- Ты назвала меня Владислав Серафимович, почему?

- Потому что, - начала вдохновенно врать я, - был в религии такой то ли ангел, то ли архангел, не помню точно. В общем, звали его Серафим, по приданию он был шестикрылым, к тому же вечный скиталец. А скитался он потому, что не фига не видел куда прет, так как у него была дурная привычка закрывать глаза верхней парой крыльев.

- Ты издеваешься? - скривившись осведомился он.

- А что - так заметно? Допивай коктейль, мне еще в один дом зайти надо, а ты домой пойдешь.

- Я тебя одну не пущу, - забеспокоился Влад, - не дай бог случись что...

- Не нагоняй тоску, ничего страшного не случиться, - я достала горсть монет и не считая бросила на стол, прекрасно зная, что там куда больше означенной в счете суммы.

Влад одним глотком допил остатки коктейля и тоже встал из-за стола. Мы расстались на площади, Влад заспешил в сторону леса, а я продолжила свое путешествие по сонному городку.

Дом Сенькиной невесты я нашла быстро, спасибо Олегу хорошо растолковавшему дорогу. Здание тонуло в окружении цветущих фруктовых деревьев, и было заметено издалека. Я прошла по мощеной дорожке, ведущей к крыльцу. Нажала на кнопку звонка, прислушалась - где-то в глубине дома звонко отозвался колокольчик и послышались легкие шаги. Дверь отворила невысокая девушка, одетая в легкое зеленое платье простого покроя. Из-под копны темно-русых волос, заколотых заколкой, на меня смотрели настороженные карие глаза.

- Вам кого? - спросила она, разглядывая меня.

- Меня интересует Варвара Шульга, - доверительно сообщила я, с интересом разглядывая ее.

- Зачем она вам? - нахмурилась девушка, - вы не знакомы.

- Откуда это вам известно? - удивилась я.

- Я Варвара, - она тряхнула головой, заколка соскочила, и волосы дождем рассыпались по плечам, Варя почему-то от этого смутилась, и ее щеки залил румянец.

- Меня зову Аня Романова, - представилась я, - Я прихожусь двоюродной сестрой одному парню, фамилия которого тоже Романов.

- Я не знаю никого Арсения Романова, - она принялась теребить платок, который держала в руках и щеки ее еще больше покраснели.

- А я и не говорила, что моего брата Сенькой зовут. Может вы все-таки пригласите меня в дом или мы так и будем топтаться на пороге?

- Я не знаю вас, - девушка даже не сдвинулась со своего места, - и не знаю никакого Сеньку. И знать его не хочу. Он меня бросил. А папа говорит, что так мне и надо, дуре набитой.

- Вот точно - дура набитая, - проворчала я, отбрасывая церемонии, - своей головой надо думать, - я оттеснила ее от двери, ввинчиваясь в полутемную гостиную.

- Значит так, слушай меня очень внимательно: я не знаю кто и что тебе наговорили, я знаю только одно - Сенька сейчас отсиживается где-то посреди леса, из-за тебя, между прочим. Твой мудрый папа потребовал с него за тебя калыму всего в сотню тысяч кредов, тебе в приданое.

- И вы считаете, что я поверю в этот бред? - с вызовом спросила она, - этого не может быть, мой папа не мог так поступить.

- Конечно, не мог, - закивала я, - тогда мне остается только вообразить, что Сеньку посетил приступ клептомании и он, ради интереса, выкрал из владений своего отца белфа и продал за вышеозначенную сумму. Будет не лишним сообщить, что если бы ему удалась его затея, то вы уже как три недели сыграли бы свадьбу. Вот только об этом Саха узнал и погонял сынка ружьишком по окрестностям, а патроны у Сахи никогда не бывают холостыми...

- Сеня не ранен? - встревожено перебила меня Варя.

- Насколько я знаю - нет, его Василиса Андреевна прикрыла.

- И что теперь будет? - ошарашено спросила девушка.

- Ничего, - пожала я плечами.

- Тогда зачем вы пришли сюда? - девушка совсем была сбита с толку.

- Посмотреть, из-за кого у Арсения сорвало крышу и стоит ли браться за воссоединение влюбленных.

- А вы сможете? - Варя схватилась за мою руку, как за последнюю надежду.

