захочется выговориться. Ведь из-за него Альба вынужден торчать в четырех стенах, оставшись без цветов, и пить лекарства. Он просто не может не сердиться, даже понимая свою вину.