Моя книга – о том, что должны были делать части и агентура СпН в случае тотальной ядерной войны между Западом и Советским Союзом и его сателлитами.
Но когда Советский Союз благополучно развалился, а все его бывшие союзники переметнулись в НАТО, никакая глобальная война против проклятых капиталистов в обозримом будущем больше не готовилась и не замышлялась. А потому мои размышления о том, что будут делать бойцы и агентура СпН в грядущей глобальной войне, никому больше не нужны, ибо не будет такого столкновения.
Если бы книга вышла на русском языке во времена противостояния стран НАТО и стран Варшавского договора, то сейчас ее можно было бы переиздать. Всем стало бы ясно: речь идет о том, что было в годы Холодной войны.
Но если во времена существования СССР книга на русском языке не выходила, то после крушения сверхдержавы издавать ее незачем. Глупо в новом тысячелетии рассуждать о том, что должны были делать части и агентура СпН Советской Армии в грядущей войне, если у Советской Армии больше нет союзников в Центральной Европе, если нет больше частей СпН в Германской Демократической Республике, в Чехословакии, в Польской и Венгерской Народных Республиках, если больше нет ни Германской Демократической, ни Польской, ни Венгерской Народных Республик, если нет больше страны с названием Чехословакия, если нет войск Советской Армии на территории всех этих стран, если нет больше ни Советской Армии, ни самогó Советского Союза, если больше не надо решать главную задачу, ради которой создавались и существовали части и агентура СпН.
Все предложения переиздать книгу «Спецназ» на русском языке после распада СССР я отклонял по причине того, что текст книги после крушения Советского Союза потерял актуальность.
Думал, что этот вопрос исчерпан.
Не тут-то было.
Нашлись те, кто стал переводить текст книги с английского, немецкого или польского языка на русский и выкладывать в Сеть.
В переводе книга всегда многое теряет.
Пример: в профессиональном жаргоне ГРУ существовало словосочетание, которое фактически имело статус внутреннего секретного термина – цельнотянутая технология. Имелись в виду те образцы оружия и техники, которые создавались в Советском Союзе в точном соответствии с иностранными документами и образцами, добытыми агентурным путем. Скажите мне, как можно этот термин перевести, например, на английский или немецкий язык, не потеряв всю его неповторимую первозданную прелесть?
Книга «Спецназ» в переводе теряла не только свой слегка ироничный стиль, но и весьма интересные фрагменты. Вот один пример. В 1957 году Маршал Советского Союза Жуков Георгий Константинович готовил государственный переворот, который планировал совершить с помощью подразделений СпН. После отстранения Жукова от власти весь высший руководящий состав Вооруженных Сил СССР, а также офицеры, служившие в центральном аппарате ГРУ, были поставлены в известность о заговоре маршала Жукова, генерал-полковника Штеменко и генерал-лейтенанта Мамсурова. Делалось это для того, чтобы предостеречь грядущих заговорщиков: ребята, и не пытайтесь![6]
Кремлевские вожди кого надо предупредили, но сор из кремлевской избы не выметали. Потому на Западе сведения о заговоре Жукова широкого распространения не получили. Потому английские и американские редакторы потребовали этот фрагмент из книги исключить как не имеющий официального подтверждения.
По требованию редакторов из книги были удалены и другие фрагменты, относившиеся к моему ключевому тезису о принципиальной невозможности мирного сосуществования двух систем, капиталистической и социалистической. Я всегда говорил, что социалистические страны, строившие коммунизм, не выдержат конкуренции со странами свободного мира. Вожди Советского Союза прекрасно понимали это; мировая революция была для них не просто навязчивой идеей, не просто идеологической установкой, но единственной гарантией выживания. Именно поэтому советские вожди вели столь агрессивную политику, стремясь подмять под себя весь мир. «Не питайте иллюзий, – говорил я западным читателям, – не ждите, что коммунисты изменятся; не надейтесь, что с ними можно будет договориться. Или они победят вас, или вы – их. Они никогда не остановятся и будут биться до конца». В те времена такая точка зрения прямо противоречила взглядам и установкам политических элит ведущих стран Запада.
