Он немного стыдился, что обнаружил свои чувства и так невежливо ворвался в дом к женщине, мысли о которой неотступно преследовали его последнее время. Сначала он держался немного сковано, но благожелательность Елены, вкусная еда и чудесное хиосское вино, которое служанки позаботились поставить в сосуд из пористой глины, наполненный ледяной водой, помогли ему стать самим собой.

Вскоре молодые люди оживленно болтали, чувствуя, что им легко и хорошо вместе. Перикл рассказывал Елене о своем детстве. Он не помнил отца и матери, но хорошо знал их по рассказам Андроника. Его отец был старшим братом Андроника. Его хорошо помнили в Афинах, хотя с момента его гибели прошло больше двадцати лет.

Не было в столице Пелопонесса более блестящего полководца. Он страстно любил воинское искусство и проводил свою жизнь в походах и битвах. В его жизни не было места женщинам. Никогда не выбирал он наложниц из числа пленных красавиц, жестоко наказывая тех, кто творил насилие в захваченных городах. Но юная Тесса, сестра одного из его соратников, покорила сердце стратига своей виртуозной верховой ездой.

После свадьбы молодые супруги заперлись в маленькой белом домике на окраине Афин. Через неделю этот дом окружили воины Полиба, требуя, чтобы им показали их начальника. Полиб вышел на крыльцо, слегка покачиваясь от слабости, и, увидев его смущенную улыбку, воины сначала взвыли от восторга, а затем стали бить мечами по медным щитам, переполошив всех соседей своей своеобразной овацией.

Тесса не захотела расставаться со своим любимым мужем и готовилась сопровождать его в походах, но первая неделя их любви принесла свои плоды. Полиб не увидел своего сына, он погиб вскоре после его рождения. А Тесса, узнав о смерти мужа, бросилась на меч. Перикл остался сиротой в двухмесячном возрасте.

- Он действительно плод страстной любви, - думала Елена, украдкой рассматривая своего гостя, - ведь повивальные бабки говорят, что чем сильнее супруги любят друг друга, тем красивее их ребенок.

- Андроник стал для меня настоящим отцом, - рассказывал Перикл, - но порой в его доме я тосковал о родителях. Лидия, - тут он осторожно посмотрел на Елену, боясь пробудить в ней неприятные воспоминания, и гетеру тронула его душевная чуткость. – Лидия - прекрасная хозяйка, ее дом всегда в идеальном порядке, она ко мне очень внимательна, но в ней теплоты.

- Ты знаешь, - задумчиво закончил Перикл, - мне кажется, она очень любила Андроника, но никогда не показывала этого. Он, наверное, даже не подозревал об этом.

Рассказ Перикла всколыхнул в душе Елены воспоминания о ее собственном детстве. Ее родители тоже любили друг друга, ей было хорошо с ними, и боль от того, что их счастливый мир был так грубо разрушен судьбой, никогда не оставляла ее. Впервые ей захотелось рассказать об этом. Перикл слушал гетеру, не отводя внимательного сочувственного взгляда от ее милого лица, трогательного в своей печали.

- Какая же ты храбрая девочка! – сказал он взволнованно, беря ее за руку, и Елене было приятно чувствовать тепло и крепость его ладони.

Они вновь пригубили вино, глядя друг другу в глаза – радостно было ощущать, как растет в них близость и доверие.

Любопытная луна по-прежнему заглядывала по дворик, и в ее лучах глаза Афродиты на дне бассейна светились таинственным светом.

- Расскажи мне о Клеонте, - попросил Перикл. – Говорят, он очень любил тебя. Впрочем, разве можно узнать тебя и не полюбить, - добавил он тихо, и Елена почувствовала затаенную ревность в его голосе.

- Он странный человек, - сказала гетера задумчиво, - очень талантливый. Я не встречала художника, который бы чувствовал красоту так остро. Она мучила его. Мне кажется, любовь ко мне тоже причиняла ему страдание. Поэтому он предпочел уехать. Он до сих пор присылает мне подарки и безумные письма – то проклинает, то клянется, что умрет, если я не приеду к нему.

