Луиза знала, что Кик всегда называл компанию друзей Фионы «ребятишками», хотя некоторые из них были его ровесниками или даже старше. Поскольку они с Фионой теперь жили в отдельной квартире, Луиза мало знала об их жизни за пределами офиса.

— Кто-нибудь из «ребятишек», как ты их зовешь, любит покупать духи? — спросила Луиза, а затем небрежно добавила: — Чем душатся твои подружки?

Поскольку Кик явно удивился, Норрис вставил:

— Небольшое исследование потребительского рынка, Кик. Внутренние источники информации, которые часто оказываются весьма полезными. Со временем ты привыкнешь.

— Ну да, конечно, им нравится всякая дрянь. — Он выглядел смущенным.

Норрис снова подбодрил его.

— Не волнуйся, если они отдают предпочтение конкурирующей фирме. Именно это мы и хотим выяснить.

— Ну, они покупают духи у «Хальстона», но, возможно, потому, что им нравятся их тряпки. Сам я не выношу этот запах.

— Им нравится мускус?

— Да-а, откуда вы знаете? Пенни Дэвидсон — она вечно находит какие-то местечки в провинции, где готовят всякие особые эфирные масла. Я бы сказал, что девочки определенно предпочитают мускус.

— Почему, как ты считаешь?

— Ну, наверное, он… земной, сексуальный. Пенни рассказывала мне какую-то неправдоподобную историю, что его добывают из половых желез мускусного оленя, но мне кажется, это то, во что людям хочется верить.

— А упаковка?

Кик явно смутился.

— Не понимаю, что вы…

— Как Они продаются? Под фабричной маркой? С этикеткой? В розлив?

— А, да, понимаю. Ну, компания Пенни в основном покупает такие маленькие коричневые медицинские пузырьки, куда можно налить еще раз, но я видел духи с этикеткой «Мускус», — гордо объявил он.

— Надо полагать, — сухо сказал Норрис. — Доход от продажи «Мускусного масла Джована» составляет около пятидесяти миллионов долларов ежегодно, и оно продается в пятидесяти странах.

Кик, пораженный, резко присвистнул.

— Как ты думаешь, твои сверстники заинтересовались бы ароматом от кого-нибудь вроде Дестины? — Луиза намеренно задала вопрос как бы между прочим, расхаживая вдоль стенда, повернувшись к Кику спиной, словно ее совершенно не интересовал ответ. — Или ваша команда предпочла бы имя какого-то другого дизайнера?

— Кэлвин Клейн, да, Ральф Лорен, однако он уже продает запахи.

— Аромат, духи, парфюмерия, Кик, — мягко поправил его Норрис. — Не забывай, каким бизнесом ты теперь занимаешься. Никаких шуток в ущерб себе. Я даже не хочу слышать, как ты неверно цитируешь кого-то, так что привыкай пользоваться профессиональной терминологией.

Кик выглядел удрученным, но промолчал.

— Так как насчет аромата Дестины? — повторила вопрос Луиза.

— Не знаю, — сказал Кик. — Думаю, нет, я хочу сказать, что не вижу причин, почему бы и нет. Прошлой осенью все носили его фасоны под мотоциклиста. Почему бы не сделать зап… аромат в том же духе? — Он оглядывался по сторонам, словно искал пути бегства из элегантно отделанного кабинета.

Луиза сжалилась над ним.

— Ладно, Кик. Спасибо за помощь.

Когда он ушел, Норрис сказал:

— Не думаю, что круг общения Кика и Фионы достаточно репрезентативен, даже среди лучших клиентов «Луизы Тауэрс». Однако он определенно дал этому Дестине самые высокие оценки. Полагаю, нам следует пригласить его и посмотреть, с чем нам придется иметь дело, если мы согласимся оказать ему поддержку в создании коллекции и, конечно, получить право на использование его имени в названии косметики и духов. Говоришь, он отверг предложение «Арден»?

— Да, по-видимому, там поставили слишком много условий, слишком много «ограничений его артистического таланта» и, — Луиза попробовала закатить глаза, подражая Бенедикту, который использовал этот трюк с большим успехом, — самое главное, он не мог вынести большого босса, перед которым должен был отчитываться, человека, контролировавшего его бюджет в «Лилли». Видимо, его пригласили в главный офис, что в Индианаполисе, и после официальной встречи он обнаружил, что жена начальника устраивает в его честь вечер с вином и сыром вокруг бассейна с подогревом, который они только что построили для развлечений в собственной гостиной! Этого его чувствительная душа вынести уже не могла.

