С Аскольдом и Диром вообще много непонятного. Знаменитый исследователь русских летописей А.А. Шахматов не считал их варягами, пришедшими вместе с Рюриком, а потомками основателя киевской династии Кия и даже последними ее представителями, павшими от руки Вещего Олега. В самой Повести временных лет они названы боярами Рюрика, но «не племени его». Не исключено, что это может говорить как раз о том, что Аскольд и Дир не были варягами, пришедшими с Рюриком. Они могли быть вождями киевлян, пришедшими к Рюрику для установления союзнических отношений. Автор Повести временных лет мог желаемое выдать за действительное — назвать боярами Рюрика реальных правителей Киева.
Польский историк Ян Длугош (ум. 1480 г.), видимо хорошо знавший русские источники писал:
«После смерти Кия, Щека и Хорива, наследуя по прямой линии, их сыновья и племянники много лет господствовали у русских, пока наследование не перешло к двум родным братьям Аскольду и Диру»[288].
Многие исследователи, начиная с Шахматова и кончая Рыбаковым, считали этих князей не варяжскими ставленниками Рюрика, а «последними звеньями династической цепи Киевичей». Интересно, что Аскольда византийский император Василий I (867—886) называл «прегордым каганом северных скифов», а титул кагана был в византийской иерархии приравненным к титулу императора[289].
Так что, вполне возможно, что Аскольд и Дир не имели к Рюрику прямого отношения, иначе, зачем бы князь Олег стал их убивать? Будь они варягами, то признали бы князя Игоря, сына Рюрика, законного, с точки зрения варягов правителя. Из всего вышесказанного понятно также, какую стратегически важную роль играл сам Киев, контролировавший путь «из варяг в греки». Что же он представлял из себя во времена Рюрика, Аскольда и Дира?
По данным археологии, около пятисотого года строится первое городище на месте современного Киева. Вот как это отражено в Повести временных лет:
«И быша 3 брата: единому имя — Кый, а другому Щек, а третиему Хориву а сестра их Лыбедъ. И сидяше Кый на горе, идеже ныне увоз Боричев, а Щек седяше на горе, идеже ныне зоветъся Щековица, а Хорив на третией горе, от него же прозъвася Хоревица.
И сътвориша градък въ имя брата своего старейшаго и нарекоша имя ему — Кыев. И бяша около града лес и бор велик и бяху ловяще зверь. И бяху мужи мудри и съмысльни и нарицахусе Поляне. От них же суть поляне Кыеве и до сего дьне»[290] (рис. 77).
Так начинается сказание об основании Киева традиционно для европейской мифологии тремя братьями в Повести временных лет. Из нее же мы узнаем, что Кий вполне мирно посещал Константинополь и даже встречался с Цезарем.
«Но се Кый къняжаше в роде своемъ и приходившю ему к цесарю, которого не съвемы, но тъкмо о семь вемы, якоже съказають, яко велику честь принял есть от цесаря, при котором приходив цесари. Идущю же ему вспять, приде кДунаеви и възлюби место и сруби градък мал и хотяше сести сродъм своим и не дата ему ту близь живущий. Еже и доныне наренютъ дунайти "городище Киевецъ". Кыеви же пришедъшю в свой град Кыев, ту живот свой съконъча; и брата его Щек и Хорив и сестра их Лыбедь ту съконьнашася. И по сих братьях держати no-чаша род их княженъе в Полях»[291].
Интересно, что существует армянский вариант легенды об основании Киева у Зенобы Глака (VII—VIII вв.) тремя братьями, происходящими от богов Деметра и Гисанея.
«Куар построил город Куары и назван он был Куарами по его имени. А Мелтей построил на поле том свой город и назвал его по имени Мелтей. А Хореан построил свой город в области Палуни и назвал его по имени Хореан… И по прошествии времени, посоветовавшись, Куар и Мелтей и Хореан поднялись на гору Каркея и нашли там прекрасное место с благорастворением воздуха, так как были там простор для охоты и прохлада, а также обилие травы и деревьев. И построили они там селение и поставили двух идолов: одного по имени Гисанея, другого по имени Деметра»[292].