- Не знаю, - честно призналась я, - но есть у меня одна мыслишка и я попытаюсь сделать все, что в моих силах. Сейчас главное вернуть психа домой, желательно без потерь в живых единицах.

- И вы будете его искать?

- Буду, потому как если его папаня займется этим всерьез - Сеньке не сносить буйной головушки.

- Не откажите мне в маленьком одолжении, - быстро заговорила Варя, будто, боясь, что я откажу даже не дослушав, - когда вы найдете его, передайте ему вот это.

Она сунула мне в руку небольшую плоскую коробочку с голосовым письмом. Я, ни слова не говоря, спрятала коробочку в нагрудном кармане, попрощалась с девушкой и заспешила домой, больше здесь делать нечего - надо готовиться к предстоящему походу.

...Саха не ругался, что Влад опоздал на целый час только сердито зыркнул глазищами, пригрозил кулаком и, не дав Владу пообедать, потащил в лес. На этот раз ходить долго не пришлось. Саха, по своему обыкновению, приведением скользил меж деревьев. Влад, не отставая от егеря, молча улыбался, что у него уже получается передвигаться по лесу почти так же тихо. Единственное, что омрачало его радость, это липкая духота, колышущаяся, чуть подрагивающим маревом. Влад облизал пересохшие губы, мечтая о прохладных струях какого-нибудь завалящегося родничка, или уж, на крайний случай, теплом, отдающим железом, глотке воды из фляги, болтавшейся на поясе Сахи. Жажда занимала все мысли, и Влад едва не налетел на спину егеря, обтянутую белой рубахой, не заметив, что тот остановился. 'Видно и его жара доняла', - с каким-то мстительным злорадством решил Влад, глядя на кожаную куртку, обвязанную егерем вокруг талии. Но в следующий момент Влад забыл думать о своем злорадстве - он выглянул из-за плеча егеря, не проронившего ни звука и увидел печальное зрелище, создание рук человеческих.

На зеленом ковре небольшой полянки кучей бурого меха лежала медведица. Егерь с помощником приметили ее какую-то неделю назад. Со своего места Владу хорошо были видны серебряные подпалины ее шкуры, он не мог ни с каким другим медведем спутать свою старую знакомую. Влад ее прозвал Ревушкой. Медведицу можно было услышать за добрый десяток метров, казалось, она ворчала все время. И вот теперь Ревушка лежит на траве горой уже ненужных мышц и серебристо-бурого меха, и уже никогда не огласит ни этого, ни какого другого леса своим ворчливым голосом. А у правового бока на зелень натекла большая, ставшая уже черной, лужа. Возле Ревушки топтался ее маленький медвежонок, месяца три-четыре от роду. Он тыкал мамашу в некогда теплый бок и тихонько плакал, пытаясь заставить ее подняться.

В носу противно защипало, а в глаза, будто песка кто сыпанул, Влад отвернулся, почти до крови прикусил губу, удивляясь противной занозе засевшей где-то в груди. Саха выругался сквозь зубы, бессильно грохнул кулаком по стволу ближайшего дерева, отпустил ветку, и она тотчас же закрыла собой поляну.

- Что делать будем? - хмуро спросил Влад, глядя куда-то в сторону, уже более ли менее взяв себя в руки.

- У нас два выхода, - жестоко проговорил Саха, - или мы оставляем его здесь на произвол судьбы. Тогда, он издохнет от голода. Или ловим, забираем с собой и пытаемся выкормить несмышленыша. Но тогда он не сможет вернуться в лес, станет моральным уродом, со звериной точки зрения.

- Лучше быть живым моральным уродом, чем нормальным и мертвым, - глядя Сахе прямо в глаза, проговорил Влад.

- Вот и ладненько, - вдруг заулыбался Саха и хлопнул Влада по плечу, - может я был не прав, и из тебя что-нибудь да получиться. Хочешь попробовать его поймать?

- Что я должен делать? - встрепенулся он, совершенно забывая о мучавшей жажде...

Вернувшись, я первым делом расседлала лошадку и, выпустив ее в загон, поплелась к дому. В доме обнаружилась одна Васька, но развлекать тетку разговорами я не решилась - она шаманила. Варила мыло с добавлением масел и трав. За этим мылом к Ваське прилетают с трех ближайших планет, молодящиеся особы.