Вета испуганно подбежала к сеньору, поклонилась и поцеловала его в щеку, не обращая внимания на осуждающие взгляды баронессы, графини и, самое главное, любимой тетушки. Пусть осуждают. Итар помог барону облачиться в доспехи, с поклоном подал клинок с остро оточенным лезвием и приготовил, на всякий случай арбалет. Толпа снова была в неописуемом восторге. Будет что вспомнить и рассказать детям, внукам. Память о подобных боях живет долго, порой столетиями и передается из уст в уста.

Виконт де Турек готовился к бою основательно, по всем канонам противостояния «черной магии». Окропился «святой водой», прочитал молитвы, освятил оружие ради правого дела. Ксан де Брас спокойно стоял у края ристалища, подозвал первого попавшегося бродячего монаха, пожертвовал монету на храм и выслушал благодарственную молитву. Этого было вполне достаточно. Приготовления окончились, и противники сошлись в центре ристалища.

Толпа притихла, а потом залилась хохотом. Более странного поединка не видели не только в Склавии, но и на всем Янтарисе. Первыми же ударами барон де Брас перерубил меч противника и аккуратно разделил щит на две ровные половинки. Остановился, ожидая, пока виконт сменит вооружение. После четвертой смены меча и щита, толпа начала истерично улюлюкать, советуя сеньору де Турек найти хорошего кузнеца. Король был мрачен. Не ожидал он такого позора для славного рыцаря, приведшего в негодность весь свой запас оружия, привезенного на турнир.

А клинок, сделанный по «космическим» технологиям танцевал в руке, приводя в негодность не только оружие, но и доспехи. Свалился с головы шлем, разрублены ремни кирасы и наголенников. Окончилось тем, что виконт запутался в поножах и растянулся на ристалище, изрыгая проклятия в адрес клинка, полученного от самих демонов. Ксан отсалютовал мечом и отошел в сторону, ожидая королевского вердикта. Продолжать поединок не имело смысла.

Нет ничего страшнее слепой злобы. Виконт с трудом выпутался из доспехов, достал из сапога кривой кинжал, но не успел ничего сделать, застыл на мгновение, и рухнул на землю, словно его настигла кара богов. Впрочем, ничего божественного тут не было, тривиальный «разрыв сердца». Гривин только тяжело вздохнул. Довел вот человека. Теперь точно не избежать репутации «колдуна и чародея».

А в королевской ложе, тем временем шел оживленный разговор, в результате которого над головой барона Нага, сгустились грозовые тучи, гром гремел, но молнии пока миновали рыцаря, хотя мелкий дождичек накрапывал.

– Это подлое колдовство! – ворчал король, – Только демоны способны создать такое оружие! И сражаться так можно исключительно по указке темных сил!

– Ваше Величество! Сын мой! – елейно отвечал отец Дайлис, – Именно Пророки покарали безумца, ибо он хотел ударить кинжалом подло в спину. Это ли не доказательство того, что барон Нага, благочестивый подданный Вашего королевства?

– Дорогой! – улыбнулась королева, – Этот рыцарь оказал нам огромную услугу! И если Пророки вложили ему в меч силы, значит так и надо! Верно, отец Дайлис?

– Истинно так, благочестивая дочь моя! – кивнул священник, и недовольно покачал головой, услышав комментарии первого министра, – И тебе, сын мой, надо больше о вечности думать! Еще не успел остыть труп на ристалище, а ты уже просишь для кого-то титулы покойного.

– Глашатай! – ударил кулаком по столику король так, что кубок с сухим вином подпрыгнул, – Объяви, что победителем является барон Нага! Его имя полностью очищено от обвинений! Такова моя воля! Сегодня вечером на пиру, барон Нага будет сидеть за королевским столом!

Гроза, собиравшаяся над головой барона, улетела, лишь погрохотав для острастки. Слова глашатая были встречены всеобщим одобрением. В этот день толпа обрела очередного кумира, которому хотелось подражать и превозносить достоинства до небес. Более того, уже уходя с арены, де Брас слышал, как бродячие музыканты сочиняют песню о поединке. Прямо былинный герой какой-то.

