Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Как это понимать? — снова вмешался барон. — Что подумают люди, видя, как ты развлекаешься вместо того, чтобы всю себя посвятить борьбе за торжество справедливости?

— Надеюсь, вы уже убедились, что мне можно доверять, — ответила Китти, размышляя, не лучше ли было бы рассказать им правду. — Я ведь не раз это доказала. Помните, как меня сторонились, как смеялись надо мной другие дети, когда я сюда приехала? Как одна глупая девчонка нацарапала на моей парте словечко «черномазая», когда я рассказала ей о своей бабушке-индианке? Вы даже хотели забрать меня из школы, но я не доставила злопыхателям такого удовольствия: я разыскала ту девчонку и при всех дала ей пощечину. С тех пор никто не смел меня оскорблять!

— Это правда, дорогая, — кивнула тетя, — но сейчас совсем другой случай.

— А мое увлечение авиацией? — продолжала девушка. — Помните, какой поднялся шум в прошлом году, когда я решила учиться водить аэроплан? Да и вы, милые дядя и тетя, считали, что это опасное занятие совсем не подходит благовоспитанной английской девушке. Вы опасались, что я стану всеобщим посмешищем, а получилось наоборот — полеты на аэроплане снискали мне уважение сограждан. Может быть, за моей спиной и шушукаются, но на выступления авиаторов с моим участием приходят толпы зрителей. Потому-то я и могу сейчас ходить с гордо поднятой головой. Я заслужила это право.

— Не очень-то зазнавайся, дорогая. В «Таймс» писали, что твои полеты позорят английских женщин и чужды духу английского народа, — напомнил Дэвид. — Вот тебе и «уважение сограждан».

— Господи, чего только не напишут эти желчные консерваторы! — махнула рукой девушка. — Они словно не замечают, что времена изменились. Все это ерунда и не стоит внимания: половина лондонских газет расточает мне комплименты.

— Замечательно, дитя мое, — согласилась баронесса, — но пойми, сейчас, когда над нашим честным именем нависла угроза, когда твой отец и мой дорогой брат в… в… — она осеклась, не в силах произнести страшное «в тюрьме».

Китти ласково сжала ее руку, стараясь успокоить.

— Милая тетушка, — сказала она, — журналисты ошибаются, утверждая, что мое увлечение авиацией чуждо духу английского народа. Вряд ли они сами знают, что это такое, а вот я знаю — благодаря Кэмерону и его отцу. Когда я приехала к вам, меня мучил страшный душевный разлад, потому что я не знала, кто я — англичанка или индианка. И тогда я подумала об отважном, стойком, готовом до конца исполнить свой долг человеке — Кэмероне, который был и до сих пор остается для меня воплощением всего самого лучшего в англичанах, и поняла, что должна приблизиться к этому идеалу, сколько бы усилий ни пришлось для этого приложить.

— Девочка моя, — проговорила Матильда, и у нее на глазах заблестели слезы, — мне больно тебя слушать. Перестань себя мучить, ты не должна все время доказывать себе и остальным, что ты англичанка.

— Нет, тетя, должна, если хочу окончательно избавиться от груза прошлого. Вы себе не представляете, каково это — не знать, кто ты, где твой настоящий дом; каково видеть оскорбительные слова в газете и знать, что все их прочтут. Если мои полеты принесут Англии пользу, если я сумею доказать невиновность отца и вернуть его домой, то этим докажу себе и всему миру, что я достойна быть англичанкой. Сэр Гарольд меня понимает, надеюсь, что поймете и вы.

— Я тебя понимаю, — поспешил согласиться с упрямицей дядя Дэвид. — Ты хочешь забыть свое индийское прошлое, и это правильно. Но вопрос заключается в том, верным ли путем ты идешь к цели?

— Трудно сказать, насколько мой путь верен, но другого я не знаю. Мне остается только надеяться, что он приведет меня к успеху, — с этими словами девушка поцеловала обоих родственников, пожелала им спокойной ночи и направилась наверх, в свою спальню.

Там Китти переоделась в ночную рубашку, забралась в постель и, свернувшись под одеялом калачиком, попыталась заснуть. Однако, несмотря на ее усталость, сон не приходил. Чтобы успокоиться, она обвела взглядом свою комнату — бело-розовые обои в цветочек, которые когда-то выбрала тетя, посчитав самыми подходящими для спальни одиннадцатилетней девочки, белоснежные ставни, призы за победы в летных соревнованиях, газетные вырезки, прикрепленные к раме зеркала, фотографии Китти на фоне ее биплана, неуклюжего на вид летательного аппарата из дерева и парусины, который тем не менее был самым современным из всех машин такого класса. Все это принадлежало к ее спокойному, безопасному английскому миру, в котором она жила после возвращения из Индии.