Она засмеялась точно так же, как и тогда, когда Дестина рассказывал ей историю со множеством колких замечаний. Норрис не смеялся.

— Я знаю, что у тебя на уме, Луиза. — Он тяжело сел, глядя на нее через мраморный письменный стол. — Я считаю, что идея интересная, и, конечно, мы обязательно должны ее использовать. Я также согласен с тобой, что нет причин, почему бы нам не расширить поле нашей деятельности, как поступила компания «Арден» много лет назад. Мы сейчас находимся в лучшем положении, нежели они были тогда; мы уже завоевали крепкие позиции в Нью-Йорке, Вашингтоне и Лос-Анджелесе, так что можем позволить себе включить в сферу наших интересов небольшой бизнес в области моды и аксессуаров. Все это прекрасно, как и создание нового аромата с именем дизайнера, или даже коллекции ароматов, но, — он наклонился вперед, ухватившись рукой за край стола, — я не хочу ошибиться в выборе дизайнера. Как ты знаешь, начиная со следующего года я начну постепенно отходить от дел вплоть до окончательной отставки в 1985 году.

Луиза закрыла глаза.

— О, пожалуйста, Норрис, давай не будем думать об этом сейчас.

Он тихо стукнул рукой по столу.

— Луиза, это не является для тебя неожиданностью, но, возвращаясь к Дестине, я не хочу, чтобы мы сажали себе на шею примадонну, какой бы талантливой она ни была. Вот все, что я намеревался сказать, но давай пригласим его и посмотрим, сколько нам это будет стоить и какую взаимную выгоду мы сможем извлечь.

Два месяца спустя Дестина позвонил Луизе, чтобы поделиться свежими слухами. До этого он не звонил в течение нескольких дней, хотя его адвокаты и адвокаты, представлявшие интересы «Луизы Тауэрс», пока не пришли ни к какому соглашению.

— Истинная правда, Луиза, — выдохнул он в трубку. — «Шанель» только что подписала контракт с Карлом Лагерфельдом на создание новой коллекции. Умные ребята, он становится крупной фигурой! Компания «Арден» не теряла времени, ни одной лишней секунды, планируя выпуск новых духов Лагерфельда. Мы не должны опаздывать на поезд, знаете ли. Если я не смогу договориться в ближайшее время с вашей компанией, я решил не-о-хот-но, e'est la vie, что мне надо вернуться в Париж, с грустью сказав вам au revoir.

Луиза не была обескуражена его — в этом она не сомневалась — бравадой. Она полностью соглашалась с мнением Норриса и адвокатов «Луизы Тауэрс», что Дестина предъявляет слишком высокие требования. В ответ на его тираду она холодно сказала:

— Я бы удивилась, если бы «Шанель» подписала контракт с кем-то, у кого уже есть обязательства перед другой косметической фирмой. А кроме того, имя живет только благодаря успеху духов «Шанель».

«Touche»[6], — подумала она.

На следующий день Дестина, не предупредив ее, улетел в Париж и вернулся через неделю с подарком: разноцветной шляпкой с перьями, явившейся причиной, как он объяснил, его незапланированного путешествия.

— Это единственное место в мире, где еще остались белошвейки, которые умеют подшивать перья.

Через две недели, как раз в тот момент, когда Фиона заехала в офис, чтобы позвать Кика на ленч, Дестина находился в кабинете Луизы, подписывая контракт с компанией «Луиза Тауэрс Инкорпорейтед», обязуясь готовить две коллекции в год.

Норрис не был на сто процентов удовлетворен условиями: отсутствие штрафных санкций в отношении обеих сторон в случае расторжения договора по истечении трех лет, гарантированное повышение не менее чем на пятьдесят процентов, условий оплаты при условии продления договора на два следующих года. Тем не менее, благодаря тому, что он твердо стоял на своем, не поддавшись на уловки энергичного молодого адвоката Дестины, они заключили контракт на условиях более гибких, чем сначала требовал маэстро. Сверх того, они не несли никакой ответственности, если бы не воспользовались правом на его имя в области ароматов и косметики. Он уже понял, что Дестина невзлюбил его. И если он был обеспокоен, то не без оснований.