Власть, наслаждение, взаимопонимание, невозможное с мужчиной…
Утопая в неге, Надежда обнимала тело Темного Властелина - демона в женском обличье. Жестокого, самонадеянного, прекрасного и свободного. Самого любимого и близкого за тысячелетия воплощений.
В ледяных нежных руках было так спокойно! И так хорошо.
Серебряные снежинки кружились вокруг девушек, совсем как в чертогах пленительной Снежной Королевы. Только она не Кай. И никакая Герда не развеет злые чары.
В ушах эхом зазвучал смех. Смех давно умершей Горивэи. Настоящей. Живой.
Вспышка!
Теплая улыбка. Ветер. Запах цветов.
Вспышка!
Мечты о любви. Секреты. Надежды. Планы.
Вспышка!
Пепел. Потоки стекающей воды.
Губы Чархана. Его улыбка. Насмешки. Ласки, жесткие, горячие, требовательные. Живые, настоящие.
Что ждет их на этой стороне? Эта бесплотная страсть, похожая на вкус полыни? Порочащая все, что было в той и в этой жизни?
Нет! Нет, нет и ещё раз – нет!
- Джайна? – Металлом зазвенел голос Темного Властелина.
- Я не Джайна.- отстранилась Надежда. –Прошлого нам не вернуть. А будущего одного на двоих - не дано.
- Разве тебе плохо со мной?
- Да очнись, наконец, Вэя! Постарайся увидеть не то, во что хочется верить, а то, что есть на самом деле. У меня другие воспоминания, другие привязанности, другая жизнь. Я помню, как любила тебя, любила Рая. Но я не люблю вас в этой жизни, понимаешь? Ради своей химеры ты уничтожаешь людей, сметая их с лица бытия, как ураган – пылинки. Если бы я не чувствовала вины, наверное, ненавидела бы тебя!
- Это пройдет, душа моя. Пройдет очень скоро. Ты скоро поймешь, - человеческая жизнь столь коротка, что не стоит даже мимолетного сожаления.
- Я никогда этого не пойму.
- Придется, - вкрадчиво произнесла вампирша. – У тебя нет выбора. Хочешь убить меня, душа моя? Я даже сопротивляться не стану. Валяй! Только предлагаю сначала подумать над тем, что ты станешь делать пару ночей спустя? Когда цикл превращения завершится, клыки удлинятся, а жажда крови и чужой боли начнут сводить с ума? Думаешь, твои любимые Сандар с Антридой смогут принять тебя – такой? Полагаешь, сможешь находиться рядом с ними и не обнажать клыков? Спешу развенчать иллюзии. Джайна, после превращения твое присутствие станет для них, живых, приговором. Ты будешь сходить с ума от темных желаний и неутолимой жажды. Ни один смертный не сможет загасить этот пожар. Я нужна тебе, Джайна. Так же, как ты нужна мне. Иди же ко мне, глупая строптивая девочка. Это – наша судьба. Смертные никогда до нас не дотянуться, ничего не узнают и не посмеют судить. А боги? – Горивэя засмеялась. – Богам нет до нас дела. Мы сами станем с тобой богами, душа моя! У мертвых нет дыхания, зато вся Вечность умещается в нашей ладони. С тех пор, как ты покинула меня в Синем Лесу, разве кто-нибудь любил тебя так, как я? Для мертвых поцелуи и объятия - пустая трата времени. У нас есть много больше, чем простые примитивные телодвижения, ставящие целью банальное размножение. Наши удовольствия много утонченнее. Живые не умеют летать, Джайна! А мы – можем. В моем мире отсутствуют страхи, кошмары, боль. Здесь никто не властен над нами. В моем мире нет потерь, страха. Здесь никто не сможет отвергнуть тебя. Помнишь, как больно сделал тебе Рай? Как больно было терять Чархана? Здесь, среди ледяных снежинок и лунного сверканья тебя не затронет ни мужская жажда, ни мужская ложь, ни их смерть. Я сделаю тебя Богиней. Ты же хочешь этого? Хочешь и меня, и мою власть, и мой дар. Так чего же медлишь?
«В твоем мире нет страхов и боли, потому что ты сама – воплощенная боль и страх», - пронеслось в мыслях.
- Выбор есть всегда, - сказала Надежда вслух.
- Нет, - Пожала плечами Вэя. - Мертвый не может покинуть эту юдоль, пока его не освободит рука смертного. Таковы правила этой игры.
- Ты, как и Рай, тоже мстишь мне, Вэя?
- Мщу?– Королева Тьмы покачала головой. – Я люблю тебя, Джайна.
