С июля 1942 года этой батареей командовал имеющий боевой опыт отличный артиллерист капитан К. К. Башмаков, заместитель по политчасти И. Новиченко. Учитывая близость расположения огневой позиции батареи от переднего края противника, мы придали ей для обороны с суши специально сформированную пулеметную роту капитана П. А. Дмитриева, которая надежно охраняла ее. Командиром взвода в роте был лейтенант Юрий Михайлович Непринцев, впоследствии замечательный советский художник. Эта рота потом стала снайперской.

Остальные батареи, снятые с линейных кораблей, строились на деревянных основаниях и вступали в строй по мере прибытия для них материальной части и сформированных боевых расчетов.

Исключительно большую работу по проведению инженерных мероприятий в дивизионе, таких, как защита личного состава, создание ходов сообщения от огневых позиций, повышение живучести батарей, командных пунктов, маскировка, создание ложных батарей с имитацией стрельбы, защита наблюдателей на корректировочных постах, проводил талантливый инженер капитан М. Г. Аврух. Большую помощь ему оказывал прославленный защитник Осмуссара сержант Г. А. Вдовинский.

Отлично в дивизионе было организовано медицинское обеспечение. Под руководством майора И. Т. Лупанова были созданы возможности, позволявшие проводить и хирургические операции, а в деревне Самарка создан стационар для легкораненых, медпункт и амбулатория. Он вел большую работу по поддержанию физического состояния боевых расчетов в трудную зиму 1941/42 года.

Огневые позиции этих батарей размещались в 2 - 5 километрах от переднего края противника. Такое положение позволяло им наносить удары по целям, которые были в глубине обороны врага, в то же время все батареи находились в зоне досягаемости артиллерии среднего калибра и даже полковых минометов противника.

Поскольку батареи-дивизиона располагались в непосредственной близости от переднего края обороны врага, среди личного состава большое развитие получило снайперское движение. Особенно усилилось оно после совещания, проведенного Военным советом фронта в Смольном в феврале 1942 года.

Нарком Военно-Морского Флота адмирал Н. Г. Кузнецов, прибывший на флот поздней осенью 1942 года, детально интересовался их боевой работой. За один только сорок второй год снайперами дивизиона было уничтожено более тысячи вражеских солдат и офицеров. 37 снайперов были награждены высокими правительственными наградами. Особенно отличились краснофлотцы И. П. Антонов, П. К. Пасикан, В. А. Титов, В. Петров, Мира Объедкова, Валентина Муравьева, корректировщик старший лейтенант Клименко. Фашистские снайперы охотились за Антоновым, он был трижды ранен, но вставал в строй и продолжал истреблять противника с еще большей энергией. За время войны он уничтожил 362 фашиста. В феврале 1943 года Указом Президиума Верховного Совета СССР И. П. Антонову было присвоено звание Героя Советского Союза.

Артиллерийский дивизион майора Г. Г. Кудрявцева принимал самое активное участие во всех оборонительных и наступательных боях и операциях войск фронта.

Во взаимодействии с войсками фронта активную роль сыграла также флотская авиация. К апрелю она пополнилась новой материальной частью, особенно истребителями и штурмовиками. ВВС флота насчитывали теперь более 220 самолетов. И все же летчики Балтики испытывали чрезвычайно большое напряжение. Они решали множество сложнейших задач - прикрытие морских подступов к Ленинграду, мест базирования кораблей, ледовой трассы на Ладоге, связывающей страну с городом, - и в то же время привлекались для выполнения боевых заданий, свойственных авиации фронта. Балтийские летчики наносили бомбоштурмовые удары по скоплениям войск и техники противника. В феврале в районе Погостье, Поляна отважные соколы оказывали помощь одной из наших дивизий, попавшей в окружение.

Флотские штурмовики, уже накопившие опыт поддержки наших войск, нещадно били врага под Тосно, Любанью, Мгой, Ропшей, Красным Селом, Синявино, в районе Пушкина...

