— Вот ваши слова о сговоре меня и беспокоят больше в первую очередь, — сказал я. — Личи вполне могли посулить ему золота.

— Д'Артуа отнюдь не дурак, — снова возразил мне эрл Югон, — а земли его лежат слишком близко от перевалов. Никакое золото не спасёт его от вторжения армии нежити.

Прошло ещё около недели, пока войско собиралось по эту сторону Бегучих гор. А после армия снова растянулась длинной змеёй и двинулась к Солнечному перевалу. Дорог у нас, на границе, даже около городов не водилось, потому продвижение армии снова замедлилось. Конечно, не так сильно, как когда шли через горы, однако всё же весьма существенно. Поначалу она казались некой рекой солдат и повозок, вытекающей из огромного озера — лагеря. Озеро это мелело с каждым днём, вода уходила из него, растягиваясь по просёлкам, заменяющим у нас тракты.

— Город Встреч обойдём стороной, — сообщил обер-канцлер королю, — нечего там делать. И без того армия едва плетётся, а так — и вовсе встанет на несколько дней.

— Да уж, — вздохнул Пелиам Теренес, — если будем плестись в том же темпе и дальше, то на войну опоздаем.

— А может она нас нагонит, — заметил барон Корбрей, командующий полком тяжёлой кавалерии. — Вон уже на горизонте дымы видны. — Он указал железной перчаткой на северо-запад, где удивительно чистое для начала весны небо пятнали столбы жирного дыма. Такие поднимаются над горящими деревнями.

— Это наши жгут, — мрачно сказал я, за что удостоился тяжёлого взгляда от Альтона Роско.

— Кого? — удивился король.

— Да уж есть кого, — сказал я столь же невесёлым тоном. — Как оказалось по дороге к вам, в нашем тылу не всё ладно, далеко не всё.

— Что это значит, Галеас? — тут же насторожился эрл Югон, который, похоже, был совсем не так прост, как хотел показаться.

— Отвечайте уж, капитан, — махнул мне — или уже на меня — рукой Альтон Роско. — В конце концов, наши союзники должны знать почти всё. Но о вашем поступке я доложу магистру.

— Хорошо, докладывайте, обер-канцлер, — кивнул я. — А насчёт дымов, на которые обратил внимание господин барон, это, скорее всего, сожжённые моими товарищами деревни сектантов. Они поклоняются нежити, ища у неё вечной жизни, основным символом их является проклятая свастика — изломанный крест. Их сеть активизировалась непосредственно перед войной, а потому её смогли раскрыть, и наши карательные команды теперь уничтожают сектантов.

— И что же, — поинтересовался король, живо заинтересовавшийся этой проблемой, — ситуация настолько скверная?

— Именно поэтому мы и не поехали к городу Встреч, — мрачно заметил обер-канцлер, — там дошло до уличных боёв. Тёмный ковен найден был настолько большой и охвативший город настолько сильно, что из Западного, где всё более-менее нормально, вызвали отряд стражей из тамошнего гарнизона. Согласно последним докладам, что мне сообщили, большая часть сектантов уничтожена, подавляются отдельные очаги сопротивления.

— А я считал, что в тылу у стражей всегда всё должно быть хорошо, — покачал головой барон Корбрей. — Уж это-то вы должны себе обеспечивать, раз ведёте постоянную войну.

— В таком случае мы не допустили бы Времён Раздора, — невесело усмехнулся обер-канцлер.

По пути к Солнечному перевалу армия миновала несколько сожжённых деревень. Они действовали на солдат угнетающе. Ведь совсем невесело шагать мимо сгоревших остовов домов и рядов кольев, с насаженными на них сектантами, на лбу у каждого из них вырезана свастика. Наши каратели хорошо работали над устрашением местного населения, глядя на этакие "украшения" многим совсем расхочется вступать в ряды сектантов. В общем, моральный дух армии неуклонно падал — слишком долгая дорога, слишком далёкая война, слишком непонятный враг. И что с ним станет после первого сражения с нежитью, неизвестно. Ведь победа на нею дастся ценой многих жертв и будет сильно отличаться от тех, что знакомы этим солдатам и рыцарям. Не будет трофеев и знамён поверженных полков, кидаемых к ногам короля и генералов, а будет уборка. Самая банальная уборка трупов, каковая происходит после каждого серьёзного боя с нежитью. Тела стражей увозят в крепости, а нежить сваливают в курганы и сжигают. Конечно, однажды поднятого — нельзя поднять снова, однако рисковать лишний раз никто не хочет. К тому же, сжигать придётся и убитых солдат и рыцарей, даже самых знатных, что также вряд ли понравится им.

