— А что это за сожженные куклы? — спросила она, и голос ее был как открытая рана.

Никто не ответил.

«Это плохо, — поняла Лаура. — Плохо, очень плохо, о Господи Иисусе».

— Я хочу знать. Скажите мне.

Но никто не принял вызова.

«Делают вид, что не понимают, о чем я говорю».

— Дуг! — позвала она. — Расскажи мне об этих сожженных куклах. Если ты этого не сделаешь, я спрошу репортеров около дома.

— Да ничего, — сказала мать. — Нашли какую-то пару кукол у нее в квартире.

— А, черт! — Кулак Дуга влепился в руль, и «мерседес» вильнул в сторону. — В квартире этой женщины ящик с куклами в шкафу! Все разорваны на части, некоторые сожжены, другие… раздавлены или еще что-нибудь. Ты хотела знать? Теперь ты знаешь. Довольна?

— Значит… — Ум ее снова начал отключаться, пытаясь себя защитить. — Значит… полиция… считает, что она может… причинить вред моему ребенку?

— Нашему ребенку! — свирепо поправил Дуг. — Дэвид наш ребенок. У меня ведь тоже есть доля в этом деле?

— Конец, — сказала она.

— Что? — Он поглядел на нее в зеркальце заднего вида.

— Конец семьи из Дуга и Лауры, — сказала она и больше не произнесла ни слова.

Мать схватила ее за руку ледяными пальцами. Лаура отобрала руку.

Репортеры ждали возле дома. Телефургоны развернулись в боевой порядок, но полиция тоже присутствовала для поддержания порядка. Дуг положил руку на сигнал и воем клаксона проложил себе путь в гараж; дверь гаража опустилась за ними, и они оказались дома.

Мириам повела Лауру в спальню. Дуг проверил автоответчик. Он был забит голосами репортеров Эн-би-си, Си-би-эс, Эй-би-си, журнала «Пипл», «Ньюсуик» и многих других. Все они были перехвачены магнитофоном, который оставила полиция, чтобы отследить требование выкупа. Но был еще один голос, которого Дуг не ожидал. Два быстрых слова: «Позвони мне». Голос Черил тоже попал на пленку.

Он поднял глаза и увидел, что отец Лауры пристально смотрит на него.

Лаура стояла в детской.

— Пойдем ляжем в кровать, ну пойдем же, — уговаривала ее Мириам.

Детская стала домом с привидениями. Лаура слышала призрачные звуки младенца; она тронула яркую погремушку над колыбелью, и погремушка закачалась. Она снова заплакала, слезы жалили потрескавшиеся щеки. Она слышала плач Дэвида, из колыбели улыбались мягкие игрушки. Лаура взяла плюшевого мишку, прижала его к себе и тихо всхлипывала в его коричневый мех.

— Лаура! — сказала мать у нее за спиной. — Сейчас же иди в постель!

Этот голос, этот голос.

«Сразу делай, что я говорю! Хоп, Лаура! Хоп! Добивайся успеха, Лаура! Выйди замуж за человека с деньгами и положением! Перестань носить эти кошмарные блузки и вытертые джинсы! Сделай себе прическу, как положено леди! Повзрослей, Лаура! Господа Бога ради, повзрослей, Лаура!»

Она знала, что находится уже на пределе. Чуть потянуть, и она лопнет. Дэвид был у сумасшедшей женщины по имени Джинджер Коулз, которая перерезала горло старику в субботу утром и убила агента ФБР в субботу вечером. Между двумя этими событиями Лаура отдала своего ребенка в руки убийцы. Она припомнила красную корочку под ногтем. Кровь, конечно. Кровь того старика. От одной этой мысли можно было сорваться с петель и попасть в сумасшедший дом. «Держись! — подумала она. — Ради Господа, держись!»

— Ты меня слышишь? — напирала Мириам. Плач Лауры прекратился. Она вытерла слезы плюшевым мишкой и повернулась к матери.

— Это… мой дом, — сказала она. — Мой дом. И вы здесь гости. В моем доме я буду делать все, что захочу и когда захочу.

— Сейчас не время валять дурака…

— СЛУШАЙ! — заорала она, и сила ее голоса толкнула Мириам назад не хуже полновесного удара. — Дай мне дышать! Ты мне дышать не даешь, вцепилась, как репей!

Мириам — классный боец — вернула себе хладнокровие.

— Ты собой не владеешь, — сказала она. — Могу тебя понять. — Дуг и Франклин появились в коридоре. — Тебе нужно успокоительное.