По ночам бомбардировочная авиация наносила ощутимые удары по узлам сопротивления и скопления войск и техники. Более 3000 боевых вылетов выполнила за этот период авиация флота в интересах сухопутных войск. Одновременно наши летчики вели разведку, постановку мин, осуществляли прикрытие Ладоги и сопровождали транспортные самолеты.

Не отказавшись от своего сумасбродного плана захвата города Ленина, немецко-фашистское командование, разумеется, учитывало ту большую роль, которую сыграла артиллерия Балтийского флота в отражении осенних атак противника, и решило до начала навигации 1942 года уничтожить крупные артиллерийские корабли, находившиеся в Ленинграде на Неве и ее протоках. А цели были довольно заманчивыми - один линейный корабль, два крейсера, более десяти эскадренных миноносцев и канонерских лодок, два минных заградителя, десятки подводных лодок. К тому же все корабли были скованы льдом. Еще в феврале штаб гитлеровского 1-го авиационного корпуса получил приказание:

"Перед самым вскрытием льда в Финском заливе уничтожить массированным налетом штурмовиков под прикрытием истребителей находящиеся там главные боевые силы русского флота".

Для осуществления этого задания и была намечена операция "Айсштосс". В двадцатых числах марта командование корпуса специальной директивой предупреждалось, что выполнения этой задачи требует непосредственно Геринг и что сам Гитлер ожидает уничтожения кораблей.

В марте противник начал подготовку к осуществлению своего замысла. Для тренировки летчиков на льду одного из озер были начерчены контуры советских боевых кораблей в натуральную величину в том положении, в котором они стояли на Неве, Потом стала известна очередность ударов по нашим кораблям: "Октябрьская революция"... крейсеры... минзаг "Ока"... Одновременно противник намечал использование и тяжелой артиллерии.

Ленинград к этому времени прикрывался довольно надежной системой ПВО фронта и флота. Правда, противнику сопутствовало малое расстояние от его аэродромов до города. Поэтому значительное число истребителей нам приходилось держать в воздухе и в постоянной готовности на аэродромах.

4 апреля 1942 года около 19 часов на всех кораблях была объявлена воздушная тревога. Обычный артиллерийский обстрел Ленинграда по квадратам на этот раз сменился обстрелом районов, прилегающих к Неве и ее основным протокам, а также судостроительных заводов. Когда в моем кабинете от разрыва первого снаряда вылетели стекла, я сказал начальнику штаба флота Юрию Федоровичу Раллю:

- Гитлеровцы думают, что подавили обстрелом наши зенитки. Теперь будет массированный налет.

Так оно и произошло. Одновременно с артиллерийским обстрелом в воздухе появилось около 200 вражеских самолетов. Истребители устремились в атаку на наши патрули, бомбардировщики и штурмовики с нескольких направлений прорывались к городу.

Однако ничего похожего на "сокрушительные" беспрестанные удары, какие мы испытывали в августе - сентябре 1941 года, у фашистов на этот раз не получилось. Массированный налет вражеской авиации был встречен организованным отпором. Летчики и зенитчики фронта и флота преподали фашистам поучительный урок. Мощный заградительный огонь, смелые атаки краснозвездных истребителей сразу же изменили боевые порядки вражеских самолетов. Добрая их половина вообще не была допущена к городу и вынуждена была сбросить бомбы в Финский залив. Противник потерял около 20 самолетов, несколько их было повреждено. К огневым позициям кораблей прорвались лишь одиночные самолеты. Большую часть бомб фашисты сбросили на жилые кварталы. Корабли получили небольшие повреждения.

Всеволод Вишневский, свидетель этого поединка, записал тогда в своем дневнике:

"... Корабли после вчерашних и ночных налетов стоят нерушимо... Военная цель налета - разрушение кораблей и удар по аэродромам - не достигнута".

В ночь на 5 апреля гитлеровская авиация решила вновь попробовать свои силы. В налете участвовало всего 18 бомбардировщиков, из них к городу прорвалось лишь восемь. Интенсивный огонь зенитной артиллерии и противодействие истребителей надежно прикрывали город и корабли.