Все это, конечно, ограничивало продолжительность вражеского обстрела города, но, к сожалению, не решало задачи уничтожения его батарей. Для этого требовалось на каждую батарею большое количество снарядов, сочетаемых одновременно с ударами по цели с воздуха. Такими возможностями в ту пору ни фронт, ни флот не располагали. Эта задача была полностью решена несколько позже, когда по решению Ставки Верховного Главнокомандования в составе фронта был создан специальный артиллерийский корпус контрбатарейной борьбы, в который включалась и часть сил фронта. Но это было лишь год спустя.
А пока, в 1942 году, для артиллерии флота борьба с батареями противника оставалась основной задачей. В феврале по указанию Военного совета фронта наземная и флотская артиллерия значительно усилила огонь. По батареям противника, длительное время находившимся на одних и тех же позициях, наносились мощные удары. Такие удары стали возможны благодаря тому, что значительно улучшилась артиллерийская инструментальная разведка (по качеству и количеству средств), более результативно использовалась корректировочная авиация. С марта артиллерия фронта и флота начала наносить удары и по другим важным объектам, таким, как склады, железнодорожные узлы, штабы, узлы связи. Борьба с батареями стала также более эффективной, в частности, время на открытие огня сократилось до минимума. Интенсивность обстрела города и жилых районов снизилась. Постепенно, но верно мы выбивали у противника возможность безнаказанно подвергать Ленинград разрушениям. Все чаще и чаще он ограничивался короткими огневыми налетами. На каждый его выстрел через самый минимальный промежуток времени следовал ответ по мощности значительно сильнее.
И все же улицы города и объекты флота подвергались иногда артиллерийским ударам. Так, один из наиболее сильных вражеских обстрелов района Ржевки и батарей нашего артиллерийского полигона был в ночь на 29 марта. А в следующем месяце (о чем будет рассказано ниже) одновременно с обстрелом наших кораблей враг использовал и мощную группировку своей бомбардировочной авиации.
Нарком Военно-Морского Флота в апреле 1942 года предложил Военному совету флота добиться лучшей сработанности со штабами фронта и армий, а начальник Генерального штаба дал указание о более правильном использовании морской артиллерии, в основном по целям, недосягаемым для артиллерии фронта.
Мы прекрасно понимали, что главные задачи войны решались на сухопутных фронтах, видели, как основные усилия Советских Вооруженных Сил были устремлены на разгром армий врага, и, естественно, оказывали самое активное содействие нашим войскам. Это содействие было многосторонним, к нему привлекались прежде всего надводные корабли, вооруженные артиллерией, авиация, береговые, зенитные и железнодорожные батареи флота. Так же как и в первый год войны, Краснознаменная Балтика передала в состав фронта свыше 30 тысяч человек.
Исключительно тесное взаимодействие сил флота с войсками фронта в обороне и наступлении явилось ярким свидетельством высокого уровня развития советского военного искусства.
В январе 1942 года войска Волховского фронта и левого крыла Ленинградского фронта, завершив разгром волховско-тихвинской группировки противника, продолжали наступление на Любань и Тосно. Ожесточенные бои здесь продолжались до июня. Успеху наших войск на любаньском направлении помогала артиллерия флота.
Мне припоминаются тяжелые осенние дни сорок первого года, когда враг подходил в районы, расположенные в непосредственной близости от города, и намеревался форсировать Неву для соединения с финскими войсками, то есть замкнуть второе кольцо окружения города вместе с его защитниками. Командующий войсками Ленинградского фронта генерал М. М. Попов обратился в Военный совет флота с просьбой об оказании помощи в создании надежной обороны на правом берегу Невы.
К сожалению, тогда на артиллерийских складах флота ничего уже не было, и мы могли предложить единственное - снять с линейных кораблей "Марат" и "Октябрьская революция" бортовые 120-миллиметровые орудия, которые не использовались линейными кораблями из-за их сравнительно небольшой дальности стрельбы. Эти орудия мы и предложили установить по правому берегу Невы в наиболее угрожаемых местах.
Несколько раньше, когда только обозначилось генеральное наступление войск противника на Ленинград, флотские артиллеристы предложили командованию Северо-Западного направления установить для обороны Ленинграда и уничтожения техники противника еще на дальних подходах к городу мощную башенную 180-миллиметровую батарею. Согласие командования было получено, развернулись большие строительные работы, доставка материальной части. К осени сорок первого года была оформлена Невская укрепленная морская оборонительная позиция под командованием майора М. М. Барановского.
Пять 120- и одна 180-миллиметровая батареи - 19 морских дальнобойных орудий на небольшом по протяженности берегу реки Невы составляли 301 -и артиллерийский дивизион, которым командовал майор Г. Г. Кудрявцев (военком батальонный комиссар С. А. Томилов, начальник штаба капитан В. И. Панькин). Должен отметить, что подбор командования дивизиона и командиров батарей, капитанов А. Г. Бондарева, П. А. Дубова, старшего лейтенанта В. С. Мамчура и других был произведен с учетом их богатого боевого опыта и участия в боях осенью сорок первого года под Таллином, Ханко, Ленинградом.
Батарея No 470 (180-миллиметровая) устанавливалась на железобетонных основаниях, с навесными железобетонными козырьками над орудийными двориками и бетонными нишами для хранения расходного боеприпаса. Материальная часть и орудийный расчет прикрывались броневым щитом, с толщиной лобовой брони до трех дюймов. Все это в какой-то степени обеспечивало необходимую защиту материальной части, приборов и, главное, личного состава от осколков и прямых попаданий снарядов (руководил строительством опытный флотский инженер майор В. В. Ярыгин).
Огневая позиция этой батареи располагалась на опушке леса в районе Ивановских порогов в одном километре от берега Невы, а с выходом врага и занятием левого берега реки позиция батареи находилась в полутора километрах от переднего края обороны противника. Начиная с сентября сорок первого года строительство шло уже в условиях обстрела артиллерией и ударов вражеской авиации. Несмотря на это, батарея в декабре вступила в строй и начала наносить мощные огневые удары по дальним целям противника - станциям Тосно, Мга - и вести борьбу с батареями, обстреливающими город.
Понимая опасность расположения нашей тяжелой батареи, враг вел по ней огонь не только артиллерией, но и минометами, дополняя ударами авиации. Однажды, когда батарея выполняла боевую задачу по нанесению ударов по железнодорожной станции Тосно, противник в свою очередь начал ее обстрел. Падали мощные снаряды осадной артиллерии. Они рвались в районе орудийных двориков. Один разорвался в непосредственной близости от места хранения боевых зарядов для срочной стрельбы. Ниша была разрушена, и загорелись заряды. Взрыв боеприпасов, казалось, был неминуем. Однако этого не случилось. Весь орудийный расчет бросился тушить пожар. Для ликвидации его прибыла аварийная спасательная группа во главе с заместителем командира батареи капитаном Усковым, а также капитаном И. Г. Береговым. Пренебрегая опасностью, люди выносили горящие пеналы с зарядами и тем самым предотвратили взрыв боеприпасов. Многие получили тяжелые ожоги. За этот подвиг большая часть боевого расчета была награждена орденами и медалями.
Только за первые пять месяцев боевой деятельности батареи противник выпустил по ее позиции несколько тысяч снарядов и мин. Конечно, случались прямые попадания в броневые плиты орудий, орудийные дворики, были потери в личном составе, но боевой расчет батареи со своими командирами, проявляя мужество, отвагу, отлично выполнял боевые задания командования и наносил потери врагу. Батарея геройски действовала до самого дня разгрома противника под Ленинградом.
