– Нет, здесь мы тогда брали лодку, – ответила Агата и уверенно пошла к широкому просвету в остатках плетня. Фру двинулась следом, с головой укрывшись в высокой траве. Во дворе такого раздолья у растительности не было. Он оказался завален растрескавшимися досками с торчащими ржавыми гвоздями, битым кирпичом и прочим хламом. Большой частью все это, видимо, было останками каких-то других построек, уже слабо угадывающихся в стороне. Часть отвалилась и от самого дома. На верху самой высокой груды гордо возвышалась словно замок на холме грубо сколоченная собачья будка. На двух покосившихся столбиках висели ошметки рыболовецкой сети. Никаких признаков лодки не наблюдалось.

Агата растерялась. Фру осторожно пробралась к крыльцу, переступила через вонючий грязный ватник, брошенный на пороге, и из узких сеней заглянула в дом.

– Эй, хозяин! – позвала девочка. – Хо-зя-ин! – В единственной душной комнате воняло нестерпимо. Вошедший за нею Георг брезгливо поморщился.

– Нет, сюда заходить не надо! – Маг подхватил кирати на руки и попытался покинуть помещение, желательно ни во что не наступив. Но ватник шевельнулся и открыл взгляду босые почти черные от грязи ноги. Потом чудовище село и на свет показалась заросшая физиономия с глазами пронзительно голубого цвета.

– Ще-о? – поинтересовалась чудовище, сфокусировав взгляд на мужчине с ребенком на руках. Опомнившийся Георг буквально вылетел из сеней, остановившись лишь в паре метров от крыльца.

– Лодочку бы нам, – сама не зная зачем, пролепетала Агата, продолжавшая стоять по середине двора.

– Где бл… бу.. ка? – прорычало чудовище. Видимо, оно захотело что-то взять, так как потянулось вперед, упало назад и так несколько раз, пока не сжало между пальцами осколок стекла.

– Вот бл.. бу, – огорчилось оно, – блу..ка!

– Он пить хочет. – Пояснила кирати, встретившись с испуганным непонимающим взглядом Агаты. – А бутылка разбилась. – Добавила она издевательским тоном.

– Пусть из речки попьет! – сказал Георг с отвращением. – Пойдемте отсюда!

– А как же лодка? Мы ее с дедом у него брали, – спросила Агата растеряно. – Как же мы теперь?

– Я лучше плот свяжу! – рявкнул маг. – Чем отсюда что-то брать.

– Я бы тут кушать не стал, – поддержал его Ивар, которого Агата судорожно прижимала к себе.

Все посмотрели на монстрика, а потом на Фру, будто ожидая от нее финальной реплики.

– А меня можно отпустить, – сказала кирати. Георг спохватился и поставил ее на землю.

Рыжий Крыс задумчиво почесал затылок и отхлебнул еще пива. Паренек рядом с ним все пытался выудить из кошелька единственную ценную монету, затерявшуюся в горсти мелочи, дабы расплатиться за плотный ужин, который они с тремя товарищами только что уничтожили. Одна медяшка выскочила из его рук и, брякнувшись на пол, укатилась под табурет, на котором восседал Крыс. "Вот олух", – подумал тот, – "а ведь еще маг." Он мог дать руку на отсечение, что вся их компания принадлежит к Лесной Школе Магии. Крыс был опытный. И очень себя за это ценил. О своем городе он знал все и иногда этой информацией делился. За деньги. На жизнь хватало, но и только. Вот были бы у него настоящие деньги, он поехал бы путешествовать! Он хотел знать все не только о городе, город он перерос.

К пареньку подошел другой маг, постарше, и что-то начал ему тихо втолковывать. Крыс наклонился и подобрал монетку. Плохая примета поднимать мелочь, но в приметы Крыс не верил. Медяшка к медяшке…

– Да они ж на Остров Жизни сейчас едут, завтра только будут, я знаю! – сказал паренек громче, чем следовало. Старший товарищ сердито шикнул и увел его в сторону.