— МНЕ НУЖЕН МОЙ РЕБЕНОК! ВОТ ЧТО МНЕ НУЖНО!

— Она сходит с ума, — деловито сообщила Мириам своему мужу.

— Вон отсюда! Вон!

Лаура вытолкнула мать, задохнувшуюся от ужаса при ее прикосновении, хлопнула дверью детской прямо в их ошеломленные морды и закрыла на замок.

— Хотите, чтобы я вызвал врача? — услышала она вопрос Дуга, бессильно привалившись к двери.

— Я думаю, так будет лучше, — сказал Франклин.

— Нет, оставьте ее в покое. Она хочет быть одна, так мы оставим ее одну. Боже милосердный, я всегда знала, что у нее неуравновешенный характер! Хорошо, оставим ее в покое! — Она повысила голос — явно в расчете на уши дочери. — Франклин, позвони в «Хайатт» и закажи номер! Мы уедем и не будем мешать ей дышать.

Она почти отперла дверь. Почти. Но нет, здесь было тихо. Спокойно. Пусть едут в свой «Хайатт» и там на нее дуются. Ей нужно свое место, пусть даже среди этих четырех стен, где витают призраки.

Лаура опустилась на пол с медведем в руках; сквозь жалюзи пробивался тусклый свет. Она отдала Дэвида в руки убийцы. Положила своего ребенка в окровавленные руки. Она закрыла глаза, и внутри ее нарастал беззвучный крик, которого никто не услышал, кроме нее.

Примерно час спустя послышался осторожный стук в дверь.

— Лаура? — Это был Дуг. — Приехали с фотографиями из ФБР.

Она поднялась — затекшим ногам не хватало крови — и отперла дверь детской. Медведя она по-прежнему прижимала к груди. В кабинете ее ждал человек средних лет в полосатом костюме и почти наголо подстриженными по бокам каштановыми волосами. У него были теплые карие глаза и приветливая улыбка, и Лаура заметила, как он быстро глянул на плюшевого медведя и притворился, что не заметил его. Ее отец оставался в доме, но мать удалилась в «Хайатт» — борьба воль началась.

Агента ФБР звали Нейл Касл («с одним» с «, — сказал он, садясь на стул). У него были с собой фотографии — и цветные, и черно-белые, на которые он хотел, чтобы она взглянула. Крупными пальцами, непривычными к мелкой работе, он открыл плотный конверт и разложил с полдюжины фотографий на кофейном столике, рядом с альбомом Матисса. Это все были фотографии женщин, некоторые анфас — на документ, — другие под углом. Там была фотография крупной женщины плотного сложения, целящейся из винтовки в банковского клерка. На другом здоровенная баба, оглядываясь через плечо, садилась в черный» камаро «. В ее руке поблескивал пистолет.

— Это женщины из нашего списка» Разыскиваются в первую очередь «, — сказал Касл. — Те шесть из них, которые соответствуют Джинджер Коулз по размеру, телосложению и возрасту. Мы ввели набросок полицейского художника в наш компьютер, задали переменные и вот что получили.

Одна из женщин была высокой блондинкой в расклешенных брюках, с поясом цветов американского флага и зеленой куртке ирландских республиканцев. Она широко улыбалась и держала в руке гранату.

— Это же старые фотографии, — сказала Лаура.

— Правильно. Относятся к… лет этак двадцать назад.

— Вы ищете этих женщин уже двадцать лет? — спросил Франклин, заглядывая через плечо Лауры.

— Одну из них — да. Одну — с конца семидесятых, еще одну — с восемьдесят третьего, трех остальных — с конца восемьдесят пятого и до сих пор.

— Какие они совершили преступления? — спросил Франклин.

— Целый спектр, — ответил Касл. — Посмотрите на них очень внимательно, миссис Клейборн.

— Все они одинаковы на мой взгляд. Все: одинаковый рост, все одинаковое.

— Их имена и данные на обороте фотографий.

Лаура перевернула фотографию грабительницы банков и прочитала:

« Марджи Каммингз, она же Марджи Гримз, она же Линда Кей Южанка, она же Гвен Беккер. Рост 5 футов 10 дюймов , волосы каштановые, глаза сине-зеленые, место рождения — штат Кентукки «.

Она посмотрела оборотную сторону фотографии с черным» камаро «:

« Сандра Джун Мак-Генри, она же Сьюзен Фостер, она же Джун Фостер. Рост 5 футов 9 дюймов , волосы каштановые, глаза серые, место рождения Лодердейл, Флорида «.