И снова королевский пир, на который идти не хотелось, но надо. От королевского предложения отказываться трудно, да и последствия могут быть самые дурные. Моментально можно из праведника стать отъявленным грешником. И опять надо терпеть общество герцогини Риго, изображать благородного дикаря, и много пить, хвалясь победами не только на ристалище, но и в женских опочивальнях.

На этот раз барона сопровождал оруженосец, который занял место за спиной рыцаря. Итар впервые находился в столь изысканном обществе, старался держаться независимо, но получалось плохо. Оруженосцы благородного рода свысока смотрели на Итара, презрительно кривились на «мужлана», но помалкивали. Рыцарь де Брас дал ему указание «молчать и слушать» и оруженосец выполнял распоряжение господина, как мог.

В этот вечер королевский повар постарался. Слуги заставили столы изысканными яствами, а дорогие вина развязали языки благородным рыцарям и дамам. Перед де Брасом поставили блюдо с местным подобием поросенка, изрядную чашу местного пива и поднесли кубок сладкого артайского вина. Не обделили любимца Пророков, ничего не скажешь.

– Бла-ародный! Ик! Барон! – поднял кубок изрядно пьяный король, впрочем, сидевший в кресле без посторонней помощи, – Ваш бой был истинным украшением турнира! Я поднимаю б-бокал за…

Король замялся, и некоторое время пытался поймать мысль, испуганную чрезмерным количеством винных паров. Мысль оказалась упрямой и, явно, возвращаться не хотела. Королева что-то прошептала первому министру, тот согласно кивнул и в тот же миг музыканты заиграли нечто воинственное. Ксан откровенно скривился, словно от зубной боли. Звуки, исторгаемые волынками, его всегда раздражали.

– Сколько можно мучить бедное животное, – проворчал барон, запил мясо глотком пива и взглянул на сидевшую рядом герцогиню.

Зера прыснула от смеха, опрокинула бокал с вином и густая красная жидкость залила платье в пикантном месте. Никакой утонченности в этом средневековье. Герцогиня она и есть герцогиня, благородной крови много, а сама только разве что не хрюкает. Граф Сагаторский, сидя за столом, очень образно, с помощью берцовой кости, извлеченной с блюда, разбирал ошибки противников. Как его супруга не получила бланш под правым глазом, оставалось тайной для всех.

– Пойду, подышу свежим воздухом, – зевнул барон, поднялся и, нарочито пошатываясь, вышел из шатра.

Ночной воздух и правда, был великолепен, а от аромата винной кислятины у кого хочешь, голова начнет болеть. А это еще кто такой? Невзрачный человечишка подошел к барону, низко, подобострастно выгибая спину, поклонился и посмотрел на собеседника снизу вверх.

– Мой господин желает познакомиться с доблестным бароном! Не откажите в любезности, могучий, из могучих рыцарей Склавии. Прикажете сообщить хозяину, что господин барон согласен?

– Зови, – кивнул Ксан, понимая, что от докучливого слуги избавиться не возможно.

Из королевского шатра, неуверенной походкой человека во хмелю, вышел молодой аристократ. Нарочито споткнулся, дал слуге подзатыльник, и направился к победителю турнира. Неважный, надо отметить актер из этого воина, но за старание можно поставить «три с огромным минусом». А вот боязнь спрятать не умеем. Глазки то бегают, когда взгляды встречаются. Ага! Мы, оказывается не одни. Юная дама сердца не отпускает рыцаря одного. Тоже верно. Ревность – это состояние души.

– Рад приветствовать доблестного рыцаря и его благородную даму! – учтиво поклонился барон, – Приятный вечер! Великолепная погода, не правда ли?

– Сэр Брас?! Я про вас слышал! Вы тот рыцарь, который является ещё и всемогущим лекарем! Я – сэр Трейт. Это моя сестра Тэйра. Она очень восхищена сегодняшним боем.

– Так уж получилось. Я оказался немного искуснее, только и всего. К слову, я Вас видел с важным лордом в Сагаторе. Весьма важная фигура, держится с достоинством, прическа по последней придворной моде. Лицо его мне показалось знакомым, да все не было случая спросить.

– Ах, этот, – Трейт задумался, – Это знакомый нашего отца – граф Бальдур. Он раньше служил при дворе короля нашего Краморта Сурового…