Рис. 77. Схема киевских высот
1 — древнейшее местоположение княжеской резиденции в V—VI вв. («Гора Кия» — Замковая Гора, Кисеясвка); 2 — крепость князя Кия конца V — начала VI в. у Андреевского спуска
Вот что пишет академик Рыбаков по этому поводу: «К отмеченным Марром совпадениям (три брата, три города, лес и охотничьи угодья на новом месте) можно добавить еще одно: Зеноб Глак говорит о постановке на новом месте двух идолов, а мы знаем благодаря раскопкам В.В. Хвойко, что именно в городке Кия на Андреевской горе в его средней части были обнаружены еще в 1908 г. два языческих жертвенника; один из них простой, цилиндрический, а другой, расположенный рядом, сложной эллиптической формы с четырьмя выступами по странам света»[293]. Судя по форме второго жертвенника, он мог принадлежать четырехголовой статуе славянского Святовита или кельтскому «Меркурию» — Лугу. Не следует забывать, что в Поднепровье археологами найдено немало кельтских поселений латенского периода.
Первые укрепления были построены на высокой Старокиевской горе в V—VI веках, среди древностей которой есть византийские монеты конца V — начала VI в. Киевские высоты запирали обширные бассейны таких рек, как Припять, Березина, Верхний Днепр, Сож, Десна, Тетерев, общей площадью около 250 миллионов квадратных километров[294]. То есть стратегическое положение Киева для торговли с севером, югом, западом и востоком было самым оптимальным для этого региона (рис. 78).
Рис. 78. Киевская земля
а — памятники волынян; 6 — древлян; в — полян; г — дреговичей; д — могильники с каменными курганами; е — памятники с находками браслетообразных височных колец (завязанных и незавязанных); ж — ареал тушемлинской культуры; з — области расселения славян, вышедших из антской среды; и — крупные лесные и болотистые регионы; к — реконструируемая граница Киевской земли; л — западная граница Древнерусского государства
Необходимо отметить, что, как уже говорилось выше, время создания псковского городища (Крома) и первых киевских укреплений совпадает по времени. Это дает возможность предположить, что знаменитый путь «из варяг в греки» к этому моменту уже мог функционировать. Иначе непонятно столь активное развитие торговых городов не только на этой территории, но и на севере Западной Европы. Параллельно с этим в Южной Швеции и на о. Готланд возникают поселения вендельской культуры, которая, как говорилось выше, имеет кельтские корни.
Если север Древней Руси осваивался выходцами из Южной Балтики, то на Киевщине дело обстояло иначе. «В VIII—IX вв., когда земли Восточной Европы были уже в значительной степени освоены разноплеменным славянским населением, наблюдается инфильтрация новых, сравнительно многочисленных групп славянских переселенцев из Подунавья. Важнейшим показателем этого переселенческого процесса являются, прежде всего, появление и распространение различных вещевых находок дунайского происхождения.
Первые дунайские переселенцы появились в южных землях Восточной Европы на рубеже VII—VIII вв. Наиболее ярким отражением этого являются находки изделий из цветных металлов на Пастырском городище, художественный стиль которых обнаруживает явные дунайские истоки. Как показали исследования О.М. Приходнюка, первые мастера-ювелиры, работавшие на этом поселении, несомненно, пришли из Дунайского ареала. Только дунайские ремесленники могли принести в Среднее Поднепровье передовые для того времени технологии провинциально-византийского мастерства. Следы подобных переселений небольших групп дунайского населения фиксируются также в материалах производственных комплексов, выявленных археологами на городище Зимно на Волыни и на поселении Бернашевка на среднем Днестре, при анализе находок, обнаруженных на селищах в Гайвороне и острове Мытковском на Южном Буге, в Малых Будках на Сумщине. К изделиям дунайских ремесленников, переселившихся в южнорусские земли, относятся и многие вещи, находившиеся в составе кладов Днепровского левобережья»[295].