Про Остров Жизни Крыс тоже знал. Только что в нем особенного? Не на рыбалку же маги собрались. И вдруг Крыса осенило – там что-то спрятано, что-то ценное! Остров маленький, если пойти туда сейчас, до завтра с двумя товарищами можно успеть перекопать его полностью. Шмель – дурачок, с ним делиться не придется, за просто так поможет. Хотя, пожалуй, его и в путешествие с собой можно взять – веселый и положиться на него можно. А вот у Крота жена своего не упустит. Зато он выносливый – все же и поискать придется и тащить потом. Все равно ему, Крысу, большая часть причитается, так что вперед.

На то, чтобы собрать команду, у Крыса ушло больше времени, чем он рассчитывал. Красноречием он не страдал, и никак ему не удавалось убедить своих старых товарищей, что клад существует, пока машинально он не нащупал в кармане подобранную монетку. Стоило ему подержать ее немного, зажатую между пальцев, и Шмель нехотя согласился. Когда Крыс начал обрабатывать Крота, то уже держал ее в руке как талисман. А вот старый выпивоха лодочник наотрез отказался дать свою худую лодку, хотя раньше давал, не спрашивая. Пришлось тащить ему припасенную на сороковины матери бутыль дорогой водки, но Крыс был уверен, что компенсирует это с лихвой.

В общем, пока то, пока се, когда добрались до острова, уже была глубокая ночь. Развели костер и обшарили все вокруг. Наконец заметили, что дерево в центре острова веткой, словно пальцем, указывает на полянку перед собой. "Лесники любят такие фокусы", – подумал Крыс, и они начали копать там.

– Слышь, Крыс, а куда мы с тобою сначала поедем? – Размечтался Шмель, давая себе очередную передышку. – Давай в Столицу, а? Там, говорят, деревья прямо на крышах растут, а стража патрулирует на драконах.

– Можно и в Столицу, – согласился Крыс. Сам он не копал, стоял рядом с ямой и следил за товарищами. Яма становилась все глубже и шире, и он уже начал беспокоится, что, может, и правда нет никакого клада.

– Да куда угодно! – пробасил Крот, не отрываясь от работы. – Лишь бы жена пилить перестала. Со своей этой вечной песней. "В дыре родились, в дыре и помрем", – передразнил ее он.

Крот снова вынул свою монету-талисман и сжал в ладони.

– По представлениям всяким будем ходить, и как там это в столице называется – барам, да?

– Отдам ей все, и пусть проваливает!

Вот это уже Крысе не понравилось. Шмель собрался транжирить его деньги, а Крот вообще вознамерился рассказать про клад своей ненасытной жене!

И тут лопата ударила обо что-то твердое. Забыв обо всем, отпихивая друг друга, они бросились освобождать найденное от земли. Даже Крыс со своей единственной рукой спрыгнул в яму, словно боясь, что его бывшие товарищи уведут сокровище прямо у него из-под носа. И никто не заметил, как вдруг полыхнул огонь в костре, словно демон пролетел.

– Там лодка! – вскрикнула Агата, указывая на покачивающуюся у самого берега плоскодонку. Единственное весло уже самостоятельно пришвартовалась к илистому бережку. Кирати хмыкнула – позаботились лесники, угнали, то есть добыли им транспорт, осчастливили. Еще бы записочку с наилучшими пожеланиями на дно подложили.

Георг смотрел на несчастное корыто с нескрываемым подозрением. Вытащил из воды и с час ходил вокруг, пока не решил, что подношением будет воспользоваться безопасно. Судя по всему, он понял, что за ними следят, но отнесся к этому философски – обычное дело, главное, когда придет время, успеть схватить первым.

Шмель сидел на земле, сжавшись в комок, и дрожал. Выпученными глазами он следил за могучей фигурой Крота, мечущейся взад вперед с одним оставшимся веслом в огромных руках. Первое, что пришло им в голову, после того как они осознали произошедшее, это убраться подальше от роковой ямы, но лодки на месте не оказалось. Вплавь они не решились, опасаясь за свою жизнь, хотя оба прекрасно плавали. Казалось, что сама смерть стоит рядом, Шмель даже мог бы сказать, где именно стоит, но на нее он смотреть боялся и следил за метаниями Крота. Тот то так то эдак перехватывал бесполезное весло и пытался представить, что Крыса больше нет. Но ничего у него не выходило, и он бы совсем не удивился, если б услышал сейчас его негодующий голос.