Джайна, обняла холодное, как сосулька, тело Мертвой Королевы.
- Я тоже люблю тебя, Вэя. Очень!
Перстень в руке Надежды обернулся кинжалом. Он легко вошел в древнюю не-умершую.
Тело вампирши засверкало, как подсвеченный гирляндами кусок льда. Волосы заструились, подхваченные невидимым воздушным потоком.
Отступив, Надежда с болью смотрела на метаморфозы, происходящие с её любимым великолепным кошмаром, похожим на воплощенную мечту. С мертвого лица с укором глядели живые глаза.
- Почему?
- Я делаю это ради тебя самой – не ради себя. Да прибудет с тобой свет, сестра, - глотая слезы, проговорила Надежда.
- Любовь праведника – жестокое испытание, - насмешливо скривились великолепные губы. – Так уж повелась, она убивает вернее, чем любая темная магия.
Горивэя действительно любила - погибая, она не делала попытки отыграться, захватить с собой возлюбленного убийцу.
По стенам Черного дома играли цветные огни, бегая, словно солнечные зайчики. Своды «Сердца тигра» таяли, как снег под кипятком; трещали, будто разрываемая невидимой гигантской рукой ткань.
Горивэя опустилась на колени, поднимая взгляд к небу, пылающему от восхода.
- Солнце? – Тихо прошелестел её голос. – Свет! Какой он все-таки красивый…
Свечение, охватившее девичью фигурку, стало непереносимо ярким.
***
Звонкий девичий смех. Яркая, нереально яркая небесная голубизна с легкими облачками.
- Слышишь, как поет ветер? – Звенит радостный звонкий высокий голосок. - Он летит, куда хочет.
- Лети! Лети, моя бессмертная любовь! Душа моя, моя заветная половинка. Лети! Ты теперь свободна…
Всадница в алом платье и широкополой шляпке натянула поводья, озираясь в растерянности. Черные щупальца, похожие на черный туман, выползая из-под земли, пачкали зелень противоестественными кляксами.
Надежда шагнула вперед и забилась в паутине. А Горивэя продолжила свой путь.
Навстречу Вэе спешил Наривис. Рука об руку отец и дочь пошли в сторону восходящего солнца, разгорающегося все ярче.
Они таяли в свете нарождающегося дня.
***
Едкое удушливое облако окутывало Надежду. Длинные черные языки заполнили пространство. Надежда превращалась в огромного отвратительного жирного паука. Бестелесные щупальца протягивались от её тела, утолщались, уплотнялись.
Руку обожгло. Взбирающееся на небо солнце слепило и жгло, разрывало тело на части, палило.
Смерть? Что ж, лучше смерть, чем вечность в теле упыря! Подставив лицо разгорающемуся солнцу, Надежда раскинула в сторону руки, шепча про себя молитвы богу из другого мира.
«Отче наш! Живущий на небесах! Да святится имя твое! Да пребудет царствие твое, как на небе, так и на земле! Всё необходимое для жизни дай нам на сегодняшний день и прости нам грехи наши, как и мы прощаем согрешившим против нас. Не допусти нас до искушения, но избави от злого духа. И ныне. И присно. И во веки веков…».
Жар усиливался. Тело трусливо молило о жизни.
Но остаться – значит ответить Тьме: «Да!». Выжить – это хорошо. Но не любой ценой стоит это делать. Иногда правильнее – не выживать.Душа – не та цена, которую Надежда готова была уплатить за жизнь.
«Отче!».
***
Надежда стояла на уже знакомой зеленовато-серебристой лужайке, окруженной бледными ивами.
По берегу озера гулял Паркэс, живой и невредимый, с неизменным колчаном стрел за плечами. Рядом с ним был незнакомец с черными волосами – Ирвинг Стэйн. На траве сидела Мореко, наконец-то дождавшаяся своего любимого могучего тигра. Наривис выглядел улыбчивым и довольным, - под ивой с сиреневыми цветами ему больше не приходилось оплакивать запретную любовь и её роковые последствия.
Откинув алый капюшон, спокойным взглядом смотрел Крэй. Эмпар с кривой усмешкой расправлял жесткие кружева, столь любимые им при жизни. Левантэ де сю Лэ танцевала, легко и свободно. В её партнере Надежда с отголоском боли узнала Оральфа. Он тоже умер? Как горько!
Сплетают тела в единое целое Рай и Горивэя, черное с белым, неразрывно, навеки связанные. Любовь Джайны больше не разъединяет их. А братьев Самэрсэт, Рутэна и Винса, не разделяет ревность.