«Я принадлежу теперь Англии, только Англии, — в миллионный раз повторила про себя девушка. — Индии больше нет места в моем сердце!»

Нет, сейчас эта фраза показалась ей неубедительной, фальшивой. Ведь чтобы стать настоящей англичанкой, надо еще много, очень много сделать. Увы, индийское прошлое преследовало Китти, как проклятие: когда после многих лет жизни в Англии она посчитала, что с ним покончено навсегда, оно поймало в смертельную ловушку ее отца. Полковник Фонтэйн несколько раз приезжал проведать дочь. Китти умоляла его выйти в отставку, переехать на родину, но он слишком любил Индию и не мог жить нигде, кроме этой страны. Он даже просил дочь вернуться, однако ужасные воспоминания о похищении и гибели Кэмерона заставляли ее гнать даже саму мысль о возвращении. Индия не принесла ей ничего, кроме горя, поэтому Китти выбрала Англию. Она просто не могла вернуться назад.

Девушка не заметила, как заснула. Ей снилась река, скалы, песчаные холмы… Внезапно мир вокруг нее перевернулся — бесцеремонно схваченная за ноги, она повисла вниз головой над водой, и в нескольких дюймах от ее лица защелкали кривыми желтыми зубами огромные крокодилы. Она хотела закричать, но, парализованная ужасом, не смогла издать ни звука.

Неожиданно ее отпустили, и Китти погрузилась в теплый полумрак нагретой солнцем реки. Едва она заработала руками и ногами, чтобы поскорее вынырнуть, как перед ней опять возникла оскаленная крокодилья морда, и громадные клыки сомкнулись на ее руке. Вне себя от ужаса Китти забилась, пытаясь вырваться…

И тут она увидела его — он плыл к ней, чтобы спасти от гибели. «Нет, не надо, Кэмерон!» — хотела она крикнуть, но не смогла, и только смотрела, как ее спаситель бросился на чудовище. Взметнулись пузырьки воздуха, во взбаламученной воде замелькали сцепившиеся тела крокодила и человека, беззвучно взлетел и опустился могучий хвост зверя… И вдруг все кончилось — барахтающийся клубок исчез в темной глубине. Китти нырнула, надеясь помочь Кэмерону, но напрасно — ни его, ни крокодила не было видно. Легкие жгло, как огнем, но Китти все ныряла и ныряла на глубину, пока в них совсем не осталось воздуха. Когда она в очередной раз оказалась на поверхности, навстречу ей лицом вниз плыл Кэмерон. Она отчаянно рванулась к нему, перевернула — на нее уставились остекленевшие глаза, вода вокруг покраснела от крови.

Обхватив руками безжизненное тело, она закричала… и проснулась.

По ее лицу текли слезы, смешиваясь с каплями холодного пота. Боль утраты была столь острой, как будто Кэмерон погиб только что, а не четырнадцать лет назад.

Проклятый сон! Он снился Китти все эти четырнадцать лет, заставляя снова и снова переживать горе потери, правда, в последнее время это случалось не так часто, как раньше.

Девушка тряхнула головой, прогоняя кошмар. Слава богу, это только сон, она у себя дома, в Англии, а значит — в полной безопасности.

3

К приезду Китти, сэра Гарольда и Чарльза бал во французском посольстве был уже в разгаре. В зале, сиявшей морем электрических огней, один за другим звучали упоительные вальсы. Буфет ломился от экзотических, непривычных для английского желудка закусок — трюфелей, паштета из гусиной печенки, фаршированных куропаток и других блюд, составляющих гордость французской кухни, а также свежих фруктов и изысканных вин.

Когда мажордом объявил о прибытии мисс Фонтэйн в сопровождении отца и сына Флемингов, многие из приглашенных англичан подошли их поприветствовать. Если сэра Гарольда и Чарльза гости приняли просто тепло, то появление Китти вызвало гул одобрения — из-за бедственного положения отца она пользовалась симпатией в обществе: все считали, что несчастный полковник Фонтэйн принесен колониальной бюрократией в жертву государственным интересам. Хотя при других обстоятельствах скандал, в котором он оказался замешан, мог бы оттолкнуть от его дочери немало знакомых. Кроме всего прочего, Китти первой из женщин Англии, да и всей Европы, освоила аэроплан, и публику восхищала ее отвага.

8
{"b":"187294","o":1}