Перикл молчал, опустив глаза. Когда он вновь посмотрел на Елену, по его напряженному взгляду она поняла, что в душе у него идет борьба между ревностью и другим, более благородным чувством. С радостью увидела она, что он сумел подавить недостойные мысли. – Школа Андроника, - с нежностью подумала Елена.

А Перикл удивлялся самому себе. Он находился ночью наедине с женщиной, которую страстно желал в своих недавних мечтах, и даже не пытался осуществить эти желания. Ему было хорошо просто держать ее за руку. Самые изысканные ласки женщин, которых он немало знал в своей жизни, не вызывали у него такой бури чувств, как прикосновение этих длинных тонких пальцев. Такие чувства немного пугали его и все-таки наполняли радостью. Боясь выдать себя, он поднялся.

- Более чудесного вечера не было в моей жизни, - сказал он, глядя на Елену, которая улыбалась ему одними глазами.

- В моей тоже, - подумала Елена, но вслух ничего не сказала.

Она проводила Перикла до двери и немного постояла на пороге, держа в руках светильник. Уходя, Перикл несколько раз оглядывался, чтобы еще раз взглянуть на ее милое лицо, освещенное лампионом, вокруг которого вились ночные мотыльки.

Глава VI

Ночью прошел дождь, омыл деревья и цветы, и утро родилось особенно свежим и сияющим. Елена проснулась с обновленной душой. Тоска и страх тяжелых дней ушли без следа. Радостное предчувствие нового поворота в жизни будоражило ее.

Вскочив с ложа, она закружилась по комнате, охваченная жаждой деятельности. Внимательно осмотрев себя в зеркале, Елена решила, что ей необходимо привести себя в порядок – сегодня ей хотелось быть особенно красивой. Хлопнув в ладоши, она созвала рабынь и отдала приказания.

Вскоре в банной комнате началась кутерьма. Елену то купали в ванне, наполненной горячей водой, то окунали в прохладный бассейн, массировали ее тело от пальцев ног до корней волос, на которые нанесли питательную маску из отвара трав, меда и оливкового масла, снова купали в теплой воде. В конце опытная рабыня с помощью специального средства удалила все волосы на теле госпожи. Елену окатили холодной водой с запахом жасмина, а ее прекрасные волосы прополоскали в отваре ромашки.

Закутанная в мягкую ткань гетера вернулась в свою комнату. На столике ее ждал завтрак: ячменные лепешки, свежее холодное молоко, мед и инжир. Елена с наслаждением принялась за еду, наблюдая, как Европа заканчивает уборку спальни. Девочка сорвала с ложа покрывало, чтобы заменить его новым. От этого резкого движения что-то легкое взвилось в воздух и подхваченное порывом ветра из открытого окна упало на колени Елены. Молодая женщина напряженно смотрела на сморщенный сухой розовый лепесток. Как будто умерший друг посылал ей свой привет и благословение из печального мира, откуда не возвращаются.

- Будь счастлива, - как бы говорил Андроник, - и помни обо мне.

Елена крепко прижала ладони к глазам, силясь удержать хлынувшие слезы. Европа следила за госпожой удивленным испуганным взглядом, не понимая, почему вдруг изменилось настроение ее хозяйки и подруги.

Когда Елена опустила руки, ее лицо было печально, но спокойно. Она напряженно думала о чем-то несколько мгновений, а затем приказала: - Европа, причеши меня. И пусть приготовят одежду – я должна выйти.

Волосы Елены были еще влажные от купания, и Европа убрала их в толстую косу, вплетя туда нити красного золота, и, дважды обернув вокруг головы гетеры, закрепила золотыми шпильками.

Елена недовольно рассматривала наряды, разложенные на постели. – Если я это надену, на меня будут глазеть все прохожие, а я не хочу привлекать к себе внимание.

- Это трудно, госпожа, - вздохнула маленькая рабыня, - надень ты даже старую хламиду Селии, на тебя все равно будут оборачиваться.

- Ну ладно, - улыбнулась Елена, - тогда одень меня, как принцессу.

Она выбрала хитон из тонкого бледно желтого полотна, мягкого, как шелк, с каймой, расшитой синими и золотыми нитями, и умелые руки Европы уложили его изящными складками. Елена вдела в уши длинные серьги с подвесками из лазурита и накинула на голову синий прозрачный шарф.