Но даже если книга не сокращалась, в переводе, как бы ни старался переводчик, она непременно становится хуже. Если же книгу вновь перевести на язык оригинала, то ничего хорошего получиться не может. Текст уже однажды был искажен, исковеркан, обеднен переводом и вмешательством редакторов, и обратный перевод его добивает.
Для начала приведу один яркий пример, не связанный непосредственно с этой книгой. На одной конференции британские военные эксперты попросили меня поподробнее рассказать о якобы имевшихся в Советской Армии «гвардейских» патронах. «Нет в Советской Армии таких патронов, – решительно заявил я, – и никогда не было». Высоколобые эксперты тут же с надменным видом обвинили меня в некомпетентности, ссылаясь на серьезные публикации, в которых упоминались эти боеприпасы.
Мы стали разбираться. Оказалось, что гвардейскими были названы караульные патроны: сначала в каком-то переводе с русского на английский их назвали guard cartridges, а затем зарубежные эксперты, пытавшиеся разобраться в этом вопросе, «блеснули» знанием русского языка и перевели это словосочетание обратно на русский как «гвардейские патроны», думая, что речь идет о патронах гвардейских частей (Guards units) – в таком значении термин и вошел в оборот в узких кругах военных экспертов. Должен сказать, что это был не самый худший вариант, ибо, учитывая, что слово guard в английском языке имеет множество разных значений, горе-переводчики могли назвать те патроны бдительными, осторожными или конвойными.
Пользуясь случаем, объясняю, что такое караульные патроны.
Прикарпатский военный округ, 145-й гвардейский учебный мотострелковый полк 66-й гвардейской учебной мотострелковой дивизии. Первый взвод третьей учебной мотострелковой роты заступает в караул. Каждый солдат и сержант получает по 60 патронов. Служба в учебке тяжкая. Все измотаны. Недосып хронический и тяжелейший. Ночью один боец, сменившись с поста и разряжая автомат возле караульного помещения, сначала передернул затвор, а уж потом отсоединил магазин. И, как положено, нажал на спуск. Грохнул выстрел. Стрельба в караулах – чрезвычайное происшествие. И начальника караула, и его помощника, и разводящего за это взгреют.
Система была устроена так, что за ошибки, проступки и преступления подчиненных отвечали командиры. Пример. 8 марта 1959 года в 1140-м гвардейском артиллерийском полку 76-й гвардейской воздушно-десантной дивизии произошло чрезвычайное происшествие: групповое изнасилование. Немедленно был снят с должности командир полка полковник Тюнин Н. И. Этого мало – снят с должности командир дивизии генерал-майор А. Евдан. Но и этого мало – снят с должности и назначен с понижением командующий ВДВ генерал-лейтенант Маргелов Василий Филиппович. (Через два года Маргелова простили и вернули на должность; командира полка и командира дивизии не простили.) А всей Советской Армии – сто тысяч первое предупреждение: за преступления подчиненных отвечают командиры. Потому интерес командиров всех рангов – скрывать любые ошибки, просчеты и преступления своих подчиненных. Взводные командиры скрывали их от ротных. Если ротный узнавал о проступке, то устраивал нагоняй взводному, но скрывал это от комбата. Комбаты скрывали от командиров полков, а те – от командиров дивизий. И так – до самых кремлевских вершин.
И вот в моем взводе случайный выстрел. Казалось бы, скрыть пустяковое происшествие в данном случае просто: ночь, туман, где-то что-то хлопнуло, измотанный полк спит непробудным сном. Кто на тот хлопок внимание обратит? А патронов у нас в избытке. Мой полк, как и соседние полки, в ходе боевой подготовки ежедневно расходовал немыслимое количество боеприпасов. Гильзы со Сторожинецкого полигона вывозили самосвалами. Чего стоит сунуть солдатику новый патрон – получил он, заступая в караул, два полных магазина, и сменившись, сдал два полных магазина. Всего-то делов. Так?