С такими настроениями армия подошла-таки к крепостям. Сапёры снова разбили громадный лагерь практически точно между Первой и Второй. Загодя магистру Дункану и командору Кристобалю были отправлены Воздушные письма и для верности Подземные посылки, так что ждать делегации от наших командиров долго не пришлось.

Уже на третий день с юго-запада прибыла кавалькада блистательных рыцарей Гарнизона Первой крепости во главе с самим магистром. Дункан впечатлял, как всегда. Белоснежные доспехи с вычеканенным на кирасе символом стражи, плащ цвета ни разу не виданной мною слоновой кости и, по контрасту, вороной конь. Как обычно, никакого шлема и двуручный меч в ножнах за спиной. Остальные рыцари мало уступали ему. Да уж, наш магистр умел поразить, когда хотел.

Эффектным движением он спрыгнул с коня и отвесил короткий поклон королю, звучно хлопнув латной перчаткой по кирасе на груди.

— Ваше величество, — обратился он к Пелиаму, — я рад приветствовать вас на земле, вверенной моей заботе.

— А я, в свою очередь, — ответил король, — рад приветствовать столь прославленного стража, помнящего ещё имперские времена.

— Вы привели в мои земли большое войско, — сказал магистр Дункан, — и оно, клянусь своим мечом, нам сейчас весьма кстати. Армия нежити собирается у Солнечного перевала, они в любой момент могут атаковать наши крепости.

— И почему же не делают этого? — поинтересовался эрл Югон.

— Всё ещё собирают силы для удара, — не чинясь, ответил Дункан, — видимо, в их планы входит не только осада наших крепостей, но и продвижение вглубь территории, а для этого нужны более чем внушительные силы.

— И с ними нам придётся схватиться, — утвердительно произнёс король Пелиам, глаза его при этом горели азартом. Было очень хорошо видно, что он получает ни с чем не сравнимое удовольствие от предвкушения войны. — Это будет непросто, но, как я понял, мы должны разбить их.

— Это цель любой баталии, — позволил себе усмехнуться непритязательной шутке его величества магистр Дункан, — однако враг дал нам в руки серьёзный козырь, расположившись на единственной равнине близ Солнечного перевала.

— Я заметил, что тут у вас местность, в основном, лесистая, — заметил король Пелиам, — и уже начал задумываться, а не ошибкой ли было брать с собой кавалерию. Ей тут негде будет развернуться.

— Равнина, на которой расположилась нежить, — заверил его магистр Дункан, — просто создана для кавалерийских атак. Местность там ровная, как стол. Одна только неприятность, нежить занимает единственную возвышенность — большой холм, начало отрогов Бегучий гор.

— Эта неприятность не особенно велика, — отмахнулся король, — не будет же нежить всё время сидеть на этом холме. Ведь это они пришли воевать вас, а не вы — их.

Этот импровизированный военный совет полностью заменил совет настоящий. Зря ждал короля и магистра, и присоединившегося к ним на следующий день командора Кристобаля, большой шатёр с затейливой картой, привезённой из столицы. Наш командор прибыл не столь эффектно, как магистр, но оно и понятно. Бывший клирик, хоть и достаточно высокого ранга, привык всегда находиться как бы несколько в тени. Он тоже приехал верхом в сопровождении крылатых гусар панцирной хоругви, сверкавших доспехами, поражавших пятнистыми леопардовыми шкурами и знаменитыми на все крепости крыльями за спиной.

Дон Кристобаль спрыгнул с коня и, вместо того, чтобы направиться в палатку, занимаемую королём или магистром, подошёл ко мне.

— Я рад видеть тебя живым, сэр Галеас, — хлопнул меня по плечу командор. — Мне уже доложили, что с тобой успели приключиться несколько недоразумений по дороге и в самой столице. За отличное участие в турнире, да ещё и в столь престижной дисциплине, спасибо, а вот язык тебе стоило держать за зубами. Всю информацию о границе должен был сообщать королю обер-канцлер. Это одна из его обязанностей, между прочим, из главных.