Громадная черная туша надвигалась. Заговорщики заняли заранее распределенные места. Склар Хаст знал всех, на кого он мог рассчитывать. Один из них, Джиан Рикарго, Старейшина Казнокрадов, опустился рядом с ним на скамью.

– Наступает опасный час. – Он сверкнул взором в сторону маячной башни. – Надеюсь на лучшее.

Склар Хаст, хмуро кивнув, произнес:

– И я.

Время тянулось мучительно медленно. Солнце сияло с небес, играя в ультрамариновых водах. Пышная растительность – оранжевая, зеленая, пурпурная, черная, желто-бурая – покачивалась под легчайшим теплым бризом. Наконец Царь-Краген вошел в лагуну.

Семм Войдервег подбежал к краю плота и принялся производить ритуальные жесты, означающие покорность, почтение и приглашение к трапезе.

Склар Хаст нахмурился, потирая подбородок. Джиан Рикарго искоса взглянул на него.

– Что будем делать с Войдервегом? – спросил он скрипучим голосом.

– Да, о нем я не подумал, – пробормотал Склар Хаст. – Это пробел в моем плане… Но я сделаю для него все, что смогу. Он подошел к Ролло Барнаку, стоявшему за одной из тренировочных машин. За соседней машиной находился помощник Мастера-Поджигателя Бен Келл; оба стояли так, чтобы смотреть вдоль направляющих, прикрепленных к машинам.

– Сводник стоит на дороге, – буркнул им Склар Хаст. – Не обращайте на него внимания. Я попытаюсь вытащить его.

– Но тогда ты тоже окажешься на линии. Склар Хаст кивнул.

– К сожалению. Ну, да все мы здесь сильно рискуем. Не обращайте внимания и на меня тоже. Делайте все как задумано, словно линия чиста. Мы оба уберемся вовремя.

– Делай как знаешь, – кивнул Ролло Барнак. – Это твое право. – Посмотрев вдоль направляющей, он увидел передний плавник Царя-Крагена, вздымающийся над водой.

Царь-Краген спокойно плыл к берегу, посматривая на Семма Войдервега. Последний взмах плавников – и вот он уже рядом с губками.

Царь-Краген принялся за еду.

Ролло Барнак, глядя вдоль направляющей, увидел, что горб монстра находится справа от линии. Он немного подождал.

Наконец Царь-Краген сместился влево, и Ролло Барнак подал условный сигнал – подняв руку, провел ладонью по волосам. Он оглянулся: Бен Келл за соседней направляющей подавал тот же знак.

Позади башни По Белрод и Уолл Банс уже перерезали веревки, которыми две задние опоры были привязаны к плоту.

Рудольф Снайдер и Гарт Гассельтон отвязали задние растяжки. У передних растяжек – тех, что были обращены к лагуне, стояло по пять человек, они тянули их, стараясь, чтобы это выглядело как можно незаметнее со стороны.

Высокая башня маяка, с узким основанием и утяжеленной вершиной, балансировала лишь на двух передних опорах.

Огромная заостренная балка-противовес начала двигаться по большой дуге, которая заканчивалась в точности на верхушке Крагенова горба.

Прямо на линии падения башни стоял Семм Войдервег, погруженный в свой ритуал. Склар Хаст быстрым шагом направлялся к нему, стараясь, с одной стороны, не привлекать к себе лишнего внимания, а с другой – успеть вовремя оттолкнуть Сводника. Но толпа уже заметила, что маяк падает. Раздались крики. Войдервег взглянул через плечо и с одного взгляда увидел обрушивающуюся конструкцию и бегущего к нему Склара Хаста. Испустив хриплый вопль, он рванулся в сторону, но споткнулся и упал, взмахнув руками. Тем не менее оба были уже в безопасности. Обеспокоенный криками, Царь-Краген шевельнул плавниками, и заостренный конец балки, просвистев рядом с горбом, вонзился в массивную черную тушу.

Люди в ужасе закричали; у Ролло Барнака и Роджера Келсо вырвались стоны разочарования. Царь-Краген испустил яростное шипение и ударил по воде плавниками. Балка отломилась от упавшей башни; двумя щупальцами Царь-Краген вырвал ее из своего тела и поднял в воздух. Семм Войдервег, пытаясь подняться на ноги, взывал к нему дрожащим прерывающимся голосом:

– Пощади, о Великий Краген! Это была ошибка! Это была ужасная ошибка! Молю, пощади!

Царь-Краген, подобравшись к самому берегу, взмахнул балкой и обрушил ее на Сводника, вминая его в плот. Он ударил еще и еще раз, потом, взревев, метнул обломок в Склара Хаста. Он промахнулся; тогда, подавшись немного назад, чтобы взять разгон, он с возрастающей скоростью устремился к плоту.

– Спасайтесь! – хрипло закричал Ролло Барнак. – Уносите ноги, живо!

…Царь-Краген не удовлетворился разрушением плота Спокойствия. Он превратил в руины также соседние Трашнек и Бикль, и лишь тогда – утомившись, или, возможно, не в силах совладать с болью, – развернулся к океану и скрылся в пучине.

Великий Совет был собран на плоту Уведомляющем. Первым выступил Сводник Баркан Блейсдел: он произнес панегирик Семму Войдервегу; он оплакивал гибель плотов; он рисовал картины смерти и разрушения; он изрекал мрачные пророчества относительно последствий нарушенного Завета.

– Ярость Царя-Крагена вполне понятна, но страдают ли от нее виновные? Нет! Этим утром Царь-Краген уничтожил кораклы четырех Кидал с Видмара. И кто может винить его за это? Он пришел к нам с доверием, полагаясь на нерушимость Завета, пришел, чтобы получить то, что ему причитается, приглашенный и приветствуемый Сводником плота – и что он встретил?

Подлое, вероломное нападение! Царь-Краген явил нам свое благоволение, уничтожив лишь три плота из всей цепи! Незачем и говорить, что подлые заговорщики, замыслившие это гнусное предательство, должны быть наказаны. Последнее наше собрание закончилось кровопролитием и смутой. Мы должны держать себя в руках, мы должны проявлять благоразумие; но это не значит, что мы не должны действовать решительно! Заговорщики должны умереть.

Баркан Блейсдел не стал требовать голосования, поскольку обвиняемые еще не высказались в свое оправдание.

Фирал Бервик, Арбитр Уведомляющего и, следовательно, главный Арбитр Собрания, обвел взглядом плот.

– Кто хочет высказаться?

– Я хочу, – Джиан Рикарго, Старейшина Казнокрадов плота Спокойствия, выступил вперед. – Я не был в числе заговорщиков. Изначально я придерживался противоположных взглядов, но теперь я изменил свое мнение. Так называемые заговорщики действительно послужили причиной гибели людей и плотов, и они скорбят об этом не меньше, чем мы. Но – здесь я согласен со Скларом Хастом – Царь-Краген должен умереть, а, пытаясь добиться этого, трудно избежать разрушений и смерти.

Так не будем же осуждать этих храбрых людей, которые с небывалым упорством и изобретательностью почти добились успеха, решая эту нелегкую задачу. Они сделали, что смогли; Склар Хаст рисковал собственной жизнью, пытаясь спасти Семма Войдервега, но не сумел – Царь-Краген сам убил своего Сводника.

Баркан Блейсдел вскочил на ноги и разразился гневными протестами против попытки защищать то, что он называл «преступной безответственностью заговорщиков». После него говорил Арчибел Верак, Сводник Квинкункса; за ним Паренсис Моул, Арбитр Вайболта; потом выступали и другие Арбитры, Сводники; Старейшины и Гильдмастеры. Нетрудно было заметить, что единодушия среди них нет. Одни призывали наказать виновных; другие, сожалея о потерях, еще больше сожалели о том, что заговор не удался; третьи вообще не имели своего мнения и были готовы поддержать любого, кто произнесет более убедительную речь.

Склар Хаст, по совету Джиана Рикарго, выступать не лез, а молча слушал, как на него обрушиваются обвинения.

День кончался, и кончалось терпение собравшихся. Баркан Блейсдел наконец решил расставить точки над «i». Голосом, полным ледяного спокойствия, он еще раз перечислил грехи Склара Хаста и его товарищей, а затем, возвысив голос, потребовал поднять кулаки в знак смертного приговора виновным.

– Мир и Завет! Те, кому дорог мир, те, кто чтит Завет, – поднимите кулаки! Мы должны уничтожить зло, пока оно не уничтожило нас! И вот что я вам скажу, – он угрожающе склонился над толпой, – если собрание не сумеет дать достойный ответ этим мятежникам, то мы возьмем это дело в свои руки. Мы – те, кто верен обычаям, те, кто любит справедливость, – мы соберемся вместе и организуем дисциплинированную группу, которая сможет проследить за тем, чтобы правосудие исполнялось!